Книга Незавершенное дело Элизабет Д. - Николь Бернье

Эти поездки, когда они все-таки удавались, предпринимались с самыми лучшими намерениями. Всегда присутствовал подтекст сестринской близости и стирания разницы в возрасте, тех четырех лет, что давали Рейчел возможность всегда быть далеко впереди буквально во всем. Труднее было забыть многое из того, что Рейчел говорила в детстве, ее снисходительную похвалу оценок Кейт. Слишком очевидно было, что к Кейт применимы совсем иные стандарты. Случались и моменты жестокости, когда звучали слова вроде «усыновляя, НИКОГДА не знаешь, что получишь в результате». Слова произносились вскользь, с этаким невинным изумлением. Разумеется, напоминания о том, что твоя младшая сестра – приемный ребенок, это всего лишь бездумные детские штучки, которые дети не так уж редко проделывают по отношению друг к другу. А когда Кейт потребовались доказательства, что все это неправда, она уже знала, где найти фотографии мамы, когда та была беременна. В семье, где обычным делом были интеллектуальные споры и ценилась сила разума, Кейт ощущала себя чужой, и слова Рейчел задевали за живое.

Блеск интеллекта не всегда сочетается с социальными навыками, и Рейчел была не самым желанным гостем на вечеринках, не слишком подходила для легкого трепа, ее трудно было развлечь. Временами Кейт спрашивала себя, уж не является ли решение сестры не заводить детей результатом ее интеллектуального напряжения или наоборот. Растить детей – это принимать абсурд и ценить абсурд и жизнь в самом приземленном их понимании – с туповатыми каламбурами, дурацким юмором и бесконечными шутками. Принимать и ценить или просто терпеть.

И все же между сестрами существовала связь, и оспаривать этот факт не приходилось. Независимо от того, были воспоминания Кейт кислыми плодами воображения или звонкими отголосками светлых дней, она умела находить в Рейчел то, что открывало в ней некую удивительную женственность. У Рейчел был поразительно непринужденный, абсолютно счастливый смех. Когда этот смех слышал отец, он, бывало, отрывался от своих бумаг в уставленном книжными полками кабинете, спускал очки на самый кончик носа и, улыбаясь, смотрел на дочерей. В такие моменты он светился от радости, как человек, чье предназначение исполнено, надежды осуществились, чье сердце может остановиться уже завтра. Но для самой Кейт это становилось порою чем-то вроде утомительной чечетки, в которой ее комическая партия уравновешивала другую – изящную.

– Можно мне порисовать, пока мы ждем пиццу? – спросил Джеймс. Порывшись в сумке, Кейт дала ему блокнот.

– Мне тоже. Давай играть в палача, мам, – сказала Пайпер с энтузиазмом ребенка, который не подозревает, сколького он еще не знает, и которого это нисколько не заботит. Она сжала вымазанными маркером пальцами карандаш и нарисовала кривые виселицы, а под ними семь горизонтальных линий. Предполагалось, что итоговое слово не могло быть угадано никем, кроме самой Пайпер.

«Уверенная в себе» – вот как охарактеризовала ее учительница в детском саду. Стремится пробовать новое. Но слишком чувствительна к критике. Когда видит, что делает что-то не так: вылезла за контур, написала лишние «п» в своем имени, – то обычно бросает фломастер и уходит. Кейт редко вмешивалась в действия дочки: не в ее характере было настаивать на совершенстве. Так откуда же в Пайпер эта стыдливость? Может, учительница слишком категорична? Или няня? Трудно разобраться в том, кто и что может сказать твоим детям.

Официант принес пиццу, полностью покрытую овощами и пепперони. Каждый из детей, взяв себе по куску, тут же начал выбирать сверху то, что не соответствовало его вкусу.

– Собираешься позвонить Максу, пока ты здесь? – Крис взял себе кусок и перевернул, давая жиру стечь на бумажную тарелку.

– Да. В этом году ему особенно нужна помощь.

Крис откусил от своей порции, и половины куска как не бывало.

– Я думал, он собирается продавать.

– У него есть предложения, только ничего еще не решено. Но делать что-то надо.

– Жаль будет, если продаст.

На двери пиццерии резко звякнул колокольчик, сообщая о приходе еще одной семьи – родителей с четырьмя маленькими детьми. Крис наблюдал за тем, как они заняли места в дальнем конце комнаты. Дети тихонько сели и взяли меню.

– Ты перезвонила тому парню?

Она нахмурилась, не улавливая ход его мысли. Пайпер второй раз взяла шейкер с сыром, хотя ее кусок был уже весь покрыт белым слоем. Кейт постучала по ее тарелке, давая знать, что пора браться за еду, а шейкер вернула на место.

– Тому парню, что предлагает работу, – пояснил Крис. – Тому, что открывает заведение на Дюпон-Серкл.

Он передвинул несколько соцветий брокколи, коснулся пепперони, а потом собрал кусочки перца и смахнул их в сторону, словно арбузные семечки.

Энтони, старый друг Кейт по кулинарной школе, позвонил ей как раз перед отъездом в отпуск. Он согласился принять должность шеф-повара в новом ресторане в Вашингтоне и хотел, чтобы Кейт отвечала за кондитерский ассортимент. Это была просто блестящая возможность. Меню должно основываться на местных органических ингредиентах, а декор выполняла команда известных дизайнеров, уже сделавшая имя в восточных штатах.

Она покачала головой.

– Так и не собралась перезвонить.

– Да, хлопот много, – кивнул он.

– Дело не в том. Просто…

– У, как горячо! – взвыла Пайпер и схватилась за рот рукой.

– Что? Ох, милая, ты же посыпала его красным перцем, – сказала Кейт, прижимая салфетку к губам девочки. – Тебе ведь разрешили брать только шейкер с сыром!

Крис положил на тарелку Пайпер новый кусок и поставил рядом сырный шейкер.

– А в чем тогда дело? – спросил он.

Тем временем Джеймс наигрался с перечницей и снова подвинул ее поближе к тарелке сестры. Кейт изъяла у него перец и переставила на соседний столик.

– Просто… Просто мне трудно представить, как это можно совместить с детьми.

Работа в ресторане жутко выматывает. Им придется нанять няню, которая станет работать по расписанию Кейт, а когда Крис будет в отъезде, ее придется задерживать дольше. Прежде такое уже случалось. Когда Пайпер была совсем малышкой, Кейт работала в только что открывшемся бистро в городе. Вечерняя смена заканчивалась поздно. Домой она возвращалась взбудораженная, мысли искрили идеями насчет различных комбинаций меню и недовольством поставщиками. Много раз ей приходилось перед сном заваривать успокоительный травяной чай, чтобы снова вернуться к домашним делам. Однажды утром, спускаясь вниз, она вдруг вспомнила, что вроде бы забыла накануне вечером выключить плиту. После этого случая на протяжении двух недель ее преследовали кошмарные видения – искра и возгорание; Криса нет дома, а она в таком вот неадекватном состоянии. Закончилось тем, что она послала в ресторан отказ. Не могла заставить себя работать в такое позднее время сразу после рождения малышки. Так Кейт говорила всем, даже Крису. Но дело было скорее в том, что работа поглощала ее настолько, что это приводило к пренебрежению благополучием семьи. Она просто не хотела видеть себя такой.