Книга Трибуны - Джон Гришэм

После первого круга начинали отставать лайнмены, а Эйгер, легкий на ногу и способный бегать до бесконечности, обычно уходил далеко вперед. Зло ворча, Рейк с висящим на шее свистком разгуливал по беговой дорожке, время от времени крича на подопечных, на последнем издыхании сражавшихся с дистанцией. Он очень любил звук, с которым пятьдесят игроков носятся по трибунам вверх и вниз.

— Парни, вы не в форме, — заявлял Рейк достаточно громко, чтобы его слышали. — Дальше он бубнил вроде бы себе под нос: — Самый медленный сброд, какой я видел.

Рейк славился умением бубнить под нос так, что его слышали везде, где нужно. После второго круга падал и начинал блевать кто-нибудь из блокирующих. К этому времени даже самые выносливые двигались все медленнее и медленнее.

В том августе игравший в команде выпускник Скотти Риордан весил 141 фунт, а к моменту вскрытия вес его тела составлял всего 129 фунтов. На третьем круге паренек упал между третьим и четвертым рядами домашней трибуны и больше не пришел в сознание.

Было воскресное утро. Из-за того, что занятия проводились без силового контакта, Рейк отпустил двух других тренеров. Нигде поблизости не нашлось машины «скорой помощи». Позже ребята расскажут, что в ожидании сирен, в эти бесконечные минуты Рейк держал голову Скотти у себя на коленях. Но мальчишка погиб еще на трибуне. Когда Скотти привезли в больницу, он точно был мертв. Тепловой удар.

Пол описал этот случай, пока они медленно шли продуваемыми ветром тенистыми аллеями мессинского кладбища. В новой части кладбища, примостившейся на пологом склоне горы, надгробные камни были мельче, а могилы располагались чаще. Пол кивнул на одно из надгробий, и Нили присел, чтобы разглядеть надпись. Рэндал Скотт Риордан. Родился 20 июня 1977-го. Умер 21 августа 1992-го.

— И они надеются похоронить его тут? — спросил Нили, показав на пустое место рядом с могилой Скотти.

— Это слухи, — ответил Пол.

— Обычно здесь верят слухам.

Пол и Нили сделали еще несколько шагов в направлении маленького вязового деревца. Присев на скамью из витиевато откованного железа, они принялись рассматривать надгробие на могиле Скотти.

— У кого хватило пороху его выгнать? — спросил Нили.

— Умер не совсем обычный мальчик. Риорданы торговали лесом, так что у родителей Скотти имелись средства. Его дядю, Джона Риордана, в восемьдесят девятом году выбрали суперинтендантом школьного образования. У него хорошая репутация. Ум, тонкое политическое чутье. И только у него одного хватало прав уволить Рейка. Что он и сделал. Сам понимаешь, как потрясло город известие о смерти мальчика. Наружу вышли подробности. Насчет Рейка и его методов заговорили открыто.

— Хорошо, что он всех нас не замучил до смерти.

— Вскрытие делали в понедельник. Очевидный случай теплового удара. Никакой предрасположенности. Никаких врожденных пороков. В семь тридцать утра воскресенья совершенно здоровый пятнадцатилетний парень ушел на двухчасовую тренировку и больше не вернулся домой. В первый раз за всю историю города у его жителей возник вопрос: стоило ли в этой парилке гонять мальчишек бегом?

— Что им ответили?

— Рейк не дал ответа. Он вообще ничего не сказал, видно, хотел пересидеть бурю дома. Многие, в том числе его бывшие игроки, говорили: это Рейк убил мальчишку. Но были и другие, этакие «крепкие орешки», которые думали: «Черт, парню не хватало спартанской стойкости». Город разделился. Выглядело все это мерзко.

— Мне симпатичен этот Джон Риордан, — сказал Нили.

— У него есть характер. В понедельник поздно вечером Риордан позвонил Рейку и сказал, что тот уволен. Во вторник новость взорвалась как бомба. Рейк, обычно не выносивший и мысли о каком-то проигрыше, засел за телефон, поднимая на ноги сторонников.

— И никакого раскаяния?

— Кто знает, что творилось у него в душе? Нетрудно представить, что похороны обернулись кошмаром. Играла скорбная музыка. Ребята что-то кричали, некоторые падали без чувств. Футболисты пришли в зеленой форме. И все смотрели на Рейка. Но у него был вполне скорбящий вид.

— Рейк — хороший актер.

— А это все знали. С момента увольнения прошло меньше суток — и вместе с похоронами разыграли драму его ухода. Получилось достойное шоу, не оставшееся без внимания.

— Я хотел бы оказаться здесь.

— А где ты был?

— Летом девяносто второго? Скорее всего в Ванкувере.

— В среду вечером заступники Рейка решили устроить митинг в школьном спортзале. Риордан запретил: «Только не в этой школе». Добиваясь восстановления Рейка, они пошли в организацию ветеранов иностранных войн. Нашлись даже горячие головы, попытавшиеся лишить школу финансирования. Они бойкотировали игры, ходили с плакатами возле офиса Риордана и хотели основать новую школу. Туда, как можно догадаться, выбрали бы Рейка.

— Рейк был с ними?

— О нет. Он подсылал Кролика, а сам сидел дома на телефоне. Похоже, Рейк считал, что можно вернуть эту работу, если надавить достаточно сильно. Но Риордан не отступал. Он встретился с помощниками Рейка и объявил Снейка Томаса новым главным тренером. Снейк отказался, и Риордан его уволил. Донни Малоун тоже сказал «нет» — и Риордан его уволил. Куик Апчерч сказал «нет». Риордан уволил и его.

— Этот парень мне все больше и больше нравится.

— В конце концов братья Гриффины согласились занять место Рейка, пока не найдется кто-нибудь еще. В семидесятых они играли у Рейка и…

— Я их помню. У них был ореховый сад.

— Точно. Великолепные игроки, отличные ребята. Поскольку Рейк никогда ничего не менял, они знали его систему игры и всю команду. Неумолимо надвигалась пятница — и первая игра в новом сезоне. Мы играли с Портервиллем. Вступил в силу бойкот, но проблема была в том, что никто не хотел пропустить этот матч. Сторонники Рейка, оказавшиеся в большинстве, не могли остаться в сторонке, потому что желали команде сокрушительного поражения. Истинные болельщики явились на игру по другим, правильным соображениям. Как и всегда, стадион был переполнен, и во все стороны выкрикивались самые противоречивые заявления о преданности. Игроки чувствовали всеобщий подъем. Они посвятили матч Скотти и выиграли, сделав четыре тачдауна. Прекрасный вечер. Хотя грустный — из-за Скотти и потому, что эпоха Рейка очевидно закончилась. Но победа — всегда победа.

— Скамья очень жесткая, — сказал Нили. — Давай-ка пройдемся.

— Тем временем Рейк нанял адвоката. Он подал иск, дело не выгорело, Риордан отстоял позиции, и расколотый по принципиальным соображениям город нашел силы, чтобы собираться вместе каждую пятницу. Команда играла как никогда мужественно. Несколько лет спустя знакомый игрок рассказал, каким сильным было это ощущение — играть в футбол ради удовольствия, а вовсе не из страха.

— И насколько это прекрасно?

— Нам этого не узнать.