Книга Когда тайна раскроется - Мэри Рид Маккол

– Уверен, вы не захотите заставить меня рассказывать подробности этого, леди.

Элизабет покачала головой. Ее прекрасные глаза поблескивали, дыхание было неглубоким и неровным. Не произнося ни звука, она просто провела ладонью по его запястью. Александр чувствовал что-то вроде покалываний в местах, которых она касалась. Потом Элизабет протянула руку к его руке и сжала его пальцы в своих. Это выглядело как неловкое предложение защиты и стойкости. Для Александра ее порыв был неожиданным. Это простое выражение сострадания породило в нем странные ощущения.

Пресвятой Иисус, Иосиф и Святая Мария!

Александр не предполагал ничего подобного. Это он должен был управлять ситуацией. Он был тем, чье мастерство и умение должны были ее обезоружить, заставить забыть о сомнениях в порыве страсти, которую он в ней породит. Но все получилось наоборот – после этого мягкого прикосновения и проявления ее благородства и силы духа.

Святые небеса, сейчас он должен восстановить положение, которое принадлежит ему по праву, прежде чем то, что происходит внутри у него, полностью не выйдет из-под контроля.

Повернувшись к ней одним плавным движением, Александр провел пальцами по ее лицу и оставил на губах жгучий поцелуй. Если ее это поразило, то она виду не подала. Она закрыла глаза и поцеловала его. Ее губы не отрывались от его губ, чуть наступая и уступая. Они были теплыми и охотно отвечали на движения его рта.

Осмелев от этой уступчивости, Александр просунул кончик языка сквозь ее губы и начал осторожно исследовать внутренность рта. Она ответила ему, ее язык двигался неуверенно, но с обрадовавшей его охотой, и в нем тут же вспыхнуло непреодолимое желание. Его член стал твердеть. Держа его одной рукой, Элизабет прошлась другой по его талии, и от этого невинного, но очень интимного прикосновения Александр затаил дыхание, чувствуя, как сильно бьется сердце.

Он хотел ее. Желание росло так стремительно, что почти мгновенно захлестнула его. Он хотел ощутить ее, дотронуться до нее, попробовать на вкус и погрузиться в сладость ее плоти. Издав низкий, рычащий звук, он поднял их соединенные руки и отвел их ей за спину. Затем привлек ее к себе, поцеловал и пришел в упоение, когда мягкие округлости прижались к его телу. Из груди Элизабет вырвался стон, она выгнулась ему навстречу, словно от сильного желания тех опаляющих ощущений, которые давала их близость. Но в следующее мгновение она замерла и, с жадностью хватая ртом воздух, отпрянула.

– Подожди, я не могу. Я еще… пожалуйста, Роберт, подожди.

Услышав имя человека, за которого он себя выдавал, Александр выпустил ее из своих объятий и отступил. На душе стало невыносимо тяжело. На лице Элизабет появилось тревожное выражение.

– Мне… мне очень жаль. Я просто… знаешь, прошло столько времени, и я…

Александр покачал головой, мол, не нужно ничего объяснять. Он запустил руку в волосы, посмотрел на потолок и с силой выдохнул, пытаясь овладеть охватившими его эмоциями. Впервые в жизни он с трудом подавлял в себе желание. Он всегда насмехался над подобными вещами; но сейчас это грозило его безопасности, поскольку он не мог справиться с желанием, испытываемым к этой женщине. Попытайся он заняться с ней сейчас любовью, угроза стала бы еще больше.

Что, черт побери, с ним происходит? Большую часть своей взрослой жизни он провел, получая нехитрые удовольствия, свободные от каких-либо глубоких отношений, которые лишь усложнили бы жизнь. Но почему-то сейчас он реагировал совершенно иначе, и как раз тогда, когда ошибка могла оказаться для него смертельно опасной.

Это было очень странно. Противоречило всему, что он знал о себе, что считал не только полезным, но и необходимым, чтобы закрепиться в Данливи в звании вернувшегося графа. Но он не мог сейчас заняться с графиней любовью, как бы ни хотело этого его тело. Сейчас он должен был овладеть своими чувствами. Пытаясь убедить графиню, что он ее муж, Александр не был в состоянии контролировать ситуацию.

Элизабет снова обняла его за талию и, потянув за собой, сделала несколько шагов. Она смотрела прямо на него с невысказанным и еще не оформившимся желанием, и что-то вроде агонии было видно на ее выразительном лице. Боже правый! Но Александру необходимо все обдумать, оценить заново, попытаться избавиться от странных реакций, которые в нем вызывает эта женщина.

Александр кашлянул, прочищая горло.

– Возможно, так было бы лучше, леди, учитывая, как долго меня не было… – Он мгновение помолчал, зная, что должен найти правильный способ ей все объяснить. – Многое изменилось, Элизабет. Я изменился, и не только из-за этого, – произнес он, показывая на шрамы на теле. – Не могу отрицать, что я уже не тот человек, за которого ты вышла замуж. После того, что случилось, я не мог им остаться.

– Понимаю, – тихо произнесла Элизабет.

– Фактически мы совершенно посторонние люди, – продолжал Александр, радуясь, что хотя бы раз сказал правду. – Поэтому я не стану возражать против того, чтобы наше воссоединение произошло постепенно. Необходимо время, чтобы снова узнать друг друга.

Александр посмотрел на нее, стараясь понять, не вызовут ли его слова у нее подозрения. Он мысленно поблагодарил судьбу, когда Элизабет восприняла эти слова с облегчением, а не с подозрением. Помолчав, она ответила:

– Я была бы вам за это благодарна, милорд.

Александр кивнул. Наступила тишина, натянутая и неловкая после той вспышки страсти, которую они только что пережили. Но вопрос улажен, а это самое главное. Им нет нужды заниматься любовью, во всяком случае, пока он будет находиться в Данливи, если он поведет дело надлежащим образом.

Однако если рациональная часть его сознания могла торжествовать победу, то темная, мятежная сторона начала роптать.

«Если ты откажешься от нее так легко, – говорил мятежный голос, – это будет выглядеть подозрительно, точно также, как в случае, если бы ты настаивал на своих супружеских правах против ее воли. Найди золотую середину, иначе провалишь замысел лорда Эксфорда».

Александр чувствовал, что в Элизабет Селкерк есть что-то очень для него привлекательное – не только красивое лицо и прелестная фигура. Ее реакция на его поцелуй дала ему понять, что он имеет дело с редкой женщиной, можно сказать, одной из тысячи. Обжигающая сирена, облаченная в наряд респектабельности, обещала невыразимое блаженство человеку, который окажется остаточно искусен, чтобы высвободить ее страсть.

А Александр был весьма искусен – да простит его Бог, – отточив свое мастерство за многие годы практики.

Когда Александр заговорил, собственный голос показался ему чужим.

– Значит, договорились. Я человек терпеливый, могу подождать, пока мы оба не будем готовы возобновить наши супружеские отношения.

Элизабет округлила глаза.

– А как ты это определишь?

– Ты сама мне об этом скажешь. – Александр твердо посмотрел ей в глаза. – Может, я сильно изменился, но не в этом. Я хочу, чтобы ты этого хотела, очень хотела. В противном случае мне ничего не нужно!