Книга О чем не знала невеста - Келли Хантер

Лена порылась в своих вещах и вытащила пару самых простых белых хлопчатобумажных трусов. Какая женщина могла взять это в свадебное путешествие?

– Может, тебе надо было жениться на ней?

– Не-а. Она не умеет кататься на серфе. И на дельтаплане. И не может попасть с пятисот метров в движущееся колесо машины.

– А я могу?

На этот раз он помедлил, прежде чем ответить:

– Раньше всегда могла. Теперь все немного иначе.

Лена ничего из этого не помнила, однако сообщение о том, что когда-то она это умела, не особенно ее встревожило. Так что, наверное, он говорил правду.

– А откуда у меня все эти шрамы? И где я повредила ногу?

Шум воды резко прекратился. В следующее мгновение над низкой стенкой появилась верхняя часть Трига. По нему ручьями стекала вода, а когда он потянулся за полотенцем, чтобы вытереть лицо и голову, его рельефные мышцы заходили ходуном. Она не видела ничего ниже пояса, но даже так…

И все это загорелое мускулистое великолепие принадлежало ей.

Черт возьми, как ей удалось его заполучить?

– Ты не помнишь, что случилось с твоей ногой? – спросил он, когда его лицо снова вынырнуло из полотенца.

– Нет.

– Тебя ранили. Во время одной операции. Девятнадцать месяцев назад. Тебе удалось очень здорово восстановиться по сравнению с тем, что прогнозировалось.

– А что прогнозировалось?

– Инвалидное кресло.

О! Ну ладно…

– Это хорошо для меня.

– Для всех нас.

Он снова оделся, и Лена мысленно застонала от сожаления. Интересно, надевает ли он пижаму. Хорошо бы нет.

– Душ свободен, – сказал Триг, выходя из ванной.

– Я иду. Но я не могу найти свою свадебную ночную рубашку. Ты не брал?

Триг открыл рот, как будто хотел что-то сказать. Но потом со стуком закрыл его и отрицательно покачал головой.

Она посмотрела под подушками.

– Может, мы ее порвали?

Ни звука в ответ.

– Она была такая маленькая, вся в бантиках. Я должна вспомнить.

Она прошла в душ мимо своего мужа и, когда встала под струю, могла поклясться, что слышала, как он всхлипнул. Она испортила медовый месяц.

И раз теперь она ни на что не способна, на работе наверняка с радостью отделаются от нее.

Лена подумала было вымыть голову, но, чтобы высушить волосы, понадобилась бы целая вечность, а шишка на голове уже снова начинала болеть. Ей хотелось лишь одного: упасть на кровать в объятия своего мужа и заснуть, окутанной его теплом. Завтра будет лучше. Завтра к ней вернется память, и они смогут продолжить то, что собирались делать.

Все могло быть еще хуже. У нее могло не быть такого замечательного мужа, который знает, что делать с больничным персоналом, с таксистом и с ней.

Она могла быть одна.

К тому времени, как Лена, намывшись до розового цвета, в белом пушистом полотенце вышла из душа, Триг уже водрузил на стол свой ноутбук. Она снова порылась в чемодане, но, видимо, не нашла того, что искала.

– О чем я думала? – проворчала она и снова исчезла в ванной, неся в руках маленькую серую майку и полосатые желтые с белым мальчишеские трусы.

Триг молчаливо поблагодарил Господа, что она не сбросила полотенце прямо перед ним, и углубился в изучение местных новостей. Особенно его интересовали происшествия на южном побережье Турции, в Бодруме. Это помогало убить время и могло оказаться полезным. Надо было чем-то заняться, пока Лена готовится лечь в постель.

Выяснилось, что эта подготовка включает в себя нанесение душистого лосьона на каждый видимый миллиметр тела. А еще расчесывание волос с большой осторожностью, чтобы не задеть шишку, отчего ее груди то поднимались, то опускались в такт движению рук. Затем следовало заплетание волос в длинную косу, которую ему тут же захотелось расплести.

В конце концов Лена скользнула в постель, но не легла. Пытка продолжилась. Она взбивала подушки и складывала покрывало, и Триг уже не понимал, что было в имейле, который он только что прочитал.

– Ты еще долго? – спросила она.

Триг поднял глаза и увидел, что Лена смотрит на него, и ее прекрасные серо-голубые глаза полны молчаливой мольбой.

Возможно, он неправильно ее понял.

Хотя вряд ли.

– А что? – прохрипел он. Потом откашлялся и попытался снова: – Тебе мешает свет? У меня есть еще кое-какая работа, но я без проблем могу выключить свет в комнате. – Может, если он ничего не увидит, то ничего и не захочет? Стоит попробовать. – Я могу работать и без него. У меня есть подсветка экрана.

– Я знаю, ты говорил, что иногда мы спим отдельно. Но не мог бы ты сегодня лечь со мной, когда закончишь?

– Да, – отозвался Триг. – Конечно. – Он поклялся дождаться, когда она уснет, прежде чем приблизится к этой кровати и к тому соблазну, который в ней таился.

Лена легла на подушки и повернула голову набок, стараясь не потревожить шишку на затылке. Она слегка вздохнула, отчего Тригу легче не стало.

– Хорошо? – хрипло спросил он.

– Райские кущи.

– Закрой глаза.

– Зачем?

– У меня есть все основания полагать, что так тебе будет легче заснуть.

– Предлагаю сделку. Я закрою глаза, если ты подойдешь и обнимешь меня.

А что еще оставалось делать мужу.

Триг лег на бок поверх одеяла и убрал волосы от лица Лены. У него были слишком большие неловкие пальцы, но она улыбнулась. Он провел своим грубоватым большим пальцем по нежной коже на ее скуле, и Лена тихонько засопела от удовольствия, наклонив к нему голову.

– Мне обязательно нужен хороший поцелуй на ночь, – пробормотала она, до половины опустив веки. – Думаю, ты должен это сделать, и я сразу засну.

Ей плохо. Что ему стоит это сделать. Он прикоснулся губами к самому краешку ее рта. Все это продолжалось не больше пары секунд.

– Это не поцелуй.

– Поцелуй.

– Так не целуют во время медового месяца.

– У нас перерыв в медовом месяце. Сначала тебе надо поправиться. Вернуть память. – А потом действительно выйти за него замуж.

– Я не могу вспомнить твои поцелуи. – Лена протянула руку и провела пальцем по его губам. – Но мне хочется их вспомнить.

Раньше он всегда старался держаться с ней по-братски и никогда не целовал ее по-настоящему. Обычно это были легкие поцелуи в щеку. Они с Леной всегда вели себя очень сдержанно во всем, что касалось поцелуев.

– Всего один раз, – прошептала она, пристально глядя ему в глаза.