Книга Землекопы - Терри Пратчетт

Войдя в библиотеку, Доркас застал Гримму за чтением одной из этих мудреных книг. Она покусывала большой палец, как всегда в минуты сосредоточенности.

Доркас не уставал восхищаться умением Гриммы читать. Она не только владела грамотой лучше остальных номов, но и обладала поразительной способностью понимать прочитанное.

— Нисодемус баламутит народ, — сказал Доркас, усаживаясь на скамейку.

— Я знаю, — пробормотала Гримма, не отрываясь от книги. — Слышала.

Ухватившись обеими руками за край страницы, девушка с усилием перевернула ее.

— Непонятно, чего он добивается, — продолжал Доркас.

— Власти, — сказала Гримма. — Понимаете, у нас возник вакуум власти.

— Не думаю, — неуверенно возразил Доркас. — Здесь я еще ни одного не видел. А сколько их было в Магазине! «Модель 6995 с набором насадок. Идеальная машина для уборки дома», — добавил он со вздохом, вспоминая знакомое объявление.

— Нет, я говорю не о вакуумном приборе для уборки дома — он называется пылесосом, а о вакууме власти, который образуется, когда некому руководить. Я читала об этом.

— А я? Разве я не руковожу? — жалобно проговорил Доркас.

— Нет, — отрезала Гримма, — потому что тебя никто не слушает.

— Что ж, спасибо тебе, утешила.

— Это не твоя вина. Номы вроде Масклина, Ангало и Гердера умеют сделать так, чтобы их слушали, а ты — нет.

— Вот как?

— Зато тебя слушаются гайки и шурупы. Этого не каждый может добиться.

Доркас задумался над словами Гриммы. Сам он никогда бы так не выразился. Следует ли расценивать это как комплимент? Доркас решил, что скорее всего — да.

— Когда люди попадают в сложные обстоятельства и не знают, что делать, всегда находится кто-то, готовый наговорить что угодно, лишь бы захватить власть, — сказала Гримма.

— Ну и пусть. Вот вернутся наши, и все встанет на место, — произнес Доркас куда более уверенно, чем чувствовал себя на самом деле.

— Да, они… — начала Гримма, но тут же умолкла.

Вскоре Доркас заметил, что у нее трясутся плечи.

— Что с тобой? — спросил он.

— Прошло уже целых три дня! — проговорила Гримма сквозь рыдания. — Никто еще так долго не отсутствовал! С ними наверняка что-то стряслось!

— Но ведь они отправились на поиски Внука, и у нас не может быть уверенности, что…

— А я так скверно с ним обошлась! Я рассказывала ему о лягушках, а он думал только о носках!

Доркас не совсем понимал, при чем здесь лягушки. Когда он беседовал с Джекубом, лягушки не встревали в разговор.

— Я уверена, он ничего не понял из того, что я хотела сказать, — пробормотала Гримма. — И ты тоже не поймешь.

— Ну, не знаю, — ответил Доркас. — Должно быть, ты хотела сказать, что когда-то мир казался простым и понятным, но вдруг ты обнаружила, что существует уйма необычных и интересных вещей и целой жизни не хватит, чтобы проникнуть в их тайну. Взять хотя бы биологию. Или климатологию. Понимаешь, до того как вы появились в Магазине, я возился с разными железками и не имел ни малейшего понятия об остальном мире. — Доркас потупился. — Я до сих пор так и остался невежей. Но зато я хотя бы невежа в том, что по-настоящему важно. Например, что такое солнце или почему идет дождь. Мне кажется, именно это ты и имела в виду.

Гримма высморкалась и улыбнулась, но лишь самую малость. Плохо, когда тебя не понимают, но еще хуже, если тебя понимают с полуслова, не давая тебе возможности вволю повозмущаться по поводу того, что тебя не понимают.

— Вся беда в том, — сказала Гримма, — что в его глазах я так и осталась девчонкой, которую он знал, когда мы жили в старой норе. Той самой непоседой, которая носилась повсюду, что-то стряпала, перевязывала pa… pa… pa…

— Ну, полно, полно…

Доркас всегда терялся в подобных ситуациях. Когда выходит из строя какой-нибудь механизм, его можно смазать маслом, подвинтить или, на худой конец, ударить по нему молотком. Номы требовали иного подхода.

— А если он не вернется? — спросила Гримма, вытирая слезы.

— Обязательно вернется, — поспешил успокоить девушку Доркас. — В конце концов, что могло с ним случиться?

— Его могли съесть, его могла задавить машина, на него могли наступить, его могло унести ветром, он мог провалиться в какую-нибудь яму или попасть в капкан.

— Гм… я имел в виду: помимо этого.

— Но я постараюсь взять себя в руки, — сказала Гримма, тряхнув головой. — Когда он вернется, он не сможет сказать: «Ну вот, без меня тут все рассыпалось на мелкие кусочки».

— Вот и хорошо, — отозвался Доркас. — Так держать. Нужно заниматься делом, так я всегда говорю. А что это за книгу ты читаешь?

— «Сокровищница пословиц и афоризмов».

— Там есть что-нибудь полезное?

— Как сказать, — неопределенно ответила Гримма.

— Что значит «пословицы»?

— Толком не знаю. Некоторые из них не совсем понятны. Кстати, вы знаете, люди считают, что мир был создан кем-то вроде них самих, только очень и очень мудрым.

— Не может быть!

— И будто на это ушла всего одна неделя.

— Значит, кто-то ему помогал. Особенно со всякими тяжелыми вещами. — Доркас подумал о Джекубе. С его помощью за неделю можно было сделать немало.

— Нет, судя по всему, он сделал все сам.

Доркас задумался. Конечно, многое в мире было сработано довольно-таки топорно. Но если взять, скажем, траву… На первый взгляд штука незатейливая, но Доркас слышал, что каждый год она погибает, и весной ее нужно создавать заново, и…

— Не знаю, — сказал Доркас. — Только люди способны поверить в такое. Если тебе интересно мое мнение, тут наверняка хватило работы на несколько месяцев.

Гримма перевернула страницу.

— Масклин всегда считал… то есть я хотела сказать, Масклин считает, что люди далеко не так глупы, как нам кажется. — Гримма задумалась. — Жаль, что мы совсем их не знаем. Я уверена, мы могли бы многому у них научи…

В каменоломне снова зазвучал звонок. На сей раз на кнопку нажимал Нисодемус.

Глава 7

II. И сказал Нисодемус: Братья, вас предали.

III. Обманом заманили вас в Мир Снаружный, в царство дождя и холода, снега и человеков и Приказа, но худшее еще впереди.

IV. Ибо грядут дождь, снег и глад в этой земле.

V. И нашествие Снегирей.

VI. Гм…

VII. Но где сейчас те, кто привел вас сюда?

VIII. Они обещали вам найти Тридцатидевятилетнего Внука, но беда грядет отовсюду, а помощь не приходит. Вы преданы и брошены на произвол зимы.