Книга Русская душа и нерусская власть - Татьяна Миронова

Кто устоит против этой энергии, кто совладает с миллионами думающих о несправедливости нынешней власти? Кто сможет перешибить волну ненависти к не по-русски живущим и действующим дельцам и делягам — торгашам, рвачам, ловкачам и обиралам в тех гигантских масштабах, которые не снились ни одному правителю мира? Нет в России таких сил, которые могли бы одолеть эту вздымающуюся на национальной идее мощную русскую силу, не желающую погибнуть зря.

//- Миф о русском анархизме — //

В летописном Сказании о призвании варягов на Русь славяне просят чужаков: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Придите править и володеть нами». Эти слова из древней легенды стали основой упорного мифа о неспособности русских управлять собственным государством и о несклонности русского народа к какому бы то ни было порядку. Мнение это первоначально внедрялось немцами, особенно теми, кто жил среди русских. Сейчас же это мнение разошлось не только по миру, но и по родной стороне нашей, и уже сами русские вбивают себе в голову — мы де не способны ни к какому самоуправлению и самоорганизации. И многие русские теперь уверены, что очень кстати нам чужеродное владычество, где уж русским с собственной страной управиться. Ну, не умеем мы!

То, что немцы не понимали наш русский образ самоуправления, не удивительно.

Германская страсть к порядку является национальной чертой немца, которому помимо этого свойственны «дисциплина, волевое напряжение, предусмотрительность, заботливость». Вот как немец Вальтер Шубарт описывает своих сородичей: «Немцы — полная противоположность славян, которым более всего недостает типичных немецких черт. У немцев повышенная страсть к нормированию. Порядок любой ценой, даже ценою истины! У немцев — организационный талант. Немцы, пожалуй, самый способный народ на земле в плане организации. Немцы — чрезвычайно методичный народ. Немцы являют собою самых деятельных и волевых людей из всех когда-либо живших. Немец — это фанатик человеческой деловитости.».

Конечно, на этом идеальном фоне немецкой организованности русские выглядят, что называется, непрезентабельно. Немецкое методичное нормирование или кропотливое планирование русским действительно не свойственно. У нас на все человеческие планы и нормы есть мощный ограничитель, именуемый Божьим промыслом. Русское упование на Бога и на Его промыслительность более, чем на собственные расчеты, выражено в поговорке «человек предполагает, а Бог располагает». Но это вовсе не означает, что русские движутся по жизни без руля и ветрил, что они носятся неприкаянными щепками в житейских волнах. Напротив, русский, как и немец, следует к определенной цели, но цель для него важнее пути. Немец предусматривает, просчитывает возможные препятствия и пути их преодоления, русский заранее настроен пройти какие бы то ни было препятствия любой ценой. Поэтому ему не надо нормировать и планировать все до тонкостей и деталей. Достаточно начертать направление движения и составить общий порядок действий. Вместо немецкой методичности просчитываемых шагов мы, русские, обладаем трезвым пониманием, что господин случай — внезапный зигзаг или кривизна на пути — такой исконный смысл имеет слово случай, — может порушить любые, самые обстоятельные планы. Но это, с русской точки зрения, хорошо, ибо «что Бог ни делает, все к лучшему». И потому, плавая по «морю житейскому, каменьев подводных исполненному», мы уповаем на свою смекалку, на волю и мужество, и… на наш русский авось. Древнее это речение означало настырное русское упорство. Авось — это готовность встретить препятствие лицом к лицу и лихо, отчаянно, рисково его одолеть. Почемуже поговорку нашу русскую воспринимаем мы ныне с шутливо-скептической ухмылкой по отношению к самим себе: «Русский крепок на трех сваях — авось, небось да как-нибудь». Ведь ухмыляться тут не над чем, просто давно позабыт истинный смысл этих удалых слов. Нету нас более точной и более меткой русской поговорки о русском народе. Что такое авось? Это сложное слово, возникшее из словосочетания, точно также как родились наши исторические сочетания слов — ахти, восвояси. Вот и авось когда-то состояло из трех слов — а - во — се, что значит «а вот так»! То есть восклицание авось! означало: человек крепко, упорно, уверенно стоит на своем и поколебать его очень трудно.

Небось тоже состояло когда-то из трех слов: не — бо — се, и значит оно буквально — «нет, не так»! или «как бы не так»! — отчетливое стремление действовать наперекор — врагам ли, обстоятельствам жизни, трудностям природы, — не суть. Таковы две сваи русского характера: авось — «а вот так»! сделаю, как задумал, как считаю верным, настою на своем; и небось — «как бы не так»! сделаю наперекор всему! Верно сказано: русский крепок на трех сваях — авось (а вот так!), небось (как бы не так!). Третья свая русского характера - как-нибудь. Слово как-нибудь не имело прежде значения ущербного разгильдяйства, лености или халтуры. Как ни будь означало — любым способом достигнуть цели, дойти до нее даже наперекор здравому смыслу, как бы то ни было, чего бы это ни стоило, во что бы то ни стало. Как ни будь!

Вот он истинный смысл очищенной от лживой коросты, от всего наносного, напридуманного, очень точной русской поговорки «Русский крепок на трех сваях — авось (а вот так!), небось (как бы не так!) и как-нибудь (во что бы то ни стало!)».

И разве не оправдал наш народ этой поговорки в истории, упорной борьбе за свое не только духовное, но и физическое существование. Разгромив хазарский каганат, монгольскую империю, турецкую империю, польское королевство, шведское королевство, наполеоновскую французскую империю, гитлеровский Третий рейх, народный характер наш прошел такую школу, которой не знал ни один народ в мире, мы уже инстинктом, нутром чуем необходимость испытаний как горнила, закаляющего тело и душу: «Не терт, не мят — не будет калач!»

Наша русская жизнь — всегда ход против течения, отсюда и поговорка — «по течению плывет только дохлая рыба». Всякий раз, когда случается на Руси беда, а беда по-русски означала исконно иго, порабощение, так вот при нашествии беды нам всякий раз приходилось доказывать и врагам нашим, и самим себе, что мы не мертвые, а живые, что плыть по течению не в наших обычаях, что мы от меча и тягот никогда не бегали и бегать не собираемся.

Вот грянула на Русь новая беда, пришла нерусская власть, а это значит, что пришло время снова доказывать, что русский крепок на трех сваях — авось, небось и как-нибудь, и пусть враги думают вокруг, что-де этот легкомысленный, ленивый, привыкший все терпеть и все сносить народишко склонит выю под очередной грабеж и разор. И хорошо! Неожиданность, как известно, обезоруживает врага. А русские воины на Руси не перевелись. И русские авось, небось и как-нибудь в их подлинном смысле до сих пор живы в нас. Авось выстоим — вопреки невзгодам и предательству, продажной бессовестности властей. Небось не замаешь — наперекор наглому оккупанту и грабителю. Как-нибудь эту напасть переможем — любой ценой силу вражию своей поистине богатырской мощью одолеем.

А теперь коснемся всемирной убежденности в отсутствии у русских способностей к порядку и самоуправлению. Так ли это? Может быть, мы просто принцип организованности мыслим иначе, чем немцы и англичане, французы и американцы, чем евреи, наконец?