Книга Некромант. Присяга - Наталия Нестерова

Мы помолчали.

– Я думаю, – медленно сказал Чед, – что ты не должна нести за того сонного типа никакой ответственности.

– Я думаю, – отозвалась я, – что придется, плюс ты сказал, что это теперь и твое дело. А все, что касается тебя, касается и меня.

Чед неопределенно дернул плечом, и мы помчались обратно, к друзьям и спящему Мерлину, валяющемуся в моей рабочей комнате.

Обожравшийся и слегка осоловелый Ларри был противным до одури, особенно когда мы заставили его задействовать свои профессиональные качества. Как нападавший был одет, как себя вел, как именно картавил, какого именно светлого оттенка у него были глаза. Надо сказать, с его помощью мы с Чедом и вправду вспомнили все. Особенно настойчиво Васька напирал на тот момент, как именно блондин уделал Чеда.

Реаниматолог, врач высшей категории Татьяна Белкина десять раз промыла перекисью едва видную царапку, тонкую, как от бритвы, на шее Чеда и потом нежно залепила ее прозрачным пластырем. Она тоже при любом удобном случае старалась быть поближе к Женьке.

Чед терпел. Он с детства терпел. Можно сказать, он был первым подопытным пациентом человеколюбивой Татьяны, а потому знал – спасибо, шить не бросилась.

Потом меня заставили все записать, причем от руки, чего я не делала тысячу лет. Я думала, что мент Васька, словно психотерапевт со стажем, заставит меня, как трудного пациента, потом переписать показания левой рукой, но обошлось.

Получилось примерно следующее.

Нападавший. Мужчина, славянской внешности (блондин), глаза светлые, лицо узкое, телосложение нормальное, рост примерно 185–187 сантиметров, стрижка короткая (ежик).

Одет в вещи спортивного типа, темные: черная майка, серые джинсы, серая легкая куртка, черные кроссовки.

Говорит негромко, очень уверенно, правильно, привык к тому, что его слушают; неспешно, немного картавит.

Руки: грубые, с шершавыми мозолями, кисти и бицепсы очень крепкие (когда потом Ларионов с придыханием зачитывал документ вслух, Чед на этом месте хмыкнул). Такое ощущение, что руки он набил, занимаясь с оружием, они покрыты грубыми мозолями от какой-то постоянной работы или обожжены.

Запах: легкий мужской одеколон, какой, я не разнюхала. Еще я уловила очень слабый запах лошади, запах, который на конюшне пропитывает практически все помещения и все вещи, даже если они оставлены в комнате для переодевания. Тут Вася сразу приписал на полях моей нетленки: «Проверить клубы и ковалей», благо этот цех в Москве был пока малочисленным, хотя и обильным самоучками.

Умеет драться катаной. Скорее всего, вообще умеет драться. (Мое добавление было – «крайне опасен» и «!!!»; Чед морщился, но терпел.) Ларри дописал: проверить исторические и японские клубы.

В кармане носит детскую игрушку, наполненную соленым крахмальным клейстером. Возможно, следы клейстера имеются на большинстве предметов его гардероба… (Танька рвалась дописать – придумать, как с лету определять, что это именно соленый кисель, а не сперма, на что Ларри разразился краткой лекцией относительно обычных мест обнаружения спермы и путей ее возможного попадания в карманы мужской одежды.)

В случае необходимости может превращать чашку клейстера в оружие…

На этом месте Вася велел дальше не писать.

– Ник, ну как такое может быть? Что за Гарри Поттер? Одно дело – просто мысли почитать или что-нибудь по мелочам, как ты показываешь, другое – сделать из киселя боевую кагану… Я понимаю, Чед там был и подтверждает, но если ко мне придет тетка с такой историей… нет, ну если ко мне, то понятно… а в принципе – придет в полицию, что ей скажут? Точнее, куда… отправят?

– Сколько та панда вместе с киселем весила? – уточнила Таня.

– Ради бога! – раздраженно ответила я. – Я не взвешивала. Но если ты хочешь сопоставить массу клейстера и катаны, не стоит. Кисель, то есть заряженная заранее эктоплазма, используется только как основа материализации. Клейстера, может быть, сто граммов, а катана будет весить как настоящая, сколько она там должна… килограмм, два… просто не в руке мага она сразу… э… обтечет… и в его руке тоже обтечет в свое время. Это зависит от качества предварительной работы с основой.

– А ты так умеешь?

– Не прямо так, но могу немного.

– Ну ты партизан! – восхитился Васька. – Умеешь такое и молчишь в тряпку.

Я воззрилась на господина полицейского недружелюбно и с расстановкой заговорила:

– Ларри, если взять клизму или шприц и напустить экто в замочную скважину, а потом выполнить формулу материализации металла, будет ключ. К примеру. Благо сегодня на единственный механический замок немногие важные двери заперты, но ты учти. Клейстер потом высохнет и отвалится… кто будет искать остатки крахмального киселя в замочной скважине обчищенной квартиры?

Чед тем временем очухался; взял горшочек, начал уписывать мясо.

– Ну ваще, – сказал Ларионов.

– Да полная фигня, – отозвалась Танька. – Мерлина у себя оставишь? Магия магией, а потребности организма – потребностями. У нас есть квалифицированный младший медицинский персонал, капельницы и томограф для башки.

– Я вот думаю, – задумчиво сказал Чед. – Телефон у парня есть, а ему никто не звонит. Каким бы он ни был чудиком, все равно хоть кто-то да интересовался бы. – И поднял взгляд на настенные часы – 23:59.

И тут телефон, брошенный возле Мерлина на диване, разразился позывными: «Арам-зам-зам…»

Глава 4

Вторник. 26-й лунный день

26-лунный день тяжел эмоциональными всплесками и непредсказуемыми событиями

Сказать, что компания подпрыгнула, – значит ничего не сказать.

Чужеродный звук был опознан сразу – позывные телефонов друг друга были нам хорошо известны. Ларионовский мерзко хохотал. Танькин выдавал какую-то стандартную мелодию, незатейливую и спокойную. Огромное устройство Чеда ревело как мотор мотоцикла. Мой распевал «Взвейтесь кострами, синие ночи». Почему – не знаю, я в пионеры уже не успела, но казалось прикольно в противовес расплодившейся эстраде.

Чед двинулся в комнату, но я юркнула вперед него и схватила трубку. Мерлин слегка возился и невнятно бубнил про конец концов.

– Але, – сказала я, искренне надеясь услышать тревожный девичий голосок. У меня в воображении даже нарисовалась нежная барышня, любящая оккультизм, поддерживавшая Мерлина в период его потерь и готовая усыновить волосатого мага на всю оставшуюся; а на шейке у девочки – цепочка с черной половинкой символа Инь-Ян…

– Я все о тебе знаю, – негромко сказал в трубку мужской голос. – Считай, я все время наблюдал за вами, как вы этого волосатого парня катали-перекладывали. Я знаю твой адрес. Квартира у тебя защищена, спорить не буду, но до порога я его проследил. Вас там четверо, это я чувствую. Вы напрягитесь и примите правильное решение. Не пугаю, но история должна закончиться, не начавшись. Олег Евсеев придет в себя через день-два и вряд ли вспомнит хоть что-нибудь из последних событий. И вы забудьте.