Книга Горячая "холодная война". Юг Африки (1960-1990 гг.) - Владимир Шубин

Создается также впечатление, что в отношении Москвы к кризису в МПЛА, как и в других нередких случаях (вспомним хотя бы Афганистан!), проявилось «извечное соперничество» между Министерством обороны и КГБ.

Приведем лишь один пример. В. Г. Куликов, в то время начальник Генерального Штаба Вооруженных Сил СССР, 21 декабря 1973 г. направил в ЦК КПСС записку под заголовком «О положении в национально-освободительном движении в Анголе»[112], в которой говорилось о прекращении «боевых действий в Анголе» из-за раскола в МПЛА. При этом вина за создавшуюся ситуацию возлагалась на Нето.

Он обвинялся в игнорировании «национального вопросапри формировании руководящих органов, недооценке политико-воспитательной работы и единоличных методах руководства», что привело к «резкому обострению племенных противоречий и расколу в партии». Говорилось и о репрессиях по отношению к «противникам» Нето, снятии «со всех постов» Чипенды, считавшегося «вторым лицом в руководстве», и восстании бойцов «основных лагерей МПЛА на территории Замбии, которых поддержала часть подразделений, находившихся в Анголе». Нето обвинялся в стремлении «сломать их волю к сопротивлению голодной блокадой, пользуясь тем, что вся помощь МПЛА по-прежнему поступает в его распоряжение». В записке утверждалось, что численность боевых отрядов МПЛА уменьшилась с пяти до трех тысяч человек, что позволило португальцам перебросить часть их карательных сил из Анголы в Гвинею-Бисау.

Критиковалось и соглашение с ФНЛА, которое «принесло пользу только организации Холдена», а МПЛА «пока ничего не дало». Начальник Генштаба утверждал также, что «Нето относился всегда с подозрением» к кадрам, «прошедшим подготовку в СССР, которые могли бы оказать ему необходимую помощь», «усматривая в них проводников советского влияния». (Кстати, такое отношение резко отличалось от отношения к группе командиров, обучавшихся в Китае.)

Куликов предложил поручить советским послам в Лусаке и Браззавиле высказать Нето и Чипенде озабоченность «нынешним положением в МПЛА и обратить их внимание на важность принятия срочных мер по преодолению кризиса и возобновлению освободительной борьбы», а также сообщить, что «от состояния этой борьбы зависит помощь, которая оказывается Советским Союзом МПЛА». Более того, в записке предлагалось в случае приглашения Мобуту в СССР обсудить с ним вопрос о перспективах совместной борьбы МПЛА и ФНЛА «в плане изучения целесообразности установления нами контактов» с ФНЛА[113].

Именно эта записка явилась основанием для принятия 10 января 1974 г. решения Секретариата ЦК под заголовком «О положении в руководстве Народного движения за освобождение Анголы»[114]. В частности, советскому послу в Лусаке было поручено встретиться «с Нето и другими руководителями МПЛА (отдельно с Чипендой и его сторонниками)» и от имени ЦК КПСС выразить озабоченность «отсутствием единства в руководстве МПЛА», и призвать восстановить единство и «тем самым не дать португальским колонизаторам и их агентуре окончательно подорвать ангольское национально-освободительное движение»[115].

Таким образом, архивные документы показывают, что американский исследователь Джон Маркум в своей достаточно известной книге «Ангольская революция», по меньшей мере, допускает ошибку в том, что касается хронологии событий. Он пишет: «Из-за растущего разброда в МПЛА Советский Союз, как сообщали, прекратил свою поддержку Нето в 1972 и 1973 гг… После периода, в течение которого русские поддерживали Даниэля Чипенду, непредсказуемого соперника Нето в борьбе за власть, они, кажется, бросили Чипенду и пригласили Нето в Москву в начале 1973 г…»[116]. Однако, как видно из документов, на самом деле критическое отношение к Нето сформировалось как раз в 1973 г., после его соглашения с Роберто, и явно проявилось в конце этого года.

Более того, несмотря на кризис в МПЛА, кадры этого движения, как гражданские, так и военные, продолжали обучаться в СССР. Так, в декабре 1972 г. шесть бойцов МПЛА, в том числе будущий генерал, посол в Москве и министр Р. Монтейро «Нгонго» прибыли в учебный центр в Крыму для прохождения десятимесячного курса по артиллерийской специальности и, в частности, по использованию переносных ракетных установок «Град-П». Одновременно другая группа в составе до 40 человек обучалась там же как пехотные командиры. Затем туда же прибыла еще одна группа артиллеристов, которая завершила учебу лишь к 1974 г., и две группы пехотинцев. И, наконец, еще одна группа обучалась в тот период в Москве на более высоком уровне[117].

Судьба членов группы, в которую входил «Нгонго», хорошо показывает трудности, с которыми сталкивалось МПЛА в тот период. Они должны были вернуться в Африку в октябре, но их отъезд задержался на месяц как раз из-за «Восточного восстания»[118]. В это время Восточный фронт МПЛА практически разделился – северную его часть, так же как и офис движения в Лусаке, контролировали сторонники Нето, а южную – Чипенды[119]. Сказывалось и то, что бойцы там были в основном из местных народностей, которые традиционно с недоверием относились к «северянам», тем более что португальская пропаганда утверждала, что те, как правило, лучше образованные, являются для южан «колонизаторами».

Из шести человек, обучавшихся вместе с «Нгонго», один задержался в СССР по болезни, а остальные по прибытии в Танзанию были задержаны[120], но сумели с помощью находившегося там одного из военных руководителей МПЛА «Шиету», переодевшись, бежать из лагеря. Прибыв в Замбию, четверо, которые были направлены на учебу с южного участка фронта, вновь отправились туда, и все, скорее всего, погибли, причем один из них был отравлен[121].

Пауло Жоржи в интервью шведскому исследователю Тору Селлстрому отмечал, что после «Восточного восстания» помощь МПЛА на какое-то время «была приостановлена, чтобы понять, что произошло… даже Советский Союз приостановил свою помощь. Нам пришлось объяснить им положение»[122].