Книга Второй шанс - Хелин Вэлли

— Любил — да, очень. Люблю ли сейчас — вот в чем вопрос? Вам это ничем не напоминает рассуждения Гамлета? — горько усмехнулся он. — Хотя предпочел бы любить по-прежнему. — Голос Альваро звучал сдавленно и хрипло, отражая душевную борьбу, идущую в нем. — Я полагал, что счастливее меня не может быть человека на свете…

Он замолчал, не в силах продолжать, и отвернулся. Тогда Аманда, повинуясь неведомому ей самой порыву, тихо встала с кресла, подошла и опустилась перед ним на колени, осторожно тронув рукой его руку.

— Может быть, вам станет легче, если вы расскажете мне о том, что вас так сильно гнетет?

У Альваро перехватило дыхание. Еще никто после трагической гибели Изабеллы не делал ему подобных предложений — все слишком боялись ранить его, лишний раз напомнить об утрате. О двойной утрате — и любви, и веры в любовь, — но это было известно лишь ему одному.

— Она была высокой, почти с меня ростом, тонкой и гибкой, как тростинка. Порывистой и трепетной, как певчая птичка. И голос у нее был — заслушаешься. Она постоянно пела. — Альваро начал говорить невнятно, еле слышно, но постепенно речь его стала увереннее и спокойнее, словно он постепенно избавлялся от непосильного груза. — Напевала, одеваясь в нашей спальне. Укачивая сына… Она наполняла мою жизнь музыкой, озаряла ее светом… Во всяком случае, так я считал тогда. И теперь, когда она умолкла навеки, я остался в непроглядной тьме глухой беззвездной ночи…

Аманда почувствовала, как глаза у нее наполняются слезами, а черты лица собеседника дрожат и расплываются. В жизни не слышала она ничего более трогательного и печального. Вот это и в самом деле была любовь, которая сильнее смерти. Ах, если бы и ее когда-нибудь кто-нибудь полюбил с такой же всепобеждающей силой!

Словно прочитав ее мысли, Альваро криво усмехнулся.

— Но вы не знаете конца этой истории. Настоящего конца. Его никто не знает, кроме меня. А теперь вот будете знать и вы, Жанетт.

Едва он упомянул это имя, как девушка забеспокоилась. Какая непростительная ошибка! Выслушивать все это полагается вовсе не ей, а настоящей мадемуазель Лолливаль. Кто знает, как пересмотрела бы ветреная француженка свое отношение к предстоящему браку? Ведь подобные минуты, когда человек открывает другому свою душу, способны изменить очень многое. Что же она наделала?

Но, как ни терзалась Аманда раскаянием, пойти на попятный и признаться сейчас, кто она на самом деле, не могла. Не та была ситуация. Поэтому поклялась себе, что даже под страхом смерти не расскажет никому то, что ей доведется услышать.

Альваро бережно отстранил ее от себя, подошел к окну и, отдернув штору, уставился в ночную, тьму.

— Полиция установила, что Изабелла не справилась с управлением и машина, на которой она ехала, на большой скорости врезалась в скалу. Моя жена умерла почти мгновенно, утверждали близкие мне люди, стараясь хоть как-то утешить меня. Надеюсь, что это правда… Я не желал ей зла.

Аманда, которая так и осталась сидеть на ковре, после того как Альваро встал, теперь замерла, пораженная его последними словами.

Он резко повернулся и посмотрел на нее в упор.

— Я, кажется, сумел потрясти ваше воображение. Признайтесь, вы отнюдь не этого ожидали?

— Д-да, — через силу выдавила Аманда.

— Потерпите, осталось совсем немного. — Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. — Так вот Изабелла не просто попала в автокатастрофу, превысив скорость. В то утро она решила… бросить меня. Возможно, это решение далось ей нелегко, она сильно нервничала, и это привело к трагедии.

— Но откуда вы все это знаете? — тихо спросила Аманда.

— Она оставила весьма лаконичную, не дающую возможности для иного толкования записку, — с горечью ответил Альваро. — Я единственный, кто прочел ее. Так что правду о том, что случилось три года назад, знаем теперь только мы двое.

— Вы уничтожили записку?

— Нет, я ее надежно спрятал.

— А как же сын? Разве может настоящая мать бросить свою плоть и кровь? — прошептала Аманда, обращаясь скорее к себе самой, чем к нему.

Но он ей ответил:

— А вот об этом, видимо, уже никто никогда не узнает.

Аманде хотелось броситься к Альваро, обнять, утешить. Но она лишь поднялась с ковра, подошла к нему и тихо встала рядом. Когда Альваро посмотрел на нее, она сбивчиво прошептала:

— Как бы я хотела хоть чем-то помочь вам… если такое вообще возможно.

Он как-то по-новому вгляделся в ее лицо, словно увидел впервые, и неожиданно тепло улыбнулся.

— А вы мне и так помогли тем, что позволили выговориться… — И, жестом предупреждая ее возражения, добавил: — Вот ведь какая странная штука получается. До того момента, как нашел роковую записку Изабеллы, я помню, что бесконечно любил ее, а все остальное произошло так быстро, что не оставило в моей душе ничего, кроме пустоты. Своего рода тоже амнезия. Вы не находите, что нас это роднит?

Аманда казалась себе преступницей, подлыми уловками выманившей у Альваро признания, которые он берег только для самых близких людей. Щеки ее вспыхнули жарким румянцем. На счастье, Альваро, всецело поглощенный своими переживаниями, снова уставился в темноту перед собой. А когда повернулся, обретя привычное хладнокровие, лицо его было столь же замкнуто и сумрачно, как и раньше. Быть может, даже еще замкнутей и сумрачнее. Уж не жалел ли он о своей вспышке откровенности?

— Так вы уверены, мадемуазель Жанетт, — обратился он к ней, — что еще не пришли ни к какому определенному выводу по поводу нашей предполагаемой свадьбы?

Аманда покачала головой.

— Еще раз прошу прощения, но нет. Возможно, когда мы встретимся снова, я смогу ответить на ваш вопрос.

Альваро усмехнулся.

— Мы встретимся снова гораздо раньше, чем вы предполагаете. Я решил задержаться в Англии еще на несколько дней. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Я хочу, чтобы вы знали: лично я твердо намерен жениться на вас. И хочу ко времени своего отъезда заручиться вашим согласием на брак.

— Понятно, — только и смогла вымолвить в ответ Аманда, в душе кляня себя на чем свет стоит. За какую бесчувственную особу должен принимать ее, точнее мадемуазель Жанетт, Альваро? Он заслужил лучшего, более человечного к себе отношения!

Приходилось признать: он ей нравится. Очень нравится. А ведь в планы Аманды не входило проникаться к нему даже простой симпатией. Но все равно они никогда в жизни более не увидятся. А раз так, то какая разница?

Однако разница все-таки была. Очень скоро Альваро женится на мадемуазель Жанетт, девушке, которую Аманда до сих пор в глаза не видела. Прежде ее симпатии были на стороне француженки. Но теперь, чуть лучше узнав Альваро, она поневоле начала сочувствовать именно ему. Почему-то за последние несколько часов у нее сложилось стойкое ощущение, что от этой сделки — а подобный брак иначе чем сделкой не назовешь — выиграет отнюдь не он. Впрочем, ее ли это дело?