Книга Словарь любовника - Дэвид Левитан

ineffable, adj.

невыразимый, прил.

Эти слова всегда будут лишь бледными тенями истинных чувств. Пытаться написать о любви — все равно что искать слова, способные передать всю полноту жизни. И не важно, сколько их, этих слов. Сколько бы их ни было — все равно будет мало.

infidel, n.

неверный, сущ.

Мы привыкли думать о таких людях как о врагах, скрывающихся за морями, за горами. Кто они такие? Мятежники, разбойники, отчаянные революционеры? На самом же деле, может быть, они виноваты только в одном — в неверии. Или в неверности?

innate, adj.

врожденный, прил.

— Почему ты всегда заправляешь кровать? — спрашиваю я. — Нам ведь снова сегодня туда же ложиться. Причем довольно скоро.

Ты смотришь на меня как на последнего лентяя.

— Просто я всегда это делаю, — говоришь ты в ответ. — Есть вещи, которые нужно делать всегда. Например, заправлять кровать. Кровать заправляют всегда.

integral, adj.

неотъемлемый, прил.

Перед встречей с Кэтрин я очень волнуюсь. Ты ясно даешь мне понять, что она — единственная из всех твоих знакомых и подружек, чье мнение тебе небезразлично. В общем, я готовлюсь, настраиваюсь и привожу себя в порядок. Кажется, я не так тщательно и опрятно одеваюсь ради тебя, как ради этой твоей приятельницы.

Мы встречаемся в знакомом суши-баре на Седьмой авеню. Я смущенно пожимаю протянутую руку Кэтрин и сообщаю, что мне много о ней рассказывали — понятно кто. Это звучит так, словно я не слишком изящно пытаюсь защитить наши с тобой отношения. На самом же деле, как я понимаю, мне здесь слова не давали. Это она будет решать, ставить ли на мне невидимый штамп «одобрено».

Дела идут на лад, когда заходит разговор о книгах. Кэтрин, похоже, несколько удивлена тем, что я их действительно читаю. Она мельком одобряет мою постоянную работу, удостаивается скупой похвалы и моя добропорядочная семья. Я осторожно выражаю сомнение в том, что добропорядочность и упорядоченность — это самые важные качества в человеке, и с удивлением узнаю, что Кэтрин, оказывается, думает так же. Просто ее удивила именно эта составляющая моей биографии и моего характера. Просто для тебя это необычно — строить отношения с таким человеком.

Потом случайно выясняется, что мы с Кэтрин подростками ездили в летние лагеря, расположенные буквально в десяти минутах один от другого. Это совершенно меняет тон разговора. Нам есть что вспомнить, и тебя просто захлестывает лавина историй о том, как было здорово там, в Беркширских горах, и на каких шикарных концертах и репетициях нам удалось побывать на лужайке Тэнглвудского музыкального центра.

Под конец ужина я удостаиваюсь даже не рукопожатия — Кэтрин меня дружески обнимает. Она, похоже, считает, что может расслабиться: за тебя вроде бы можно не переживать. Мне остается только радоваться такому обороту дел, но… я не могу отделаться от ощущения некоторой недосказанности. Интересно, какими были твои партнеры, от которых, судя по словам Кэтрин, я так сильно отличаюсь? Неужели роман с самым обыкновенным, в общем-то, человеком настолько отличается от того, что раньше было для тебя нормой?

J

jaded, adj.

пресыщенный, прил.

Нам с тобой можно соревнования устраивать: кто больший скептик. Допустим, кто-то из нас заявляет: «Нет, это невозможно. Америка никогда не проголосует за президента-еврея». Чтобы не уступить ему, второй должен выдать что-то вроде: «Следующим кумиром Америки будет еще более молодой, еще более клевый чувак, совсем уж похожий на упитанного несмышленого щенка». В общем, все почти как в одной старой песне: «Что бы ты ни сделал, я могу сделать это хуже».

Но…

На самом деле в глубине души мы оба надеемся, что все будет не так плохо. Мы хотим, чтобы выборы выиграл лучший, нравящийся нам кандидат. Мы хотим, чтобы в обществе укоренялись прогрессивные настроения. У нас нет твердой уверенности в том, что так все и будет, но мы не теряем надежды. По крайней мере, ни один из нас в главном еще не сдался.

jerk, v.

сваливать, гл.

— Так больше нельзя, — говорю я. — Прекрати меня мучить! Я так не могу. Слышишь? Говорю: не могу я так больше.

— Знаю, что не можешь, — отвечаешь ты. — Вот только — кто виноват? Я, что ли?

Я пытаюсь убедить тебя в том, что это говоришь не ты. Это алкоголь. Но ведь алкоголь не может говорить. Вот он, здесь, перед нами. Без нас он даже из бутылки выбраться не может.

— Как это — кто виноват? Конечно ты, — возражаю я.

Но ты уже за дверью. Тебя и след простыл.

justice, n.

справедливость, сущ.

Я рассказываю тебе о Сэле Кинси, мальчишке, который изводил меня в школе — ежедневно, целый месяц. Дело дошло до того, что мне даже к школьному автобусу подходить страшно было. Это — просто одна из историй моего детства. Вспомнилась она мне потому, что пришлось отвечать на твои вопросы о моем отношении к людям. Ты спрашиваешь, многих ли я ненавижу. Я говорю, что нет. Ты удивляешься: странно, мол, это. А я в ответ замечаю: «Ну, какой-нибудь Сэл Кинси всегда найдется». потом, естественно, приходится объяснять тебе смысл этой фразы.

На следующий день ты приносишь мне фотографию Сэла, скачанную из Интернета. Он чудовищно толстый — с презрением и отвращением узнаю я. Пожалуй, такого омерзения (и торжества) мне давно не доводилось испытать. Выглядит он действительно мерзко и жалко. А фотографию тебе, оказывается, удалось найти на каком-то сайте знакомств. Оказывается, мой мучитель отчаянно одинок. В его анкете в графе «Семейное положение» значится: «В активном поиске».

По мне, так этого более чем достаточно. Но тебе мало: на следующий день ты выясняешь, где он работает, и, более того, отправляешь по этому адресу дюжину роз — естественно, с открыткой: «Как приятно узнать, что ты стал жирным одиноким неудачником». Передано с курьером — анонимно. Доставка оформлена через Интернет — на всякий случай, чтобы флорист даже случайно не смог выдать контакты заказчика.

Ничего не могу с собой поделать: то, как творчески и с душой ты можешь подойти к мести, восхищает меня. И одновременно пугает.

juxtaposition, n.

сличение, сущ.

Мне становится страшно: я почти не могу вспомнить, какой была моя жизнь без тебя. Воспоминания, сохранившиеся с того времени, потеряли объем, стали плоскими, как фотографии. Даже сравнить не могу — лучше было или хуже. Да и вообще, глупо теперь сравнивать. Вопрос ведь не в «лучше» и не в «хуже», а в том — «да» или «уже нет».