Книга Твои фотографии - Кэролайн Левитт

— Не надо. Пожалуйста, не надо, — махнула она рукой. — Я сниму комнату и вернусь на работу, пока не придумаю, куда перебраться.

— Изабел, пожалуйста, выслушай меня. Останься, пока не найдешь жилья. Я буду ночевать в другой комнате или на кухне, если ты именно этого хочешь. Пожалуйста, вернись. Позволь мне позаботиться о тебе.

— Ты уже позаботился, — с горечью бросила она. — Я поживу у друзей.

— Но я тоже твой друг. Больше чем друг. Я твой муж. И ты должна остаться со мной. Клянусь, я больше с ней не встречаюсь. В моей жизни есть только ты.

— Не встречаешься с матерью твоего ребенка? — в упор спросила Изабел, и Люк встал.

— Хорошо, останься в доме, а я уйду, — пообещал он. — В конце концов, переночую в задней комнате бара. Ты побывала в ужасной аварии и не можешь искать квартиру в таком состоянии. Самое разумное — вернуться домой.

— Но я не хочу, чтобы ты был там. Можешь уйти?

Он поднял руки:

— Все, что угодно, стоит тебе попросить.

— Прекрасно. А теперь прошу тебя удалиться.

— Я не оставлю тебя. Посижу в коридоре. Если понадоблюсь, скажи сестре. Я тут же приду.

«С кем?» — подумала Изабел, но промолчала.

Он снова посадил медведя на кровать, так что игрушка словно наблюдала за Изабел.

— Он тоже не уйдет, — добавил Люк.

Днем, наливая себе воду, она заметила, что зрение восстановилось. На столике был всего один кувшин.

Она испуганно оглядела комнату и обстановку. Все в единственном экземпляре. Одна кровать. Один стол. Один стул. Один стакан. Одна Изабел.

Она может видеть! Может встать и поискать женщину и мальчика.

Она осторожно села, но тут появился доктор.

— Уходите? Так скоро? Я что-то не то сказал?

Признав поражение, она снова легла.

— Я вижу только одного врача! — объявила она.

Он улыбнулся и взял у нее кровь. Заставил ее снова сложить пальцы и посветил фонариком в глаза.

— У меня хорошие новости. Мы разрешим мужу забрать вас завтра утром.

Она ни за что не позволит Люку увезти ее домой. И Изабел позвонила Мишель, которая приехала в понедельник утром и привезла ей легкое летнее платье, белье и ярко-зеленые шлепки. Она также привезла своего малыша Энди, сидевшего в «кенгурушке».

— Я рада, что не вижу Люка, иначе пришлось бы врезать ему, — прошипела она.

— Я тоже рада, что его нет, — кивнула Изабел, втайне задаваясь вопросом, куда он исчез. Обещал быть в больнице, но ушел и оставил ее одну.

— Какой милый мишка! — воскликнула Мишель.

— Отдай его Энди.

— Давай-ка поедем домой, — объявила Мишель, протянув медведя Энди, который немедленно стал жевать его ухо.

Изабел не терпелось поскорее убраться из больницы, но стоило ей усесться в машину Мишель, как ее охватила паника. Шея мгновенно взмокла от пота. Она не могла отдышаться, а руки и ноги ослабели. Мимо промчался автомобиль, и Изабел сжалась. Дорога казалась безумно извилистой, и она ощутила, как на теле лопается кожа, а из крошечных трещинок течет кровь. Все силы уходили на то, чтобы не выпрыгнуть из машины и бежать, бежать…

Она оглядела салон.

Вот так рушатся жизни. Вот так умирают люди.

Она почувствовала, что Мишель наблюдает за ней, и опустила голову.

— Все в порядке, — утешила Мишель, сжимая руку Изабел. — Я поеду медленно. И мы остановимся там, где ты скажешь.

Мишель сдержала слово. Ехала очень осторожно и останавливалась каждые полчаса. Изабел тут же выскакивала из машины и, не в силах отдышаться, терла руки, словно желая убедиться, что они на месте.

— Мы почти у цели, — уговаривала Мишель. — Еще немного.

К тому времени как Мишель подкатила к дому Изабел, та была вполне готова встать на колени и целовать тротуар.

Она не знала, чего ожидать. Но не того, что все будет выглядеть и ощущаться совершенно иначе. Она думала, что дом не изменится за три минувших дня. Обычный беспорядок, пара грязных тарелок в раковине, а может, ее вещи, аккуратно сложенные в коробки. Она не представляла, каково это: вернуться домой, где нет Люка.

Острый запах цитрусового освежителя стоял в воздухе. Люк убрал в комнатах. Она попыталась представить, как он вытирает пыль, но покачала головой. Может, он кого-то нанял. Может, попросил сделать это свою подружку. Полы сверкали, даже ковры обработали пылесосом, и на столе стоял горшок с ромашками. Когда-то он дарил ей эти цветы…

Она проковыляла в комнату и увидела карточку с изображением Сатурна, ее любимой планеты. Кольца сверкали словно в лунном свете.

«Позвони, если что-то понадобится. Люк», — прочитала она и бросила карточку в мусорную корзину.

На кухонном столе высилась стопка открыток от подруг и друзей, узнавших об аварии. Красный индикатор автоответчика мигал. Пятнадцать звонков.

Изабел с облегчением расположилась на диване и огляделась. Впервые она вошла в дом вместе с Люком, когда ей было шестнадцать.

Оукроуз. Люку нравилось, что бейсбольное поле в черте города и каждое лето на пляже устраивались концерты.

— Какой прекрасный дом! — восклицал он, хотя это был всего лишь небольшой коттедж с одной спальней и смежными комнатами, а на газоне вечно валялись сосновые иглы. Но она любила этот дом. Потому что здесь был Люк.

Они вошли в гостиную, где ждал риелтор, держась за руки. Люк был в спортивной куртке и галстуке и зачесал волосы назад, чтобы казались короче. На ней было длинное желтое летнее платье, а волосы подняты наверх, чтобы выглядеть старше. Она нацепила дешевое колечко со стразами, купленное в одной из аптек «Райт-Эйд». И хотя оба смеялись над ним, Изабел почувствовала себя иной с того момента, как надела его. Дом! Господи, она считала его дворцом. Стояла в пустой гостиной, закрыв глаза, пьяная от радости. Она могла пойти в другую комнату, и никто не в силах ей запретить! И не нужно подтаскивать к двери тяжелый комод, чтобы кто-нибудь не вломился в спальню! Вообразите только, в шестнадцать лет жить в собственном доме, и все благодаря сбережениям Люка!

— Кто твои родители? — спросила новая соседка, и Изабел громко рассмеялась и показала обручальное кольцо. Женщина ахнула от изумления: — Ты выглядишь такой молодой…

— Мне двадцать, — солгала Изабел. Расположение соседей можно было завоевать. Друзей — найти. Браки заключаются, когда обе стороны достаточно взрослые, и дома побольше покупаются, когда отложено достаточно денег.

«Кто твои родители?»

И что это за вопрос?

Ей следовало бы парировать: «А кто ваши?»

— Надеюсь, вы не собираетесь закатывать шумные вечеринки? — спросила другая соседка.