Книга Злые куклы - Елена Юрская

Виктора Федоровича она переставала понимать иногда. Он начинал говорить какими-то загадками.

— Готовься, Жанночка, — строго закончил Глебов. — Боюсь, тебя ждут неприятности. Но я готов помочь. — Эту фразу, эту многозначительную фразу Глебов сказал на прощанье.

А Жанна… Она подумала: «Волков бояться — в лес не ходить». И бодро поскакала на совещание. «Он вернется, он не уходит без слов». Вот что было действительно важным… Он вернется и будет ждать ее дома. Может ли это закончиться через год совместной жизни ограбленной квартирой? Она останется без компьютера, телевизора, шубы, стиральной машинки-автомата и без иллюзии, что на старости лет можно завести себе что-то лучшее, чем собачку с родословной.

— Я не мог тебе дозвониться, тебя не было дома? — произнес Славик сухими потрескавшимися губами.

— Уходи, оставь ключи на столике и уходи. Все свои вещи можешь взять, хватит. — Жанна всегда умела ставить жирные точки. И ничего страшного, что эти точки потом проявлялись на лице жесткой сеткой морщин.

— Все-все? — Он улыбался, но в горле стоял ком, а потому слова вылетали испуганными, как говорила Нонна Ивановна, полохливыми.

Госпожа Артемова уныло взглянула на компьютер и, немного подумав, сказала:

— Да.

Если он останется, то пластика лица обойдется куда дороже. А в кабинете, в конце концов, нужно делать ремонт. Потому что все другие дела — сделаны. И еще — на самый крайний случай есть Глебов.

— Ты любишь мелодрамы, — усмехнулся Славик и подошел так близко, что компьютер уже захотелось оставить.

— Уходи! — завопила Жанна, стараясь перекричать включенный на полную катушку телевизор.

Он подходил все ближе, ближе, ближе, в глазах мерцали дикие огоньки. Резко выбросив вперед руки, он ухватил Жанну за талию и потащил в коридор.

— Пусти! — завопила она. — Это глупо!

Это и в самом деле было глупо. С самого начала она подозревала, что Славик хочет ее убить. Но зачем?

— Пусти! Я позову милицию. Я вызову!

Правда, из его объятий дотянуться до телефона было трудно…

— Ах, милицию? Ну конечно. — Славка все больше распалялся, пытаясь удержать брыкающуюся Жанну и открыть дверной замок. — И не забудь им рассказать, что ты сама предложила — бери, что захочешь.

— Пусти, — ревела Жанна, но значительно тише. Все же привлекать внимание соседей к скандалу не хотелось.

Вдруг он замер и отпустил Жанну. Прислушался и внимательно посмотрел ей в глаза. Что-то случилось, он изменился в лице. Телевизор орал — кажется, это были региональные новости. Взгляд его стал тяжелым. Жанна съежилась.

— Ну надо же, — неожиданно насмешливо и жестко сказал Славик. — Нет, ну надо же… Женщина, которая делала деньги из воздуха… Несчастный случай — белье вешала… Бывают же в жизни такие шутки… Да, Жанночка?

Она перевела дыхание и попыталась вникнуть в смысл сказанного. А он мрачно захохотал:

— Нет, ну надо же. Птичка Афина Наливайко. Ты знаешь, я, когда в первый раз услышал ее фамилию, думал, со смеху помру. А померла она. Беда, да, Жанночка? Ты страдаешь?

— Кто помер? — Жанна едва справилась с дыханием и постаралась успокоиться. Сердце колотилось. В голове что-то бешено пульсировало.

— Тс-с-с, слушай. — Славик кивнул в сторону телевизора. — Слышишь, несчастный случай с Афиной… Все в порядке, Жанночка, можно расслабиться. Она вешала белье на балконе. Понимаешь? Можно расслабиться.

Славик начал истерически смеяться, он что-то бормотал; она ничего не могла понять, кроме того, что он пытается разыграть… какой-то фарс.

Жанна рванулась из его объятий и подбежала к телевизору. Не было никаких сомнений — именно тот двор, именно тот дом. И труп — именно ее. Афина, женщина, не знавшая, что такое стирка. Редкая во всех отношениях засранка.

Кирилл ее поэтому и бросил. Жанне почему-то тоже стало смешно. Птичка вылетела из клетки. И разбилась. «Ты еще ничего не знаешь» — так, кажется, сказал Глебов. Конечно, он уже все знал. Все?

— Мне кажется, теперь я просто должен остаться. — В голосе Славки звучала угроза. Неприкрытая.

— Ты знал ее? — Губы Жанны дрожали, руки, впрочем, тоже. А еще — очень ныла поясница. И никакой жалости к покойнице. Никакой.

— Я? — переспросил Славик, обнимая Жанну за плечи. — Я? Знал? — Он провел рукой по ее затылку и неожиданно резко потянул за волосы. — Я?

— Мне больно, — тихо сказала Жанна. — Мне больно…

— Это бывает. — Славик издал звук, похожий на урчание, и вцепился Жанне в шею.

«Может, он еще и вампир?» — подумала Жанна. Она усмехнулась.

Энергетический вампир. Точно. Она обмякла и позволила себе расслабиться. Славик увлекся: с животным урчанием продолжал сжимать свои объятия и яростно целовать ее чуть обвисший подбородок, мягкую шею и кое-как накрашенные губы.

— Ты знал ее? — спросила Жанна, когда они лежали в ее спальне.

— Мы оба знали ее… Как тебе это прошедшее время? По-моему, неплохо…

Глава 4

ПЕТРОВ-ВОДКИН. СЛЕДСТВЕННЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ

— Занимайся, — сказал Петрову шеф. — Дело возбуждено, и должно быть закрыто за отсутствием состава преступления. И без самодеятельности, ясно? Переговори со следователем, соблюди все формальности. И что у тебя с лицом?

Решимость к Петрову-Водкину приходила редко. И совершенно не тогда, когда нужно было закатывать пузатые огурчики, и совсем не за тем, чтобы сложить в угрожающую фигу интеллигентную ладонь. Решимость он чувствовал, когда ощущал себя правым. А правым, и потому смелым, его обычно считали в семье. Поэтому прилив решимости на лице Кузьмы Григорьевича выписывал немыслимый орнамент. От непривычного возбуждения одни веснушки на его лице становились коричневыми, другие чернели, а третьи добавляли какой-то пульсирующей синевы.

— Тебе плохо? — осторожно поинтересовался шеф. — Может, больничный?

— Здоров, — сквозь зубы процедил Петров-Водкин и пулей вылетел из кабинета.

«Ничего, оботрется, притерпится, — подумал шеф. — А дело это ерундовое — это не маньяк, не изнасилование и не серия заказных убийств. На это можно закрыть глаза. Потому что сделано — интеллигентно».

— Мама, ты можешь подъехать к нам через час? — Вернувшись в рабочий кабинет, Петров-Водкин первым делом приступил к организации следственного эксперимента.

— Кузя, я только из парикмахерской, можно сегодня я голову мочить не буду?

— Если бы мне было кого позвать, кроме тебя, я бы позвал, — обиделся Кузя. Однажды она уже участвовала в его эксперименте — изображала падающий в воду труп.

— А Леночкина мама? Она сегодня как? Не может?

— Она была у нас в прошлый раз, — окончательно расстроился Петров-Водкин.