Книга Минута после полуночи - Лиза Марич

Вообще-то партию, которую исполняет Анатолий Васильевич, изначально хотели поручить другому певцу с громким именем и кучей титулов. Но тот закапризничал, заупрямился, потребовал сумасшедший гонорар… в общем, не срослось. Интересно, знает ли Сперанский, что его пригласили случайно, по вынужденной необходимости? И если знает, какие чувства испытывает по этому поводу?

Запах, исходивший от Анатолия Васильевича, Алимов охарактеризовал как кефирный. С одной стороны, кефир — это нечто прокисшее. С другой стороны, чрезвычайно полезный для здоровья продукт. Возможно, в душе Анатолия Васильевича бродят бациллы разложения, а возможно, все наоборот: человек выдержал нужную закваску и научился принимать то, что изменить невозможно.

Последний из солистов, вождь аммонитян, Марат Матвеевич Любимов.

Алимов нахмурился. Вот уж кто ему не понравился, так это благообразный чеховский интеллигент с гнильцой внутри!

Информации о Любимове в Сети было немного. Окончил Институт Гнесиных, стажировался в Германии. Пел в нескольких известных постановках, но выше вторых ролей ни разу не поднялся.

Пахло от Марата совершенно обалденно: кажется, новейшей туалетной водой из серии «Фаренгейт». Но под летящим ароматом чувствительный нос Алимова безошибочно различил лежалый запах несвежего белья. Это был запах его ауры, насквозь пропитавший каждую клеточку. Такого человека легко представить выковыривающим газетные буквы и складывающим их в неровные оскорбительные строчки.

То, что Марат не любит Извольскую, ясно, как дважды два: баба слишком высоко задрала свою глупую голову. Алимов давно заметил: шовинизм — половой или расовый — всегда стоит на двух китах: колоссальной лени и чувстве собственной ущербности. Легко и приятно ощущать себя выше других только потому, что ты мужчина. Или потому, что ты — белый. Никаких усилий, никакой каторжной работы, никаких бессонных ночей и честной борьбы за лидерство — превосходство гарантируется записью в свидетельстве о рождении. Такова основная философия лентяев, завистников и глупцов.

Еще Алимов заметил, что люди, подобные Марату, всегда сравнивают себя с теми, кто находится ступенькой ниже. Измеряют расстояние от интеллекта до интеллекта и радостно потирают ладошки: ура, я лидирую! Я не последний в этом списке!

По-настоящему умные люди тянутся за теми, кто выше, талантливее, работоспособнее. Они охотно признают чужие успехи, беспощадно давят в себе зависть и честно пытаются достичь заветной планки. Такие люди не дают мозгам ни одного шанса на дезертирство и упорно наращивают максимальное количество извилин. К людям такого типа Алимов относил Никиту Сергеевича Красовского.

Информация, нарытая о Красовском в Интернете, оказалась куцей, как купированный собачий хвост. В конце семидесятых годов уехал в Израиль, оттуда перебрался в Америку. Окончил в Нью-Йорке Институт экономики имени Адама Смита, но по специальности никогда не работал. Совладелец нескольких казино и игорных домов за границей. Четыре года назад выкупил особняк, находившийся в аварийном состоянии, и превратил его в частный оперный театр. Гламурные тусовки не посещает, интервью не дает, ни в каких скандальных происшествиях не засветился.

Личная жизнь игорного короля ни для кого в театре секретом не является. Извольская и Красовский живут вместе, однако чувства не афишируют, даже приезжают и уезжают на разных машинах. Пожалуй, для Красовского это страсть. Может быть, страсть фанатика-коллекционера, который чудом заполучил в свои руки раритет. А что значит он для Извольской? Трудно представить спокойную выдержанную приму, охваченную мятежным порывом чувств.

Алимова смутил и встревожил ее запах. Когда Извольская скользнула мимо, Вадима Александровича словно окатило холодной морской волной. Это было море в период цветения, которое он видел однажды в июне. Мама вывезла тринадцатилетнего мальчика в Крым, но морские ванны оказались под запретом.

— Ни в коем случае! — категорически заявила врач в санатории. — Купание в цветущем море — гарантия пневмонии!

Вадик бродил по берегу пустынной лагуны, трогал босой ногой ледяную воду, наблюдал за колыханием густых темных водорослей. По утрам моря вообще не было видно — только густой пар, стоявший над поверхностью. Море дышало тихо, не было слышно даже плеска маленьких волн, набегавших на берег. Но под холодным свинцом дремала громадная сила, которая ждала момента, чтобы проявиться во всей непредсказуемой мощи. С одной стороны, цветущее море — символ внутреннего очищения. С другой — скрытой опасности. Выбирай, что больше нравится.

Информации об оперной звезде Интернет выдал столько, что Алимов только присвистнул и быстро пробежал строчки по диагонали.

Родилась в 1972 году в Москве. Окончила консерваторию, стажировалась в Италии. Сразу получила главную роль в Ла Скала, откуда начала свое триумфальное шествие по оперным театрам мира. Звания, награды, рецензии, фотографии со знаменитостями… Удостоила приму вниманием и «желтая пресса». Обсуждались богатые и знаменитые мужчины, отвергнутые звездой. Один итальянский маркиз, к примеру, предложил Извольской руку и сердце с одним условием: она прекращает публичные выступления и поет только для мужа. Для всего остального человечества записывает диски — с любыми оркестрами и любыми солистами. Маркиз считал свое предложение шикарным и страшно обиделся, когда ему отказали.

Алимов внимательно рассмотрел снимок звезды, сделанный для обложки известного женского журнала. Яркие зеленые глаза смотрят с безмятежным спокойствием, улыбка мягкими холмиками приподняла скулы на тонком овальном лице. Роковая женщина?.. Трудно поверить. Но все события в театре каким-то непостижимым образом вращаются вокруг примадонны.

Рядом с именем Миры Калитиной Алимов поставил восклицательный знак.

Во-первых, концертмейстер работает вместе с Извольской почти двадцать лет и знает ее лучше, чем кто-либо другой. Во-вторых, он заметил, что Миру в театре побаиваются. Даже хамоватый Марат ни разу не осмелился кольнуть ее отравленной шпилькой, как Анжелу. Почему — пока сказать трудно.

Алимов выключил компьютер. Сознание свою работу сделало, наступает черед подсознания. Задачка должна «отлежаться» в голове, а для этого требуется отвлечь себя от мыслей о работе.

Алимов потянулся, встал и отправился на кухню — обозревать запасы в холодильнике.

Обоянь, август 1875 года

A PRIMA VISTА[3]

Слуга распахнул перед дамами высокую дверь. Мария Викентьевна с улыбкой вплыла в просторную залу с колоннами, где уже ожидал хозяин дома. Генерал поклонился, расцеловал крестницу в обе щеки, вежливо заметил, как она похорошела. Кате не сказал ничего, лишь поздоровался, однако сонные генеральские глаза оживились, а бледные щеки снова окрасил едва заметный румянец.

«Эк его зацепило!» — удивилась Мария Викентьевна.