Книга Я тебя никому не отдам - Олег Рой

От использования усыпляющего газа пришлось отказаться – слишком опасно для детей. Оставался только прямой контакт. Да еще такой, чтоб не насторожил зверюгу.

Специалист-переговорщик сумел убедить бандита допустить в квартиру детского врача – запуганные малыши нуждались в срочной медицинской помощи. Бандиту показали Таню – тоненькую, хрупкую, казавшуюся в белом халате совсем юной и беспомощной. И тертый, по-звериному осторожный урка, за версту чуявший опасность, купился как распоследний лох. Опьяненный исходящими от заложников волнами страха, решил, что врачиха – это дополнительный фарт. Эти придурки там думают, что он уступает, а он – черта вам лысого! – и врачиху из квартиры не выпустит. Вон какая краля! Не то что эта хлюпающая над своими сопливыми скулящими сосунками мамаша.

Впуская Таню в квартиру, бандит ухмылялся – хороша девка! И, уж конечно, не учуял в ней ни малейшей опасности. Что может сделать здоровому мужику эта пигалица, у которой от страха аж коленки трясутся? Поглядим, как они будут трястись, когда я тебя…

Сама Таня, как ни странно, ни малейшего волнения не испытывала, наоборот, ощущала удивительную ясность в голове и как будто наблюдала за собой со стороны. Медленным движением она протянула бандиту прозрачный пакет, демонстрируя, что в нем нет ничего, кроме лекарств. Тот, не глядя, отшвырнул пакет в сторону и, осклабясь, протянул лапищи, чтобы обыскать затянутую в продуманно узкий халатик девушку. Она отступила на полшага, взмахнула, точно инстинктивно закрываясь, руками и, выдернув из густых волос длинную шпильку, молниеносным движением – ей самой показалось, что оно было неправдоподобно медленным, – вогнала острие в испещренный красными прожилками глаз. Отморозок тут же замычал, рухнул, подергал ногами и быстро затих.

Все это было как на тренировке, поначалу Таня даже решила, что первое задание оказалось на удивление несложным, даже удивилась, что не испытывает никаких особых эмоций – ни жалости, ни раскаяния (все-таки человека, хоть и мерзкого, жизни лишила), ни хотя бы запоздалого испуга. Ничего.

Накрыло ее уже ночью. Таня проснулась в липком холодном поту, перед глазами вновь и вновь прокручивалась «та» картина: кровь, судорожно дергающиеся ноги, мычание, переходящее в жуткий предсмертный хрип. Как просто – лишить кого-то жизни. Только что стоял перед ней – живой, наглый, весь синий от татуировок, отвратительно щерился гнилой вонючей пастью – и все: конвульсии, хрип и сизо-желтая бледность. После одного-единственного движения. Ее движения. Ее собственных рук.

Тане казалось, что она держится неплохо, но Игорь Леонидович, видимо, считал иначе, потому что некоторое время после первого задания был рядом почти непрерывно – наблюдал, поддерживал, беседовал. В его присутствии все становилось понятным и нестрашным. Он вообще умел объяснять. Даже то, что, казалось, никакому объяснению не поддается.

Впрочем, Таня довольно быстро выучилась не думать и не вспоминать. Работа есть работа. И далеко не каждое задание заключалось в устранении нежелательных «объектов», точнее, субъектов. Было много всякого, значительно менее неприятного, хотя не менее опасного и, как правило, более интересного. Тане нравился риск, ее пьянил бурлящий в крови адреналин – а голова при этом, как ни странно, становилась, наоборот, ясной и холодной, – нравилась необходимость мгновенно реагировать на непредсказуемые изменения сложных ситуаций, возможность импровизировать. Нет, товарищи, говорила она себе, это уже не ремесло, а настоящее искусство. Сродни искусству актера, художника, писателя – и даже, пожалуй, всех их, вместе взятых. Ибо жизнь подбрасывает такие коллизии, которые требуют безграничного воображения, творческой дерзости, но в то же время и присущей настоящему художнику точности в выборе инструмента или краски…

Те же «ночные» мысли крутились в Таниной голове и теперь, пока железный конь уносил ее все дальше и дальше от Парголова. Уже остался слева Юсуповский сад, где они гуляли так, кажется, недавно, пролетела под Египетским мостом Фонтанка, замелькали многочисленные Красноармейские улицы. Она свернула в переулок, в конце которого сияла голубыми куполами и золотыми звездами стройная церковь, и подъехала к ничем не примечательному жилому дому, не торопясь, однако, слезать с верного своего «коня».

Нет, она никогда не боялась встреч с Учителем, еще чего! Она ждала их как радости, как ждут подарков. Но и как экзамена, перед которым непременно нужно собраться с мыслями. Особенно если что-то идет «не так», вот как сейчас. В нынешнем задании постоянно возникали какие-то непредсказуемые косяки. Как вылезающая из диванного сиденья пружина – и непонятно, откуда взялась, и сидеть на ней нет никакой возможности, колет прям до крови. А она, Таня, никак не может разобраться, что за «пружины», откуда они вылезают, и главное – что с ними делать.

Началось все несколько недель назад. Учитель, вызвав ее к себе, к делу, как всегда, приступил без лишних предисловий:

– Работать будем в Петербурге. Вот фото объекта, вот адрес, вот дополнительные данные. Объект должен быть устранен как можно скорее. Случай экстраординарный. Твой «клиент» – увы, один из наших. Практически твой однокашник. Так что случай по всем параметрам не рядовой. Единственный в своем роде.

– А… а почему? – Таня, вопреки обыкновению, не смогла удержаться от вопроса. Уж больно необычным было задание. Спросила – и прикусила язык. Ведь знала же – Учитель говорит ровно столько, сколько нужно для успешного исполнения. Излишек информации, считал он, только мешает эффективности.

– Во многия знания многия печали, – нередко повторял Игорь Леонидович. И не раз приводил примеры, когда лишняя осведомленность мешала делу.

На этот раз, однако, Учитель, вопреки обыкновению, даже не нахмурился, не пресек Танино излишнее любопытство, с которым она, что греха таить, не всегда могла совладать. Похоже, он специально дожидался ее вопроса, потому что после небольшой паузы пояснил:

– Ты и сама, девочка моя, знаешь, что жизнь богата на искушения. Устоять порой бывает очень нелегко, человек таит в себе не только силу, но и слабость. Вот этот человек и не устоял. Стал брать «левые заказы», что само по себе невероятно. Но все еще хуже. У него есть возможность слить важнейшую оперативную информацию. И мало того, что таким образом сорвется чуть не годами разрабатываемая операция, под ударом окажутся наши люди, – он невесело усмехнулся. – В общем, классический пример оборотня в погонах. Пусть даже погоны наши почти виртуальные. Объект умен, опытен, осторожен. Что там говорить – наша школа. Да вот с гнильцой оказался. Тебе, к сожалению, придется работать в одиночку, без страховки, иначе спугнем. И было бы крайне желательно обставить все как естественную смерть или как несчастный случай. Но задача, повторяю, крайне непростая, поэтому и говорю «желательно». Ждать удобного момента нет возможности. Мы вообще не можем ждать. Примерный план такой…

В квартиру «оборотня», убедившись предварительно, что она пуста, Таня проникла легко, без особых проблем обойдя расставленные хозяином хитроумные секретки. Что значит – одна и та же школа. Она, Таня, тоже все это проходила, ну, и после школы, в процессе работы, тоже немало чему научилась.