Книга Чушь собачья - Светлана Алешина

У меня не хватило духу отказаться, но, отведав вина, я не пожалела об этом. Оно было терпким, необычайно вкусным и пахло летним садом.

– Великолепно! – сказала я абсолютно искренне.

Федор Ильич был чрезвычайно доволен. Поэтому дальнейшая беседа протекала без малейших затруднений. Хозяин охотно ответил на все интересующие меня вопросы.

– Верно, собака ночью шебуршилась! – подтвердил он. – Рычала и даже тявкнула раза два… А потом будто подавилась, и стало тихо. Спал я в ту ночь крепко, честно скажу, но, думаю, если бы у соседа была драка, я бы услышал. У стариков сон чуткий. Значит, драки никакой не было. А из этого я заключаю, что Токмаков никак его убить не мог!

– А ты знаешь, Федор Ильич, сейчас на даче у Любовь Георгиевны чего нашли? – торжествующе сказала Софья Андреевна. – Представь себе, нож – и весь в крови!

Лисицын посмотрел на соседку строго и внимательно.

– Ничего это не значит – нож! – презрительно заявил он. – Нож кто угодно подбросить мог. А Токмаков не убивал – и точка!

– Почему вы так думаете, Федор Ильич? – спросила я.

– Ну, посудите сами, Ольга Юрьевна! – степенно заговорил Лисицын. – Токмаков в ту ночь совсем хороший был. Я его видал – совсем никакой! Так ответьте мне, каким образом он в таком состоянии мог без всякого шума зарезать здорового мужика да еще и злобного кобеля в придачу? А, не можете ответить!

– Однако следствие придерживается, кажется, противоположного мнения?

– А что следствие? – скептически заметил Федор Ильич. – У них свои заморочки. Сроки, отчеты, рапорта по начальству… Они люди казенные. А я, когда утром во двор к Порошкову заглянул, сразу понял, что гости побывали. А уж когда в дом зашел…

– Расскажите, пожалуйста, подробнее, – попросила я.

– Да что рассказывать! – махнул рукой Лисицын. – Любопытство подвело! У меня в конце двора емкость с водой стоит, впритык к забору. Ну, я поутру на эту емкость залез и к соседу заглянул – предчувствие у меня какое-то было. Смотрю, собака в траве валяется и калитка вроде не заперта. Что собака неживая, я сразу понял. А вдруг, думаю, что и с соседом случилось? Взял для храбрости с собой топор и туда!

– И как у тебя, Федор Ильич, духу хватило! – с упреком сказала Софья Андреевна.

– Сам не знаю, – ответил Лисицын. – Говорю же, наитие какое-то было. Так, представьте себе, у собаки горло было пополам перехвачено – одним махом! И вы скажете, что интеллигент, лицо творческой профессии на такое способен? Да никогда!.. А сам Гаврилов? Когда я в дом заглянул, он в дальней комнате лежал. Глаза в потолок, а на груди – маленькое пятнышко крови, и более ничего. То есть один взмах кинжала – и дух вон. Говорю вам, мастер работал! И мало того, что он убил, он чего-то в доме искал! Все там было перевернуто вверх дном. Милиция вроде это расценила как следы борьбы. Да какая там борьба! Не борец был покойник. Потому и собаку у себя держал. Только не помогло ему ничего.

– Значит, вы, Федор Ильич, подозреваете, что это сделал кто-то посторонний? – спросила я. – Кто же это мог быть? Может быть, вы замечали, кто навещал Гаврилова?

– Наверное, кто-нибудь навещал, – ответил Лисицын. – Но я этого не видел. По ночам иной раз что-то слышал – калитка стукнет, собака залает, голоса какие-то… Но точно ничего сказать не могу. Кто-то бывал, а кто – не знаю.

– Следователю об этом сообщили? – поинтересовалась я.

– А как же! Скрывать мне нечего, – рассудительно ответил Федор Ильич. – Но это дело темное. Пока в нем разберутся, намучается Валерий Сергеевич. В тюрьме всегда не сахар, а нынче особенно.

– Постойте, – сказала я. – Но кто-то ведь мог видеть людей, приходивших к Гаврилову? Или, во всяком случае, одного человека? Ведь кто-то должен был предоставить Гаврилову ключ от чужой дачи?

– Это вы верно сказали, – согласился Лисицын. – Порошкова-то, чья дача, я знавал лично. Но он сюда да-авно носа не показывает. А вот кому он поручил наблюдать за хозяйством – не скажу. Вроде появлялся тут пару лет назад молодой человек, но я даже пообщаться с ним не сумел. Как появился, так и исчез.

– А кто все видеть мог, я вам уже говорила! – вдруг вмешалась Софья Андреевна. – Вы бы к ней наведались, Ольга Юрьевна!

– Мисс Марпл? Точно-точно! – заулыбался Лисицын. – Эта уж вас заговорит. Расскажет и что было, и чего не было! – И тут же, заметив, что мой стакан уже пуст, поспешно поднялся из-за стола. – Еще винца, Ольга Юрьевна?

– Нет, благодарю вас, – сказала я, тоже вставая. – Напиток просто божественный, нектар! Но, к сожалению, мне надо идти. Как и вы, придерживаюсь мнения, что Токмаков пострадал незаслуженно. Но это нужно еще доказать. А к вам обязательно загляну как-нибудь!

– Ага, заходите, – радушно предложил хозяин, провожая меня до калитки. – Через пару недель я угощу вас вином из нового урожая. Такого вы еще не пробовали!

Потом он вернулся на веранду к Софье Андреевне, где они, видимо, продолжили дегустацию прошлогоднего урожая, а я отправилась на свидание с местной мисс Марпл.

Не решившись пробираться запутанными тропками, я думала выйти сначала на общую дорогу. Но предварительно мне захотелось еще раз взглянуть на дачу Порошкова. Обойдя забор, я вышла к тому месту, где совсем недавно собиралась группа, проводившая обыск.

Осмотр убедил меня, что дом Порошкова и даже калитка опечатаны. В последнем случае это была чистая формальность – перемахнуть через забор не составляло никакого труда. Однако я очень сомневалась, что среди буйных зарослей можно отыскать что-то интересное.

Но ведь, как утверждает Лисицын, кто-то перевернул вверх дном весь дом – значит, он что-то искал! Я была убеждена, что этот «кто-то» не является обычным дачным воришкой – его не остановило ни наличие многочисленных соседей, ни свирепый ротвейлер. Какой-то ключ к разгадке мог дать осмотр места происшествия, но тут я не строила иллюзий: Полянский не намерен делиться со мной информацией. Сам же он, судя по всему, будет интерпретировать любые факты так, как ему выгодно. Если я не сумею предложить ему другую версию, безукоризненную и вескую.

Спустившись к дороге, я немного прошла вдоль Волги, держа курс на островерхую красную крышу. В голове у меня слегка шумело от малинового вина и жаркого солнца, которое заливало всю округу золотым, тягучим, как сироп, сиянием. Везде царила ленивая тишина, и опять лишь стрекозы шуршали иногда над ухом прозрачными крыльями да звенели в горячей траве у дороги.

Признаться, я не особенно рассчитывала получить какую-то новую информацию. Все-таки мисс Марпл – героиня вымышленная, и вряд ли возможно, что где-то в российской глубинке существует ее реальное воплощение. Я вполне допускала, что эта женщина с удовольствием ведет наблюдение за соседями, но удастся ли извлечь рациональное зерно из результатов этих наблюдений – мне представлялось весьма сомнительным. Смущал меня также и возраст старушки: что ни говори, а восемьдесят лет – не шутка.