Книга Тайна сабаев - Владимир Шмельков

К рассвету веселье, во время которого хороводы гуров вокруг аяка сменяли хороводы вар и юбуров, постепенно улеглось. За это время сабай Локо привык к Ллою и даже несколько раз лизнул его. Теперь он не казался тому злобным, наоборот, зверь всячески пытался проявить своё расположение, оно как бы было начертано на его морде, а повадки говорили о покорности. Гуабонгом это воспринималось как чудо. Сабай был покровителем апшелоков, как самка маунта Амэ покровительствовала роду Ллоя. Однако Амэ не жила среди гуабонгов и никогда не навещала их пастою. В противном случае разве пришлось бы ему отправиться за три перехода на её поиски. И всё же Ллою удалось найти праматерь, а скорее, она нашла его сама. Хотя при встрече Амэ не произнесла ни слова, было ясно, что она изъявила благосклонность к своему обри. Это по её незримому приказу апшелоки не убили его, а наоборот оказали почести и приняли в ряды своих охотников. Теперь он, Ллой, – гур. Именно так называли себя взрослые апшелоки. Желанье праматери для него, гуабонга – священный приказ, и он обязан исполнить его беспрекословно. Тем более что в этой пастои, что стала его новым жилищем, обитала вара по имени Ула. Что он оставил в своём роду? – Ллой попытался проанализировать. Бесконечные насмешки и пинки, да позорное и, видимо, пожизненное занятие следить за аяком. Здесь же, в роду сабаев, ему выказывают своё уважение все его члены. Ну и что, что они апшелоки. После близкого общенья с ними высоколобые теперь не кажутся ему злобными амрэками, а даже наоборот, и особенно Ула.

Холдон пояснил Ллою, что теперь он полноправный член их рода, что так угодно праматери Маре, которая с этого времени будет покровительствовать и ему, гуабонгу. Он может выбрать себе вару, которая станет ему элоей. А это значит, что её круглый живот принесёт ему в будущем маленьких охотников или вар. Холдон пояснил, что род их делится на отдельные хлои, состоящие из бакара и элои с детьми. Все бакары не рождены в этой пастои, а принадлежали раньше роду кыпчанов. Взяв себе элою из здешних вар по обычаю, которого придерживаются издревле и сабаи, и кыпчаны, они теперь живут здесь. Так же, как и гуры этого рода уходят к кыпчанам за своими элоями. Из всех гуров право на здешнюю вару распространяется только на Ллоя, так как до недавнего времени он был чужаком, и не рождён в этой пастои.

– Прикасаться к чужим элоям – аху! За это изгнание или даже смерть, как смерть и за пролитую кровь кого– либо из наших охотников. На вар это аху крови не распространяется. Бакар время от времени должен ставить свою элою на место. Вары глупы и непослушны. По той причине, что они глупы, гуру запрещено сливаться хоть по согласию, хоть без него с кем-нибудь из молодых вар. Все они – будущие элои охотников-кыпчанов. Ты понял меня, Ллой? – вождь положил свою тяжёлую руку на плечо гуабонга и пристально посмотрел ему в глаза. – Взяв себе вару из наших, ты создашь свою хлою. Сливаться ты будешь только со своей варой, ты будешь заботиться о ней и о своих обри, которых она тебе нарожает. У тебя остаётся право взять силой вару вражеского рода, прежде чем ты убьёшь её. Так жить повелела нам Мара, а нашим друзьям кыпчанам – их праматерь Кыпча. Ты, Ллой, теперь сабай, и должен свято соблюдать законы нашего рода. Ты сильный и ловкий гур, поэтому любая молодая вара с радостью пожелает стать твоей элоей. Выбор за тобой, – Холдон обвёл рукой ту часть пастои, где собрались для своих повседневных дел все вары рода.

Ллой многих слов апшелоков не знал, а некоторые из них звучали не так, как их произносили гуабонги, однако он понял почти всё, что хотел ему сказать вождь. Понятие хлои – какой-то тесной группы, состоящей из взрослого апшелока и вары с детёнышами, ему было чуждо. Он родился и вырос в группе себе подобных, где дозволено было всё. Любая из вар была доступна каждому гунгу. Рождались младенцы, но все они после определённого возраста, когда потребность в материнском молоке пропадала, теряли связь с родившей их варой. За малышами ухаживали все члены рода, не деля их на своих и чужих. Ллой знал только имя вары, родившей его – Паои, но относился к ней точно так же, как и к остальным варам. После него она родила ещё нескольких детёнышей, но и к ним Ллой не испытывал никаких необычных чувств. Ему были непонятны особые отношения между варами и гурами в его новом роду, однако он усвоил, что обязан соблюдать обычаи, которые здесь устоялись. Сейчас вождь ему предложил выбрать себе для слияния любую вару, но только раз и навсегда. Вар было много самого разного возраста, и их тела вызывали в Ллое желание, он готов был слиться со всеми с ними, но аху лишало его такой возможности. Если уж выбирать себе вару на всю жизнь – элою, как тут её называют, то этой варой может стать для него только Ула, взгляды которой он время от времени ловил на себе. Именно её имя и назвал вождю Ллой.

– Ула для тебя – аху, – спокойно произнёс Холдон и почесал свою пышную бороду. – Ула предназначена охотнику-кыпчану по имени Камор. У нас будет большой той, когда на небе Сун станет полным. В этот день Ула и Камор станут элоей и бакаром, это будет скоро. Ты вправе выбрать себе другую вару из тех, что пока ещё никому не доводятся элоями. Вон Синга, чем не хороша? Или Бабира? На твоём месте я бы от любой из них не отказался.

Ллой расстроился оттого, что Ула предназначена кому-то другому, и близость с ней грозит ему смертью. Он чувствовал по взглядам этой вары, что небезразличен ей. Однако обычаи рода на их будущих отношениях накладывали аху. Выбирать вместо Улы другую вару себе на всю жизнь Ллою не хотелось, и он заявил вождю, что пока не готов к созданию собственной хлои. На том и остановились.

Холдон взял нового члена рода за руку и со словами: – Ты теперь гур, и тебе нужен хороший патруг для охоты, – повёл его на мужскую половину пастои, где взрослые апшелоки занимались кропотливой работой – изготовлением орудий труда. Вокруг каждого из них сидело по несколько юбуров самого разного возраста от недавних сосунков до тех, кто в ближайшее время должны стать гурами. Ллой с интересом стал наблюдать за работой. Он отметил для себя необычные способы обработки режущих граней у патругов самых разных форм – от больших боевых до крохотных, видимо, используемых каким-то образом в хозяйстве. Грани сбивались мелкими сколами, следующими один за другим с обеих сторон патруга вдоль режущей кромки, что должно было сделать его необычайно острым. И сама форма патругов удивила Ллоя. Некоторые из них были удлинёнными с удобной рукояткой и очень походили на клыки у-рыка. Они должны были быть грозным оружием на охоте. Удивило нового члена рода и то искусное уменье, с которым гуры обращались с камнем. Холдон заметил по блеску чёрных глаз Ллоя, что тот восхищён навыками его сородичей. Он подвёл его к Мбиру, тому седовласому апшелоку, чьей обри была Ула, и что выразил ему благодарность за её спасение. Мбир встал, держа в руке длинный обоюдоострый патруг, и протянул его Ллою со словами:

– Этот патруг я сделал давно, когда Ула была ещё маленькой варой. Я охотился с ним, и он приносил мне удачу. Тебя послала нам сама Мара, чтобы ты спас не только Улу, убив душителя бо, но и спас весь наш род от маунта. Ты, Ллой, достоин этого патруга, и я передаю его в твои руки. С таким оружием ты станешь ещё сильнее. А я себе сделаю другой патруг.

Мбир протянул гуабонгу острое обсидиановое лезвие с искусно оббитой рукояткой. Ллой не поверил своим глазам. Он никогда до этого не видел ничего подобного и тем более не имел. Ему раньше бы ни за что ни поверить, что кому-то под силу, кроме Амэ, изготовить нечто подобное! И вот теперь великолепный патруг его! Ллой зажал оружие в своей крепкой руке и стал кружиться на месте, отражая мнимые атаки врагов, чем вызвал смех не только взрослых апшелоков, но и юбуров.