Книга Я жулика люблю - Светлана Денисова

Некоторые из них делал не кто иной, как Сашка Никифоров. Тот самый однокурсник, на которого я случайно сегодня наткнулась. И называлась его серия «Трест, который лопнул». Сашка был большим поклонником О’Генри.

Да-а, совсем я за этими рукописями не вижу, что вокруг творится. Эдак и одичать недолго. Но тут же меня вновь обуяли сомнения.

— И все же я не понимаю. Почему вы решили, что моя история с Вадимом имеет какое-то отношение к этой «пирамиде», организованной явными жуликами?

— Можешь списать это на мою чекистскую интуицию, — ухмыльнулся старик.

Так я и поверила. Косясь на ящичек, который он поставил на стол, я сказала:

— Как известно, матерью интуиции является информация. Макар Захарович, зачем вы пудрите мне мозги? От них и так уже мало что осталось. Признавайтесь, вы что-то знаете!

Старик сверкнул синими глазами:

— Молчи, дурочка! Лучше молчи пока. Я так много знаю, что иногда рискую сам себя перехитрить. Ты вот что, опиши-ка мне своего героя как можно подробнее.

— Рост, вес и прочие параметры? — попробовала я съязвить. Мне отчего-то делалось все больше не по себе.

Макар Захарович кивнул и совершенно серьезно подтвердил:

— И прочие тоже.

Пришлось напрячься и описывать.

Старик слушал с предельным вниманием, переспрашивал по сто раз одно и то же, с въедливостью поистине инквизиторской пытал меня насчет мельчайших деталей — а нет ли, например, у Вадима привычки в минуты задумчивости тихонько насвистывать или напевать себе под нос? не помнишь? ладно; а не водит ли он пальцем по щеке, когда задумывается о чем-нибудь? тоже не знаешь? хорошо, поехали дальше… Таким манером мы ехали и ехали, пока я не «приехала» к осипшему горлу и полной сумятице в бедной своей голове.

— Макар Захарович, поимейте совесть! — петушиным дискантом взмолилась я наконец. — Я уже ничего не понимаю, мне пить хочется и курить. Ничего я про него больше не знаю, честное слово! Отпустите душу на покаяние.

Старик вызвал Маню, и она принялась отпаивать меня крепким кофе. Пока я приходила в себя, Макар Захарович с головой погрузился в свою картотеку и вынырнул из нее, только когда я докуривала уже третью сигарету.

— Ну что? — Мои мыслительные способности вроде бы начали восстанавливаться вместе с нетерпеливым желанием узнать хоть что-то конкретное.

Макар Захарович был в своем репертуаре. Никакой конкретики я, разумеется, не получила, он своеобычно отделался детской присказкой:

— Дед Пихто. Но я твердо уверен: в этой афере с инвестициями у твоего драгоценного Вадима был свой интерес.

— Макар Захарович! — заорала я, отбросив всяческий пиетет, а заодно и стул, на котором сидела. — Я у вас тут торчу уже три часа, и это все, что вы имеете мне сказать?! Кто, черт побери, такой мой Вадим? Какого лешего вы меня о нем пытали так долго? И какого дьявола мне теперь делать? Разводите тут секреты, а я потом ночей не спи, да?! Не на ту напали! Немедленно говорите, что вы обо всем этом знаете!

На мои негодующие вопли из кухни прибежала напуганная до полусмерти Маня и застыла в дверях, увидев, что я прыгаю по комнате и корчу страшные рожи, а Макар Захарович хохочет, согнувшись в три погибели и утирая слезы.

— Это что ж такое… — начала было она, готовая ринуться на защиту хозяина.

Макар Захарович махнул рукой в ее сторону:

— Все в порядке, Маня, иди сделай нам еще кофе.

Негодующе ворча, домработница удалилась обратно на кухню. Я к этому моменту выдохлась и заткнулась, а старик, враз отбросив веселость, сурово сказал мне:

— Сядь и не ори. Ничего я тебе не скажу, пока сто раз не обдумаю. А будешь так себя вести, надаю по заднице на правах старинного знакомого. Сядь, кому сказано!

Я села.

— Кури, — велел старик.

Я закурила.

Вошла Маня, неся поднос с дымящимися чашками.

— Пей, — так же непререкаемо приказал Макар Захарович.

Я заглянула в чашку и обиженно сказала:

— Горячий же!

— Вот и остывайте вместе потихоньку. Так вот, — как ни в чем не бывало повторил он, — у меня появились основания думать, что твой Вадим имеет отношение к «пирамидальной» афере.

Я проглотила обиду вместе с глотком отменного кофе и спросила:

— Какое же?

— У-у! — Старик махнул рукой. — Гадать можно до бесконечности. Я тебе прямо сейчас хоть десяток версий выдвину. Только, боюсь, твои мозги не выдержат такого напряжения. Основных же предположений пока два. Либо Вадим сам с этими аферистами связан, либо, наоборот, работает против них. Следовательно, его кто-то для этого нанял. Какая-то неизвестная нам третья сила. И хорошо бы узнать, кто именно.

— Ну и фантазер же вы, Макар Захарович, — позволила я себе маленькую месть. Ишь ты, по заднице он мне надает!

Он, естественно, моей подколки «не услышал».

— А у тебя воображения ни на грош. Я тебе серьезно заявляю: без Вадима тут при любом раскладе не обошлось. И сейчас ты вот что сделаешь. Ты пойдешь в библиотеку и изучишь все, что писали об этом деле газеты, с самого начала.

— У меня приятель есть на телевидении, — сказала я, поняв, что иначе мне от библиотеки не отвертеться. — Он как раз репортажи об этой компании делал.

— Еще лучше. Свяжись с ним немедленно, может, он тебе ролики свои покажет. Кофе допила? Все, ступай. И впредь не верь ты с ходу каждому, кто будет тебя цветочками задаривать. Тоже мне, принцесса без мозгов!

Обидно, но, похоже, верно.

* * *

К счастью, Саша сам позвонил мне в тот же вечер.

— Старуха, не смогу я к тебе забежать, дел по горло. Я недавно из отпуска вернулся, и на меня сразу насела вся редакция. Тружусь, как пчелка.

— А можно, я сама к тебе зайду? Прямо на работу?

— У тебя что-то срочное? — Обостренным чутьем журналиста Саша сразу уловил, что у меня какие-то проблемы.

— Если честно, только ты можешь сейчас меня выручить.

— Что не сделаешь для старой знакомой, которая на экзаменах «шпорами» делилась! Завтра к двенадцати дня сможешь подойти в студию?

— Смогу, у меня режим свободный.

— Счастливица. Тогда я тебе пропуск закажу. Только не опаздывай, у нас время по секундам расписано.

— Спасибо, не опоздаю.

* * *

Как я до утра дожила, уму непостижимо. Сплошные моральные пытки. Множество вопросов, которые, казалось, Макар Захарович перещелкал днем, как орешки, толпой обступили мою постель, где я изнывала от беспокойства, и терзали меня почти до самого утра. Бесчисленные «Зачем? Отчего? С какой целью? Кто он такой, наконец, этот все более загадочный Вадим и что ему от меня-то нужно?» — грызли меня не хуже зубной боли.