Книга Когда ты станешь моей - Лиза Хигдон

Но вот юный баронет решительно приблизился к фортепиано и схватил девушку за руку. Музыка смолкла, а пианистка вконец растерялась. Руки она не отняла, но обратила на молодого наглеца молящий, испуганный взгляд.

«Разве так повела бы себя на ее месте дама полусвета?» – удивленно подумал Джулиан.

Баронет принудил девушку подняться и под протестующие возгласы соперников увлек в дальний угол эстрады, полускрытый пышным бархатным занавесом.

Трое джентльменов еще несколько мгновений потоптались у фортепиано, а затем спустились вниз, чтобы насладиться обществом менее востребованных кокеток.

Джулиан со все растущим интересом наблюдал за этой сценой. Он был хорошо знаком со стариком Стокли, отцом юного баронета, и сильно сомневался, что чопорному протестанту придутся по душе проделки отпрыска, узнай он ненароком, где тот проводит время. Впрочем, скорее всего слухи о развлечениях сына так и не дойдут до ушей строгого родителя, ведь все, кто допущен под гостеприимный кров мадам Деверо, дают обет хранить в тайне имена знакомых, которых им доведется здесь встретить.

Внезапно со стороны алькова раздался резкий вскрик, потом энергичное ругательство. Баронет Стокли выскочил на середину эстрады. Глаза его метали молнии. С гримасой боли он потирал щеку.

– Ах ты, сучонка этакая!

Джулиан в мгновение ока вскочил на возвышение и ухватил юнца за ворот фрака. Тот рванулся было в сторону девушки, поспешно спустившейся вниз, но Джулиан легонько встряхнул его и с укором произнес:

– Полегче, Стокли. Ты забываешься.

– Эта мерзавка дала мне пощечину! – выкрикнул он и свирепо покосился на девушку в муслиновом платье. – Невесть что о себе возомнила! Как будто она бриллиант чистейшей воды, а не…

Джулиан зажал ему рот ладонью:

– Молчи и слушай. – Что-то в его тоне заставило юного повесу подчиниться. Он перестал вырываться и покорно кивнул. – Оставь юную леди в покое и найди себе другую. Ту, которая с радостью примет знаки твоего внимания. Ты повел себя как настоящая свинья, Стокли!

И это было правдой. Один из коротких рукавов на платье Лауры был разорван, на шее и груди виднелись красные пятна – следы пальцев ухажера.

«Вот ведь премерзкий щенок! – подумал Джулиан. Набросился на эту нежную плоть, как изголодавшийся хищник, вместо того чтобы нежно ее ласкать…»

Между тем Стокли понуро спустился с эстрады и вышел из гостиной в зал. Напоследок он окинул Лауру злобным взглядом.

– Прошу прощения, сэр, за эту сцену, – сказала Лаура, мучительно краснея.

– Вам нет нужды извиняться. Если кому и следует просить прощения, так это нахалу Стокли. Хотите, я заставлю его вернуться и повиниться перед вами?

– О нет, что вы! Я не держу на него зла. – Лаура низко опустила голову и, как ни ожидал Джулиан, больше не попыталась встретиться с ним взглядом. В который уже раз у него мелькнула мысль, что этой девушке с царственной осанкой и манерами скромницы здесь не место. Она очень отличалась от всех остальных подопечных мадам Деверо. Ее вполне можно было бы принять за светскую дебютантку, за дочь пэра, получившую образование во Франции. Интересно, где это он недавно слышал такой же акцент? Джулиан напряг память, но на ум ему ничего не приходило.

Помолчав, он спросил, только чтобы еще раз услышать чарующий звук ее голоса:

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо. – Она поправила прядь волос, выбившуюся из прически, и лишь потом на него взглянула, но с какой-то необычной грустью и робкой благодарностью. Ее волосы, как и подол платья, были украшены полураспустившимися белыми розами, овальное лицо обрамляли по бокам причудливо сплетенные тонкие белые ленты.

Девушка держалась в нескольких шагах от него. За все время их разговора она даже не попыталась приблизиться. Напротив, напряженная поза, в которой она стояла, несмелые, скованные жесты выдавали ее испуг и замешательство. Она была похожа на лань, замершую на поляне и в любой миг готовую скрыться в чаще леса. Джулиан не знал, что и подумать. Во всяком случае, мадам Деверо невозможно было принять за злодейку, которая похищает светских девиц, чтобы принудить их торговать собой. И все же…

Ход его размышлений прервало появление хозяйки дома. Мадам Деверо стремительно приблизилась к своей протеже и сухо проговорила:

– Лоретта, пойдемте со мной, s'il vous plait. Приношу вам свои извинения, милорд, если вы стали свидетелем неприятной сцены. Такое у нас порой случается, что греха таить, хотя мы всеми силами стараемся этого избегать.

– Пустяки, мадам, не придавайте этому такого уж большого значения, – с принужденной усмешкой и полупоклоном ответил он, не сводя глаз с Лоретты. Та покорно проследовала за мадам к выходу из гостиной. На ходу она что-то негромко говорила, явно оправдываясь. В голосе ее звучало отчаяние.

– Простите, мадам, – отчетливо донеслось до него, когда девушка стала отвечать на какое-то замечание сводни. – Я не могу себя заставить. Это не для меня.

Джулиан весь обратился в слух, но обе дамы отошли уже слишком далеко, и он улавливал лишь их неразборчивые голоса. Мадам сменила гнев на милость и пыталась образумить подопечную. Что же до Лоретты… она так резко мотнула головой, что один из розовых бутонов выскользнул из ее прически и упал на персидский ковер. Джулиан бросился вперед, наклонился и подобрал его. И как раз вовремя, иначе туфелька одной из трех молодых особ, шедших ему навстречу, непременно раздавила бы цветок.

Он разжал ладонь. Полураспустившаяся роза, которую он принял за настоящую, оказалась творением рук искусной модистки. От бутона исходил едва уловимый аромат розовой воды. Странно, что куртизанке пришло на ум пользоваться такими нежными духами. Насколько ему было известно, у таких особ в ходу куда более сильные ароматы – фиалка, ладан, корица. Еще одна загадка.

Таинственная Лоретта почти околдовала его. Чтобы не поддаться ее чарам, он попытался найти рациональное объяснение всему, что было с ней связано. Здоровый цинизм зрелого мужчины, немало пережившего на своем веку, подсказывал ему, что перед ним скорее всего талантливо разыграла целый спектакль опытнейшая кокотка, которая прикинулась этакой робкой овечкой, чтобы выделиться из среды товарок и тем сразить его наповал. А ведь ей это вполне удалось!

Сжав в кулаке искусственную розу, он направился к выходу, чтобы приказать подать свою карету. Придется, по-видимому, искать иное решение своих проблем. Не станет он добычей этих обманщиц! Не хватало еще ему, лорду и члену парламента, принять участие в таком дешевом фарсе!

– Нет-нет, месье, оставьте меня, прошу вас! – Лаура ловко увернулась от объятий подвыпившего маркиза. Голова у нее просто раскалывалась. Слишком много пришлось пережить за один вечер. Зато теперь ей не в чем было себя упрекнуть. Она честно пыталась улучшить свое положение по примеру Селии, ведь одна лишь кратковременная, мимолетная связь с любым из сильных мира сего принесла бы ей несметное богатство. Она смогла бы тогда оплатить билет на корабль и вернуться на родину. Но после нескольких часов в доме мадам ей стало ясно: что-то внутри ее противилось такому решению. Она просто не в силах была заставить себя поступиться убеждениями, честью, достоинством, добрым именем, какие бы выгоды это ей ни сулило. Ответив отказом на все уговоры мадам, она заспешила домой. И вот теперь ее преследует этот несносный маркиз, от которого отвратительно разит вином.