Книга Тот, кто убивает дракона - Лейф Г. В. Перссон

– Я слушаю. – Бекстрём взял ручку и свою маленькую записную книжку.

– Мы находим купон со скачек, но никаких денег, потом следы, по нашему мнению принадлежавшие портфелю с документами, но никакого портфеля. Плюс одну открытую и одну неоткрытую упаковку с виагрой, выписанной Даниэльссону по рецепту, который мы также находим. Шесть таблеток из восьми остались. Согласно записи на рецепте, он употребил еще восемь с начала апреля. Кроме того, нашли упаковку, исходно содержавшую десять презервативов, но там осталось только два.

– У нашей жертвы были по крайней мере две струны на его лире, даже если ему требовалась помощь для настройки инструмента, – сказал Бекстрём и ухмыльнулся.

– Мы находим ключ от банковской ячейки, но саму ячейку не нашли еще, – продолжил Фернандес. – Зато никакого мобильного, никакого компьютера и никаких кредиток. Никаких счетов тоже. Мы находим обычный карманный календарь с небольшим количеством записей. Но никакого дневника или личной заметки, ни одной фотографии.

– Типичный пьяница, – согласился Бекстрём. – На кой такому мобильник? Звонить в винный магазин и заказывать все домой по телефону? Кто, черт возьми, выдает кредитки старому алкашу? Дураков нет. Что-то еще? – спросил он.

– В его письменном столе лежит целая пачка квитанций такси, – сказал Фернандес.

– Транспортное обслуживание. Им пользуются все алкаши в нашем социальном раю, где мы платим за них.

– Нет, – возразил Фернандес. – И речи нет. Обычные квитанции. По-моему, он торговал ими.

– Квитанциями такси? И почему? На них можно заработать? – удивился Бекстрём.

– Просто он знает какого-то таксиста, покупает его оставшиеся квитанции, скажем за двадцать процентов суммы, а потом перепродает, например за пятьдесят, кому-то, кто может использовать их для отчета о своих служебных разъездах. Этому он наверняка научился за все годы, пока занимался бухгалтерией и аудитом, и какие-то контакты с той поры у него наверняка остались, – предположил Фернандес.

– Я думал, старые пьяницы собирают пустые бутылки, – заметил Бекстрём.

– Не в данном случае, пожалуй, – констатировал Фернандес.

«Какое, черт возьми, это имеет отношение к делу и к тому, насколько дорогим стало спиртное», – подумал Бекстрём и пожал плечами.

– У тебя все? – спросил он.

– Да, все пока, – сказал Фернандес и поднялся. – Ты и твои помощники вдобавок получите докладную записку о том, что Петер и я уже накопали, включая фотографии с места преступления и вскрытия, позднее в течение дня. Придет по электронной почте.

– Хорошо, – сказал Бекстрём.

«На самом деле на удивление хорошо при мысли о том, что чертов лопарь и танцор танго сложили вместе свои маленькие мозги».

12

Инспектор Анника Карлссон была на работе уже полвосьмого утра, хотя предыдущим вечером легла в постель не раньше полуночи.

Она едва успела сесть за свой письменный стол, когда Петер Ниеми позвонил ей на мобильный и рассказал об их находке с одеждой.

– Я пытался поймать Бекстрёма, но он не отвечает, – объяснил Ниеми.

– Я тоже искала. Беспокоюсь за него. Он, похоже, чувствует себя не лучшим образом. Выглядел вчера действительно плохо. Не знаю, думал ли ты об этом?

– Ну да, какая сейчас разница, – сказал Ниеми, – но, поскольку поляка и его товарищей надо допросить, и чем быстрее, тем лучше, я звоню тебе.

– И спасибо за это, – сказала Карлссон.

«Ниеми хорош, – подумала она. – Действительно хорош. Не просто мастер своего дела, а еще и о таком заботится».

– Я побывал на месте, как уже сказал, и мы перерыли контейнер вдоль и поперек, но не нашли ничего ценного. И по соседству тоже, если тебя интересует. Я взял даже патруль с собакой, пусть это и было посреди ночи. Потом поболтал с парнем, который обнаружил мешок с одеждой. Приятный малый. Говорит по-шведски лучше, чем я, – констатировал Ниеми и улыбнулся, что было слышно по голосу. – Но поскольку требовалось спешить, наш разговор получился коротким.

– И сейчас ты хочешь, чтобы я все сделала надлежащим образом и с магнитофоном, и с протоколом, – сказала Карлссон и улыбнулась тоже так, что это наверняка услышал ее собеседник.

«Почему все не могут быть такими, как Ниеми?» – подумала она.

– Ну, – сказал Ниеми. – Уж мы такие, ты же знаешь.

– Я все сделаю, – уверила его Анника Карлссон. «Просто ради тебя».

Потом она снова позвонила Бекстрёму на его мобильный, но он был по-прежнему отключен, хотя время приближалось к половине девятого. Анника Карлссон покачала головой, взяла с собой Фелицию Петтерссон, забрала служебный автомобиль и покатила в сторону Экенсбергсгатан, чтобы побеседовать с Ежи Сарницким и четырьмя его земляками, которые обновляли небольшой жилой дом в Сольне, в тысячах километров на север от своей родины.

Фелиция Петтерссон, двадцати трех лет, окончила полицейскую школу в январе того же года. Сейчас она получала свой первый опыт в криминальном отделе в Сольне, и уже через неделю ей выпала честь помогать при расследовании убийства. Фелиция родилась в Бразилии. Жила в детском доме в Сан-Пауло, и, когда ей был только год, ее усыновила шведская пара. И муж, и жена работали в полиции и жили на островах Мелареарна около Стокгольма. Теперь и она сама стала полицейским, как многие дети стражей порядка до нее. Молодая и без практического опыта, но с отличными предпосылками для этой профессии. Хорошо развитая физически, спокойная и здравомыслящая и явно довольная тем, что делала.

«Наверняка у нее все будет хорошо», – подумала Анника Карлссон, в первый раз встретившись с ней.

– Ты найдешь Экенсбергсвеген, Фелиция? – спросила Анника, сев на сиденье рядом с водителем и пристегнув ремень безопасности.

– Да, шеф. – Фелиция Петтерссон кивнула.

– А может, нам повезло, и ты говоришь и по-польски тоже, – сказала Анника.

– Естественно, шеф. Да. Свободно; по-моему, это все делают, – ответила Фелиция и улыбнулась.

– Мне надо знать что-то еще? – спросила Анника Карлссон.

«А девочка сообразительная», – подумала она.

– Друзья называют меня Лизой, – сообщила Фелиция. – Ты тоже можешь, если хочешь.

– А меня называют Уткой, – рассмеялась Анника Карлссон.

– И тебя это устраивает? – спросила Лиза и удивленно скосилась на попутчицу.

– Не очень, – ответила Анника Карлссон и покачала головой. – По-твоему, я выгляжу как утка?

– Совершенно не похожа, – хихикнула Лиза Петтерссон. – На мой взгляд, ты ужасно крутая. And I mean it[5].

Аннике Карлссон и Фелиции Петтерссон повезло. На часах, конечно, было только девять утра, но Ежи и другие работяги уже сидели и обедали. Они встали, как только рассвело, позавтракали около четырех и начали работать полпятого. В девять пришло время для обеда, если требовалось продержаться до вечера.