Книга Музыка судьбы - Элизабет Хардвик

– Так жаль, что мы не совпали в прошлом году, – сетовала Грейс. – Но вы, кажется, были больны какое-то время?

Джулия бросила на собеседницу острый взгляд. – Что?

– Помните, – не унималась Грейс, – в один из уик-эндов, в декабре, демонстрировалась моя коллекция вечерних платьев? Тогда, если мне не изменяет память, вас тоже приглашали на подиум.

Джулия пристально смотрела на Грейс, теперь отчетливо вспоминая, что ее выход действительно был тогда запланирован.

– Надеюсь, с вами не случилось ничего серьезного? – снова спросила Грейс.

Мисс Макколган обычно не отличалась активностью во время светских бесед, а сейчас чувствовала, что дар речи и вовсе покинул ее. Сегодня события прямо таки подхлестывали друг друга. Сначала злополучное письмо, теперь напоминание об отсутствии на подиуме в ноябре… Это просто…

– О чем это ты? – нахмурился Алан, услышав их разговор и, видимо, закончив в свою пользу недолгий спор с кузеном о том, кто будет платить по счету.

Грейс с улыбкой повернулась к нему.

– Я просто напомнила Джулии, что мы могли поработать вместе в прошлом году, но болезнь не позволила ей выйти на подиум.

Алан, прищурившись, посмотрел на Джулию.

– А что с вами приключилось? – поинтересовался он.

– Ну же, Алан! – лопотала Грейс. – К чему такое откровенное любопытство?

– А что такого? – нахмурился он. – Ты же сама упомянула, что в прошлом году Джулия была чем-то больна. Мне просто захотелось узнать, чем именно.

Грейс бросила на Алана укоризненный взгляд, пожалев, что вообще коснулась этой темы.

– Видишь ли, Алан, у женщин могут быть свои секреты, – упрекнула она его.

– Успокойтесь, мое недомогание было самым обыкновенным, – холодно вмешалась Джулия. Ей совершенно не хотелось, чтобы Алан думал, будто ее перерыв в работе был связан с каким-то таинственным заболеванием. – Просто грипп, и не более, – объяснила она. – Приятно было познакомиться с вами, пока!

И действительно, сегодня Кевин с Грейс в буквальном смысле спасли ей вечер. Они оказались интересными людьми. Грейс была довольно известным модельером, а Кевин – весьма перспективным писателем.

Правда, ужин закончился, и сейчас Джулии хотелось поскорее выбраться отсюда и вернуться домой.

– Может быть, поужинаем вместе еще когда-нибудь? – спросил Кевин.

– Сомневаюсь. Завтра мой жених возвращается из Гамбурга, – как бы извиняясь, ответила Джулия и твердо добавила: – Как я уже говорила, Алан просто сделал любезность, выбравшись со мной на ужин.

– Но ведь это не так, – сказал О'Мейл, как только они с Джулией сели в такси. – То, что вы говорили обо мне в ресторане, неправда, – с обидой произнес он. – Мне искренне хотелось провести этот вечер с вами.

Ей вдруг показалось, что в машине слишком тесно, и к горлу подступил комок. Близость Алана О'Мейла никак не могла разрядить напряжение, охватившее Джулию. Он сидел рядом, почти вплотную, соприкасаясь с ней бедром, и ее это волновало.

В полумраке салона она повернулась к нему, чувствуя себя обязанной сказать что-нибудь.

– Алан…

– Джулия! – прошептал он внезапно дрогнувшим голосом, потом наклонил голову и прижался губами к ее губам.

Нет, этого не должно было случиться! Она же помолвлена с Ламбертом! Пусть это не более чем взаимная договоренность о совместном проживании, но все-таки она обязана соблюдать определенные правила. Испытывать хотя бы чувство благодарности, что ли.

По мере того как Алан все более исступленно целовал ее, тело Джулии наполнялось какой-то инертностью. Она, внезапно обретя невесомость, парила словно птица, высоко-высоко, не чувствуя ничего вокруг, кроме настойчивых губ Алана О'Мейла.

Даже если бы она попыталась, то не смогла бы оторваться от этого мужчины. Но она и не пробовала. Руки ее уже гладили плечи и грудь О'Мейла, когда Джулия начала отвечать на поцелуи.

– Сэр, с вас восемь с половиной фунтов, – вдруг сказал таксист, не оборачиваясь.

Джулия отпрянула, ее широко раскрытые голубые глаза напряженно светились в полумраке салона такси. Алан пристально посмотрел на нее, выражение его лица было непроницаемо, лишь в зрачках блуждали огоньки страсти – единственное напоминание о минутах близости, проведенных ими в объятиях друг друга.

– Простите, что беспокою вас, – извинился таксист. – Но мы уже минут пять, как приехали.

Она сделала глубокий вдох, чтобы обрести спокойствие, когда они вышли из машины.

– Нет, Алан, не нужно меня провожать. – Она была почти не способна взглянуть на своего спутника. И все же подняла ресницы.

– Но Джулия…

– Пожалуйста, не говори мне ничего, Алан, – перебила она его, вновь гордо вскинув в темноте голову и пытаясь выдержать его взгляд. – Я получила огромное удовольствие от встречи с Кевином и Грейс сегодня вечером. Спасибо за ужин.

– Только не нужно говорить, что эти счастливые мгновения больше никогда не повторятся! – хрипло проговорил Алан.

– Да, именно это я и хотела сказать. Спокойной ночи! – И Джулия, развернувшись на каблуках, направилась к двери особняка Уиндема, оставив Алана стоять на тротуаре.

Но, едва переступив порог дома, она остановилась и бессильно прислонилась спиной к дубовой двери. Как же теперь ей объяснить Ламберту, не раскрывая всей правды и не аннулировав их договоренности, что она больше не будет позировать О'Мейлу?

6

– Неужели мой ужин пришелся вам не по вкусу, мистер Алан? – нахмурилась миссис Дэвис, убирая почти нетронутую тарелку с едой.

– Да нет, ужин превосходен, как обычно, – через силу улыбнулся О'Мейл. – Просто я не голоден.

Он был чертовски зол, чтобы думать о какой-то там пище. Зол на Джулию, на Ламберта Уиндема. А больше всего на себя.

С момента его встречи с Джулией Макколган прошло три долгих, полных разочарований и одиночества дня.

На самом деле раньше он всегда жаждал уединения, чтобы обрести больше спокойствия. Но три дня назад все переменилось. С того самого момента, как только он обнял и начал целовать Джулию и она ответила ему с той же страстью, ему сложно было определить, что же с ним вдруг произошло. Ясно теперь одно, что с уединенностью и одиночеством придется повременить, собственное общество его отныне совершенно не устраивало. Ведь когда он оставался один, все его мысли занимала только Джулия. Что она делает в тот или иной момент? Кто сейчас с ней? Думала ли она о нем на протяжении этих трех дней?

Губы его слегка дернулись, когда с досадой Алан признал, что если чужая невеста и думала о нем, то эти мысли были отнюдь не лестными для него. Ведь он фактически оскорбил ее, переступив ту невидимую черту, которая их разделяла. Бог мой, с досадой корил он себя, как можно было вообще ожидать, что ее отношение может измениться в лучшую сторону? Она же помолвлена с другим! Какую бы ненависть ни разжигало данное обстоятельство в душе Алана, но помолвка была неоспоримым фактом. И если он предпочел забыть об этом, Джулия могла ответить лишь холодным презрением.