Книга Новый Макиавелли - Джонатан Пауэлл

Разумеется, одной безрассудной доблести недостаточно. Без коварства тоже далеко не уедешь — его роль я объясню ниже. Пока Тони произносил речь об иммиграции, я заметил, что телесуфлер вроде как работает с перебоями и у Тони возникают неловкие паузы. Когда все было позади, я спросил Тони, в чем состоит неполадка. И услышал, что телесуфлер в полном порядке, но вот в речи были моменты, на которых нежелательно фокусировать внимание СМИ, поэтому Тони читал по своей распечатке, не используя телесуфлер. Теперь, добавил Тони, можно не опасаться, что «моменты» появятся в новостных сводках.

Порой Тони, выражаясь метафорически, направлял автомобиль прямо на стену, так что противники его поневоле отступали; правда, он рисковал собственным положением, необходимым для проведения реформ, по его мнению, жизненно важных. Например, так он поступил в 2006 году с проектом реформы образования. Этот проект давал школам свободы, аналогичные свободам городов-университетов, и обязывал к выбору специализации. В начале 2006 года «кнуты» правительства сообщили, что против проекта реформы образования выступили пятьдесят шесть лейбористов. Заднескамеечники во главе с Гордоном Брауном снова активизировались. По словам Брюса Грокотга, бывшего личного парламентского секретаря Тони, на Даунинг-стрит, 10 никто не понимал, насколько накалились страсти в рядах парламентских лейбористов. Мы, оказывается, буквально ткнули их носом в реформы. Мэттью Тейлор, консультант Тони по вопросам стратегии, хотел пойти на уступки, но Тони высказался мне в том духе, что парламентским лейбористам придется уяснить: хотят покончить с собой — милости просим, а он ни пяди реформ не отдаст. Потому что любая уступка будет выглядеть как капитуляция, а он, Тони, к капитуляции не готов. Он скорее пожертвует своей должностью, чем пойдет на попятную.

Консерваторы согласились поддержать проект реформы образования, вот мы и решили, что удастся провести его через Парламент. Однако надо учитывать, что лидер лейбористов, вздумавший положиться на голоса консерваторов, подвергает себя целому ряду опасностей. Лейбористам давно не дает спокойно спать призрак Рамси Макдональда[26]; действительно, какому политическому лидеру хочется, чтобы его считали Иудой; какой политический лидер останется у власти, если за это надо заплатить предательством? Тони хотел было устроить выволочку не поддержавшим его лейбористам, но был своевременно остановлен мудрой Рут Келли, министром образования, — она считала, что надо добиться расположения несогласных, а не наказывать их. Несогласные тем временем сговорились с консерваторами и либерал-демократами не давать ходу программе, вследствие чего рассмотрение проекта должно было занять изрядно времени. Консерваторы, одобрявшие проект в целом, ухватились за возможность сыграть в эту тактическую игру. Если бы мы тогда потерпели поражение, нам бы пришлось, подобно незадачливому Джону Мэйджору, миновать все стадии Маастрихтского договора в зале заседаний Парламента. Несогласные тайно сообщили оппозиционным партиям, что в Шотландию на дополнительные выборы нами делегирована группа членов Парламента, однако не стали сообщать нашим кнутам, что сами намерены голосовать против. К счастью, кнуты насторожились как раз вовремя и сумели предотвратить мошенничество. Таким образом, продвижение программы было одобрено с разрывом в десять голосов. Нам удалось склонить на свою сторону достаточно членов Парламента, и против проекта в результате проголосовало всего шестьдесят человек при сорока воздержавшихся. Гордон Браун голосовал «за»; его сторонники в Парламенте — против. Если бы Тони последовал совету пойти на уступки, он бы никогда не провел эту свою самую показательную реформу. В подобных обстоятельствах мудрый правитель не должен колебаться; иначе веры ему больше не будет. А оппоненты пускай считают лидера сумасшедшим и действительно способным врезаться в стену — если они усомнятся в сумасшествии лидера, они с его пути не уйдут.

Разумеется, есть и критическая точка, за которой доблесть трансформируется в глупость. Рискуй, но знай меру, особенно когда риск обусловлен спесью (на этой теме я остановлюсь ниже). Подобно хорошему лыжнику, лидер должен уравновешивать доблесть осторожностью, и наоборот. Однако в случае необходимости выбора между политиком, страдающим хронической нерешительностью, и чересчур самонадеянным политиком, я полностью согласен с Макиавелли (конечно, если абстрагироваться от его отношения к женщинам, заложенного в следующем пассаже): «И все-таки я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо Фортуна — женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать. Таким она поддается скорее, чем тем, кто холодно берется за дело»[27].

Макиавелли не пощадил своего бывшего покровителя, Пьеро Содерини, гонфалоньера Флоренции, заявив, что тот «никогда не умел принять решение». Всякую проблему Содерини долго обдумывал, сопротивлялся там, где следовало уступить, и уступал там, где следовало сопротивляться. Сарказм Макиавелли вполне понятен: в 1501 году, будучи посланником при французском дворе, он месяцами ждал распоряжений Синьории (Флорентийского правительства), а Синьория все никак не могла выбрать политический курс. Французский кардинал Жорж д‘Амбуаз раздраженно заметил Макиавелли: «Мы не доживем до прибытия посольства из Флоренции» и зловещим тоном добавил: «Однако постараемся пережить других недоживших». Следующее обобщение Макиавелли обусловлено его личным опытом: «...осторожный государь, когда настает время применить натиск, не умеет этого сделать и оттого гибнет»[28]. В «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» Макиавелли добавляет: «Слабоволие не дает государям принять решение в сомнительной ситуации; и до тех пор, пока сомнения не будут сметены жестокой, неотразимой силой, нерешительный государь ни за что не сделает выбор».

Предостережение столь же актуально для современных политических лидеров, сколь и для итальянцев XV века. По иронии судьбы, Содерини фигурирует в книге Гордона Брауна под названием «Доблесть: восемь портретов», вышедшей как раз перед его премьерством в 2007 году; впрочем, в брауновской подаче Содерини производит впечатление решительного человека. Перед необходимостью принять непростое решение сам Браун выслушивал куда больше советов, требовал куда более глубоких исследований проблемы и тратил куда больше времени. Неспособность действовать, похоже, была заразна — из ближайшего окружения Брауна ее не подцепил только Эд Болле. В 2000 году Тони высказал мнение, что Казначейством правил скорее Эд, нежели Гордон. И не погрешил против истины. Гордон действительно предпочитал перекладывать бремя решений на чужие плечи. В оппозиции, в тандеме с Гордоном, сам Тони играл аналогичную роль. Эд мог принимать неверные решения, но он их по крайней мере принимал, а не откладывал в долгий ящик.