Книга Непридуманная история Второй мировой - Александр Никонов

— Колесно-гусеничные танки были нужны СССР не для нападения на Германию. И это доказывается вот чем — перед самой войной от колесно-гусеничных танков Сталин отказался! Значит, не планировал он прокатить с ветерком по европейским автострадам. Значит, колесно-гусеничные танки выпускались все-таки по чисто технологическим причинам: низкий ресурс гусениц.

Бросил я этот козырь Суворову и уселся поудобнее в кресле, задрав ноги на стол. Жаль только попкорна у меня в руках не было!..

— Это, сэр, деза, — ответил мне через компьютерные колонки Суворов, после чего начал медленно набирать обороты. — Лукавые ребятки дело представляют так: в конце 30-х годов красные вожди отказались от колесно-гусеничных, следовательно, отказались от своих замыслов. Миролюбием переполнившись. Вся ледокольная теория на этом фоне трещит и разваливается… Ловко придумано! Однако никто от колесногусеничных танков не отказывался.

Всевозможные исаевы преднамеренно путают два понятия:

— в конце 30-х отказались от колесно-гусеничных;

— в конце 30-х отказались от разработки новых колесно-гусеничных.

Согласимся, что некоторая разница есть. И отказались от разработки новых колесно-гусеничных вовсе не от избытка миролюбия, а оттого, что соседи навострили ушки и стали насыщать свои армии противотанковыми пушками (в основном — 37-мм). В ответ на это надо было создавать танки с противоснарядным бронированием («с тяжелой броней», как выражался товарищ Сталин).

И тут колесно-гусеничный ход уже не мог удовлетворить: танк на колесиках, но с тяжелой броней, зарывался в грунт. Кроме того, недостатки колесно-гусеничного хода были понятны всем умным людям, но стояла задача иметь танк, который мог бы (с учетом маневра) дойти с боями до любого океана: Атлантического, Индийского, до Тихого через Китай. Для этого требовалась гусеница, способная выдержать 3000 км. Пока такой гусеницы не было, приходилось мириться с колесногусеничными неудобствами. К концу 30-х наши родные ученые (и разведчики) предпосылки для отказа от колесно-гусеничного хода обеспечили.

История такова. Дальнейшим развитием БТ-7М был экспериментальный танк А-20. Вес его зашкалил за 18 тонн. Четыре оси, три из которых удалось сделать ведущими (6х8). Да только уж больно сложно получилось. Одновременно с этим КБ Харьковского завода им. Коминтерна создало почти такой же танк, но чисто гусеничный. Экономия веса была обращена на усиление бронирования и вооружения. Этот экспериментальный танк назывался Т-32, в серии — Т-34. У нас почему-то забывают, что Т-34 — прямой потомок БТ.

Коммунистическая легенда гласит, что был гениальный конструктор Миша Кошкин, ему долбоебы заказали колесногусеничный, а он на свой страх и риск сотворил и колесногусеничный, и чисто гусеничный, и на пальцах долбоебам разъяснил преимущества. Испытание документом сия легенда не выдерживает.

Было так: комбриг Дмитрий Григорьевич Павлов вернулся из Испании. Сталин присвоил ему звание комкора и поставил начальником АБТУ. 21 февраля 1938 года комкор Павлов направил наркому обороны СССР Маршалу Советского Союза Ворошилову доклад о необходимости коренного пересмотра системы танкового вооружения. В этом документе Павлов требовал танки сопровождения пехоты Т-26 оставить пехоте и не в коем случае не забирать их у нее. Павлов требовал перевооружить танки Т-28 и Т-35 76-мм пушкой с настильной траекторией и начальной скоростью снаряда не ниже 560 м/сек. Кроме того, на смену этим двум типам разработать новый тяжелый танк прорыва.

Эти предложения Павлова были реализованы. Для Т-28 и Т-35 была создана 76-мм пушка с начальной скоростью 555 м/ сек, кроме того, для замены этих танков был разработан и пущен в серию тяжелый танк прорыва КВ. Но и это не все.

В том же документе содержится требование разработать танк для замены Т-26 и БТ. Цитирую документ Российского государственного военного архива, фонд 4, опись 19, дело 55, листы 1–2.: «Опытные образцы необходимо разработать в двух вариантах: колесно-гусеничный и чисто гусеничный для окончательного решения вопроса о выборе типа (гусеничного или колесно-гусеничного). При получении ходовой части (включая гусеницу) гусеничного танка, работающей не менее 3000 км, можно будет отказаться от колесно-гусеничного типа танка».

То есть инициатива разработки двух вариантов танка принадлежала не Кошкину, а Павлову. Кошкин только выполнял заказ. Павлова потом расстреляли и посмертно обосрали. А между тем «танки Т-34 и другие, прославившие себя в годы Великой Отечественной войны, явились не чем иным, как мечтой Д.Г. Павлова, воплощенной в металл». Это не я сказал. Это сказал Маршал Советского Союза Кирилл Афанасьевич Мерецков. К осени 1939 года КВ и Т-34 были созданы, начались их испытания.

Вывод: в конце 30-х Советский Союз отказался от дальнейших работ по созданию колесно-гусеничных танков не от избытка миролюбия и не вследствие отказа от своих освободительных планов, а в силу того, что был найден выход из технологического тупика. Правильные идеи, помноженные на новую технологию, позволили создать танк с противоснарядным бронированием, мощным вооружением и очень высокой подвижностью. Скорость, проходимость, запас хода Т-34 позволяли решать все задачи, которые раньше могли выполнять только танки БТ.

Ну, а раз удалось создать нечто более мощное, при этом более простое, то на хрена нам колесно-гусеничные? Производство БТ в 1940 году прекратили. Но все, что было построено ранее, состояло на вооружении Красной армии! Танк, который вышел из заводских ворот 5 или 7 лет назад, ни в коем случае не является плохим или устаревшим. Тем более что у Гитлера ничего подобного вообще не было. К тому же массовый отказ от БТ произошел не в конце 30-х годов, а в июне 41-го. Но тогда Красная армия бросала не только колесно-гусеничные и не только танки, а все, что ей мешало бежать.

…Вот так ответил мне Суворов. И еще добавил:

— Вообще, весьма интересный критик Суворова этот Исаев! Взять его книгу — «Антисуворов. Десять мифов второй мировой войны». На протяжении всей этой книги Суворов упомянут один раз — в названии. А потом мужик разоблачает десять мифов о войне, к которым я не имею никакого отношения. Он пишет, что кавалерия — это очень хорошо, и что кавалерия вовсе не изжила себя ко Второй мировой войне. А разве я говорил, что изжила?.. И так — по всем «мифам»!

Его книга завершается следующим пассажем: нет ничего удивительного в том, что нам в 1941 году по мозгам надавали. Поскольку это примерно то же самое, как если бы во дворце пионеров тренировался способный паренек, а потом его выпустили сразу против Тайсона, и он на первой же минуте улетел в нокаут. То есть Исаев нас представляет, как некоего пионера, а немцев, как Тайсона. Почему?

У немцев всеобщая воинская обязанность была введена только в 1935 году, а у нас много раньше. У них не было дальней авиации, а у нас была. У нас были танки с противоснарядным бронированием, а у немцев не было. У нас были дизельные двигатели, а на родине Рудольфа Дизеля их не было. Германия начала подготовку к войне после прихода к власти Гитлера, а мы с 1921 года — сразу после Гражданской, не останавливаясь, начали готовиться к новым походам. Так кто же пионер — мы или немцы?..