Книга Мастерская чудес - Валери Тонг Куонг

Я вставала рано утром и гуляла в одиночестве по аллеям парка. Слушала шепот листьев, смотрела на облака. Я словно бы пробудилась от долгого сна. Ощутила биение крови в венах, каждый сустав, каждую клеточку. Снова стала собой. Невероятно, до какой степени можно себя позабыть-позабросить…

После полудня на «групповой терапии» мы жаловались друг другу, делились проблемами, и они таяли на глазах.

За десять дней мое лицо разгладилось, округлилось, посвежело. Кожа стала совсем другой.

Психиатр вызвал меня к себе, оглядел, покачал головой, явно довольный.

— Вы сами убедились, Мариэтта, что лучшей методики просто не существует. Ваш организм полностью восстановился, это видно невооруженным глазом. Как все-таки полезно иногда нарушить привычный ход жизни, я же говорил! Небольшая пауза, и вот вы в полном порядке, поздравляю. Начнете с чистого листа. Примите нервный срыв как печальную необходимость. Вы дошли до предела, потеряли контроль, затем передохнули и теперь, обновленная, здравомыслящая и сильная, готовы вернуться домой и даже в конце месяца продолжить занятия в коллеже. Я верю в вас, дорогая!

Меня будто осыпало вулканическим пеплом. Горло перехватило. За долю секунды от улучшений не осталось и следа. Я завопила:

— Вы что, издеваетесь надо мной? В конце месяца в коллеж? Завтра, да? Вы намерены со мной распрощаться, для того и позвали? Пытаетесь избавиться от меня с милой улыбкой? За десять жалких дней все мои тяготы, мучения исчезли как по волшебству, ну еще бы! Я в полном порядке! Доктор, вы СМЕРТИ моей хотите?

— Успокойтесь, мадам, держите себя в руках! — Доктор сердито нахмурился. — Что за патетика! Зачем такие громкие слова? Боже мой, я «хочу вашей смерти»! Абсурд! Если вас направили в психоневрологический центр на две недели, значит, больше вам незачем тут находиться. Мы профессионалы, нам лучше знать!

Мне сообщили, что Зебрански чувствует себя превосходно, хотя по-прежнему находится в больнице. Он отделался переломом запястья и парой пустяковых синяков. Врачи и родители решили понаблюдать за ним подольше, боясь сотрясения мозга или какой-нибудь другой серьезной травмы. Ведь бедного мальчика дважды вырвало… Кошмар! К тому же таким образом им удалось побольше вытянуть из Шарля, кто бы сомневался!

Я достаточно изучила гнусный характер Зебрански, чтобы представить, как негодяй станет упиваться своей славой невинной жертвы, знаменитой на весь коллеж. Скатившись с лестницы, он окончательно низверг мой авторитет. Уверена, парень готовился к моему возвращению и к возобновлению войны с огромным энтузиазмом. Придумывал новые пакости и подвохи.

Теперь для него дело чести добить меня окончательно. Он ни за что не отступит.

— Нет, доктор, никаких громких слов, это чистая правда. Вы переоцениваете эффективность лечения, я вовсе не выздоровела. Я не могу вернуться в коллеж. Я не хочу возвращаться домой. Во всяком случае, не сейчас. Еще слишком рано. При одной мысли об этом у меня руки трясутся, смотрите! Вы убьете меня, если выпишете. Я непременно наложу на себя руки.

Не обольщайтесь, доктор, такие глубокие раны за десять дней не затягиваются. Я не готова снова терпеть презрительное пренебрежение мужа, полнейшее равнодушие сыновей, давление ненасытных серых будней. «Что у нас на ужин?» «Как, моя майка еще не постирана?» «Домработница совсем обленилась, поговори с ней». «Мама, купи мне новые кроссовки!» «Дорогая, я пригласил к нам Бернаров. Пожалуйста, не потчуй их опять курицей, рецепт прескверный. В прошлый раз все давились». «Что за новая прическа? Фи! Волосы стоят дыбом, как у британского певца Рода Стюарта!»

Шарль унизит меня, подомнет и счастлив, рот до ушей. Макс и Тома весело хохочут над папиными шутками. «Мама, расслабься, посмейся, у отца просто юмор такой!»

Интересно, кого они топчут, пока меня нет? Подкалывают друг друга? Или притихли, копят яд к моему возвращению?

— Доктор, пожалуйста, позвольте мне остаться, — униженно попросила я в тревоге и тоске. — Я еще не окрепла, я ранимая, хрупкая. Каждый шаг, каждый вздох дается мне с таким трудом! Я просто не выдержу, я сломаюсь, умру от сердечного приступа. Пожалейте меня, не гоните!

Но он был неумолим.

— Не могу, Мариэтта. Это вы чересчур себя жалеете. Вас прислали сюда, чтоб поправить здоровье. Никто не обещал уладить все семейные неурядицы или устроить вам внеочередной шикарный отпуск. Вы немного отдохнули, оправились и вполне способны вернуться к своим обязанностям. Сыновья нуждаются в матери. У вас хорошая крепкая семья. В коллеже все сложнее, согласен. Но и тут важней всего изменить свое отношение к происходящему. Проявите немного такта, гибкости, что ли. Не забывайте, что вы преподавали двадцать лет подряд, не давая себе поблажек, и до последнего времени прекрасно справлялись. Честно говоря, я за вас абсолютно спокоен.

— Ах, вы спокойны! Рада это слышать! — Меня бросило в жар от возмущения. — Но предупреждаю, доктор, на самом деле я бомба, которая может взорваться в любую минуту. Я за себя не отвечаю. И ответственность в случае будущей катастрофы ляжет на вас!

Тут врач призадумался. Принялся нервно грызть шариковую ручку. Мои слова пришлись ему не по вкусу. Наконец-то удалось до него достучаться. Ответственность — то еще пугало. Все ее сторонятся. Психиатр нахмурился сильней. «Возможно, эта припадочная просто водит меня за нос. Однако случай с Зебрански — не пустяк. Ученик мог отправиться на тот свет. Что, если она опять станет буйной?»

— Ладно, так и быть, — сдался он. — Вы пока возвращайтесь в палату, после поговорим. Посмотрим, что можно сделать. Не так-то просто устроить вас куда-нибудь сейчас, когда мест катастрофически не хватает. С другой стороны, ваш муж — политический деятель, у него обширный связи. Попробую с ним созвониться. Что-нибудь придумаем.

Я не стала возражать. Ничего не поделаешь, мы живем на разных планетах. Хоть Шарлю звоните, хоть президенту, если вам неймется, мне все равно. Только оставьте меня в покое. Не выгоняйте, не трогайте.

В тот же вечер доктор заглянул ко мне перед тем, как уехать домой.

— Похоже, мы нашли решение. — Он вздохнул с облегчением и продолжил: — Вскоре получим окончательный ответ. Но даже в случае отказа я постараюсь продержать вас здесь еще неделю.

Несколько дней прошло в томительном ожидании. Напрасно я пыталась расслабиться, насладиться прогулкой по знакомым аллеям парка, любоваться деревьями, кустами, дроздами — все впустую. Мне никак не удавалось отвлечься от навязчивых образов: узких коридоров коллежа, скользких бежевых плиток кухни, темных углов прихожей, удушливой безнадежности нашего с Шарлем брака.

Нарочно снимала обувь и босиком ходила по влажной земле, чтоб напитаться ее силой. Растирала, массировала пальцы ног и рук, мяла свои ладони. Долго-долго вдыхала целебный запах хвои. Ничего не помогало. Зыбкая связь с собственным «я» оборвалась, едва возникнув.

Но однажды под вечер меня ласково, по-дружески обняли за плечи.