Книга Серые братья - Том Шервуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, не это! - продолжал упрямиться Трэк. - Он в одежде! Мы все раздеты - чтобы никто не смог спрятать подменную карту в рукав или за ворот. Это - жёсткое правило, не так ли? А дюков телохранитель, присутствуя здесь, не раздет!
– Довольно капризничать, мистер Трэк, - примирительно сказал Дюк. - Это сущий пустяк. - И, кивнув Бэнсону, добавил: - Сходи, Змей, разденься.
Бэнсон вышел в комнату с бассейном. Его встретили осторожные усмешки остальных телохранителей: «выпроводили выскочку!» Но, когда Бэнсон обнажился до пояса, лица наёмных бойцов вытянулись, а усмешки пропали. То же произошло и с игроками, когда Бэнсон вернулся и сел на стул у стены, за спиной Дюка.
– Да-а, - протянул уважительно и восхищённо Сонливец. - Убедительно смотрит со шкуры Змея его жизненный опыт.
– Десятка два шрамов, - сосчитал Жирондон. - И все - мимо шуток! Откуда такой узор?
– Турецкие ятаганы, - сказал, поудобнее устраиваясь на стуле, Бэнсон. - Ещё - кинжал, копьё и метательные ножи.
– На щеке - это пуля? - поинтересовался Монтгомери.
Бэнсон кивнул.
– А почему только на одной щеке? Ты её проглотил?
– Нет. Она не влетела, а вылетела. Выстрел был в лицо. Спереди-сбоку. А я в эту секунду кричал.
– А вот ятаганы - это ведь был не один человек? Так расписать - нужна не пара рук, и не две.
– Нас было трое против двух дюжин.
– Ого! И все трое живы?!
– Нет, не все. Урмуль погиб…
– А вот это клеймо на груди, что оно значит?
– Что я - раб валидэ-султан.
– Это ещё кто?
– Мать султана в Стамбуле.
– И ты действительно был там рабом?
– Нет. Это хитрость. «Охранная грамота» от янычар. Тут Жирондон перевёл взгляд на Дюка и быстро проговорил:
– Продай мне его! За любые деньги!
– Нет, - покачал головой Дюк. - Невозможно.
– Даже за большие деньги?
– Ни за какие. Я не нанял его. Он сам решил поступить ко мне на работу. Нас случай свёл. Он не берёт ни жалования, ни награды. Только покровительство от полиции, стол… и отсутствие лишних вопросов.
– Слушай, Змей! - продолжал упорствовать Жирондон. - Переходи служить мне! Клянусь - не пожалеешь!
Бэнсон свёл брови. Спросил:
– У вас здесь, я вижу, весьма жёсткие правила? (Жирондон, взглянув на игральный стол, покивал.) Вот такие же жёсткие и у меня. И потом, уважаемый сэр, если вы берёте в высокодоверенные помощники человека, который с лёгкостью уходит от своего покровителя, то как вы можете быть уверены, что он с такой же лёгкостью не уйдёт однажды от вас?
Кто-то из присутствующих рассмеялся, кто-то одобрительно хлопнул в ладоши. Дюк сидел, расплывшись в довольной улыбке.
– Однако, к делу, джентльмены! - недовольно скрипнул горбун, указывая узловатым «паучьим» пальцем на стоящего поодаль в почтительном ожидании носителя ящерицы.
Ящерица - такая же песочно-жёлтая, но с едва заметным зеленоватым отливом - пробежала между Монтгомери и Сонливцем.
– Пожалуй, спорно, - сказал Сонливец.
– Монету, - пожал плечами Монтгомери. - Мой - аверс* (* А верс - лицевая, р е верс - оборотная стороны монеты.).
– Мой - реверс, - согласно кивнул Сонливец.
Бросили на стол монету, и она, покрутившись, легла аверсом вверх.
– Монтгомери - первое слово, - проскрипел слегка пьяный горбун.
Вновь под пристальными взглядами всех присутствующих были стасованы карты, и гвоздь пронзил и пришпилил колоду к столу. «Казалось бы - мелочь, - подумал Бэнсон, - а как надёжно. Такую карту не передёрнешь.»
– Антэ - по пять тысяч? - поинтересовался Монтгомери.
– Пусть будет по пять, - согласно ответили ему сидящие за столом.
Застучали крышки денежных сундуков. Зазвенело на столешнице золото. Игроки отшпилили себе по пять карт. Примолкли.
– Это закон! - с досадой проговорил Жирондон. - Если в первом кону всем пришла сильная карта, то в следующем - одни клочки… Пас! - и он бросил недалеко перед собой свои карты.
– Даже поменять не попробовал? - спросил его Сонливец. - Ведь пять тысяч теряешь…
– Менять уже поздно! - почти взвизгнул горбун. - Он сказал уже «пас»! Слово сказано!
– Я и не спорю, уважаемый Крэк, - примирительно- насмешливо произнёс Жирондон. - Я всегда помню, что говорю.
– Да, клочки не склеишь, - вздохнул Монтгомери и, откладывая карты, разочарованно выдавил: - пас.
– Пас, - не решился на игру и Дюк, не унявший ещё трепетной дрожи от недавней удачи. - Лучше пары* (* Пара - две одинаковые карты, самая слабая комбинация в покере.) ничего в этом кону не придёт.
После замены карт «отдали» игру ещё двое. Теперь на деньги, внесённые в банк, претендовали лишь горбун Крэк и Сонливец. Если идти по часовой стрелке от Монтгомери, слово было за Сонливцем. Помедлив для важности, он сказал:
– Добавляю сорок пять тысяч!
За столом раздались одобрительные восклицания, - впрочем, негромкие, вполне приличествующие светской компании.
– Ты блефуешь, - неуверенно проскрипел горбун, вонзившись взглядом в «рубашки» карт своего визави* (* vis-a- vis (франц.) - «тот, кто напротив».), как будто хотел сквозь картон рассмотреть их лицевые стороны.
– Отчего же, мистер Крэк, - спокойно ответил Сонливец. - Я считаю, что у меня весьма хорошая карта.
– Ты блефуешь! - скрипнул зубами горбун и, положив карты на край стола, полез в свой сундук. - Уравниваю твои сорок пять и добавляю пятнадцать!
– Очень хорошо, - так же положив карты на край, ответил Сонливец и поднял и поставил на стол свой сундук. - Уравниваю ваши пятнадцать и добавляю (он выложил всё содержимое своего сундука)… семьдесят три с половиной.
– Ка-ак!… - поперхнулся горбун.
Его длинные подвижные пальцы стали метаться, судорожно ощупывая то свои выложенные рубашками вверх карты, то сундук, то свою выступающую острым клином цыплячью голокожую грудь.
– У меня только… пятьдесят девять!
– Вы правила знаете, мистер Крэк, - жёстко произнёс в напряжённой тишине выложивший деньги Сонливец. - Или уравнивайте мои семьдесят три с половиной, или говорите «пас».
– Но у меня… такая карта… джентльмены! - он поднял лицо, выпучив глаза, полные мольбы и страдания. - Не одолжит ли мне кто-нибудь из вас четырнадцать с половиной тысяч? А, мистер Дюк, мистер Монтгомери! Это же смешная сумма! Как только вскроем карты, я немедленно верну - вдвое, втрое…
– Мы охотно ссудим вас средствами, мистер Крэк, - с достоинством заявил Монтгомери. - Но только после того, как вы закончите игру. Правила покера - тем более в нашем обществе - это больше, чем закон.
