Книга Прыжок в ничто - Александр Беляев

– Узнать последние новости?

Винклер вынул из шкафчика электрическую плитку, консервные банки, хлеб, тарелки и принялся хозяйничать.

– Так вот, слушай. В настоящее время в Стормер-сити сооружается первая большая ракета, рассчитанная на двадцать человек. За ней должны последовать другие. А для того чтобы окончательно убедить маловеров, колеблющихся, нерешительных богатеев, уже построена маленькая ракета «Пикколо», в которой может поместиться один человек. Пробный полет в присутствии «акционеров» совершит Блоттон – он никому не хочет уступать этой чести. Для этого он и прилетел сюда. Лорду нельзя отказать в характерной для буржуазного рекордсмена необдуманной храбрости. Ракета совершит небольшой взлет, поднимется над стратосферой – новый лавр в рекордсменском венце лорда – и спустится на поверхность Великого океана, где мы ее и выловим. От успеха этого первого полета зависит многое. Интенсивность золотого потока может значительно возрасти, если Блоттон предстанет после полета живым и невредимым перед королями биржи.

– А ты сам, Винклер, веришь в возможность спасения капиталистической верхушки таким необычным способом?

– Пусть полетают.

– И.., способствуешь этому?

– Мало того, что сам способствую, но еще и тебя привлек к «соучастию в преступлении против революции». Да, да. Ты будешь не только работать на стройке, но и полетишь вместе со мной и лордами, которых ты так справедливо ненавидишь, – разумеется, если только сам полет состоится. Ганс, не горячись. Выслушай меня спокойно. Я хорошо знаю, что ты хочешь сказать. Расстроить всю эту музыку мы могли бы, разумеется, очень легко. Мы могли бы вызвать восстание, могли бы взорвать ракету перед самым взлетом. Но что выиграли бы мы от этого? Идею мы не убили бы. Полет все же мог бы состояться, но уже в другом месте, без нас. А это было бы гораздо хуже. Звездолет – опасная игрушка. Он может быть использован не только для позорного бегства, но и для наступления. В конце концов мы ведь не знаем досконально всех замыслов главарей этого дела. А что они имеют в виду использовать звездолет и для метания бомб в критический момент последних решительных боев, это не подлежит сомнению. Это уже делается в колониях – во время войны и при подавлении восстаний. Нет, гораздо безопаснее и практичнее, если мы с тобой на ракете будем сами. В нужный момент мы всегда сумеем прибрать кого следует к рукам.

– Если все обстоит так и нам может предстоять более интересная и значительная работа, чем обслуживание пытающихся удрать капиталистов, то...

– Не правда ли, увлекательное задание? – перебил его Винклер. – Но работать, работать тебе придется страшно много. Ведь все эти звездолеты.., пусть они строят их... После мировой революции все достанется нам, не правда ли? Так зачем же нам сейчас истреблять ракеты? Нет, мы будем строить их, строить для себя. Сверхскорые пути сообщения приобретут огромнейшее и повседневное значение. Нам нужны будут стратопланы в первую очередь, а со временем и звездолеты. Ну вот и готово. К свинине я сделаю еще яичницу. Ешь, насыщайся, набирайся сил.

Ганс с аппетитом молодого, здорового и проголодавшегося человека начал поглощать и свинину, и яичницу, и бобы в томате. Винклер, ласково улыбаясь, наблюдал за ним.

– Знает ли Цандер об истинных целях, которым служит сейчас? – спросил Фингер, утолив первый голод.

– Как сказать! Раз «Ноев ковчег» не преследует военных целей, то для наивного пацифиста инженера Цандера этого достаточно. А во всем остальном он мало интересуется делами акционеров. Общество дало ему возможность и огромные материальные средства развернуть работу в таких масштабах, о которых он не мог и мечтать. Это для него главное. А сделать он действительно может очень многое. Цандер – талантливый теоретик, великолепный конструктор и на редкость скромный человек. «Я только ученик своего великого учителя Циолковского. Он зажег пламя, я лишь поддерживаю его, пока мечта человечества не осуществится» – так говорит он о себе. Я бы сказал, что Цандер, хотя он сейчас и «вне политики», пожалуй, принадлежит к той лучшей части технической интеллигенции, которая может неплохо сработаться с нами, как сработалась когда-то она на Востоке. Вот поэтому-то мы с тобой и помогали Цандеру бежать. Ну, сыт? Идем, я покажу тебе луна-парк.

– Вот уж никак не думал, что в Стормер-сити существует даже луна-парк! Быть может, есть и кино, кабаре, таверны и эти... «красные фонари»?

– Как же без этих заведений обойдется предприниматель? Аппарат выкачивания зарплаты из карманов рабочих действует здесь превосходно. Но только луна-парк здесь особенный... И, не в пример другим развлечениям, даже бесплатный. Он пользуется у здешнего населения большим успехом. И, надо сказать, заслуживает того. Очень забавно и очень поучительно. Не буду тебя больше мистифицировать. Луна-парк не развлекательные аттракционы, а настоящий город-лаборатория. В этой лаборатории искусственно создаются те условия, в которых будут находиться участники полета на ракетах – от старта до финиша. Здесь изучается влияние этих условий: ускорения и замедления полета, увеличения силы тяжести, невесомости и так далее. К сожалению, я слишком занят, чтобы сопровождать тебя. Но ты и сам разберешься во всем. Вот тебе «входной билет» в луна-парк. По этому пропуску тебе все покажут и все объяснят.

6. О НЕБЕСНЫХ УЧЕНЫХ, КОТОРЫЕ СЛУЖАТ ЗЕМНЫМ ДЕЛАМ,И О ТОМ, НУЖНЫ ЛИ НА ВЕНЕРЕ ЗОНТЫ И ГАЛОШИ

Члены акционерного общества «Спасение», будущие участники полета на первой ракете, собрались в загородном особняке леди Хинтон, чтобы обсудить важные вопросы предстоящего путешествия.

На предварительном совещании ученые не пришли к полному соглашению.

Общее собрание было устроено в зале предков. Если бы сурово глядевшие с темных холстов гордые рыцари могли слушать, они, наверно, выпрыгнули бы из своих позолоченных рам и убежали, – о таких диких, невероятных для них вещах здесь говорилось.

Гости сидели за длинным овальным столом, накрытым белой скатертью времен Елизаветы. Старинный чайный сервиз с золотыми разводами на синем фоне, цветные свечи в бронзовых высоких подсвечниках, розы в вазах, золоченые сухарницы украшали стол. Как статуи, стояли у входа суровые лакеи в серых ливреях.

– Слово предоставляется профессору сэру Аврааму Кинбруку! – громко возвестил Стормер, взявший на себя обязанности председателя необычного совещания.

Английский астроном, еще не старый, полный мужчина, похожий в своем фрачном костюме на дипломата, медленно поднялся, мягко улыбнулся и окинул собрание пытливым взором. Для всякой аудитории, начиная с международных астрономических съездов и кончая аристократическими салонами, у него были заготовлены разные стили и методы изложения материала. «Слова надо подбирать по ушам, – смеясь, говорил он в кругу друзей. – Не всякое слово влезет в ухо, отягченное бриллиантовыми серьгами».

– Леди и джентльмены! – начал Кинбрук и сделал паузу, еще раз проверяя настроение аудитории. – Ответственность задачи, возложенной на нас, заставляет быть особенно осторожным. Я откровенно должен сказать, что наши научные познания о том, может ли существовать человек на других планетах, очень неполны, ограниченны. Мои ученые коллеги предполагают, что в солнечной системе существуют две планеты, доступные для человеческого существования, – это Марс и Венера. Увы, я не могу разделить с ними этой уверенности. По сравнению с нашей Землей планета Марс получает вдвое меньше света и тепла. Если бы вы высадились на Марсе, то Солнце показалось бы вам сравнительно маленьким диском. Марсианский день показался бы вам сумерками Земли. Вы страдали бы от холода. Быть может, вы томились бы от жажды потому, что на Марсе мало воды. В вечном холоде бродили бы вы по бесплодным песчаным пустыням материков и впадинам пересохших морей. Впрочем, сомневаюсь, что бродили бы. Вы просто задохнулись бы от недостатка кислорода. Его там очень мало.