Книга День 21 - Кэсс Морган

– Беллами, – медленно сказала она, когда в ее мозгу возникла еще одна мысль, – железяки, которые мы нашли. Знаешь, какой на них был логотип? «ТГ».

В Колонии даже дети знали, что эти две буквы обозначают «Триллион Галактик». Так называлась компания, когда-то построившая их корабли.

– Я знаю, – сказал Беллами, – но это может означать что угодно.

– Эти железки не с нашего челнока, – быстро сказала она высоким от возбуждения голосом, – а значит, тут приземлился еще один корабль с Колонии. Может, беспилотник? А что, если… – Тут Кларк замолчала, вдруг засомневавшись, делиться ли возникшей у нее мыслью. – Думаю, важно понять, что это было, – расплывчато закончила она.

Беллами сжал ее пальцы:

– Как только вернем Октавию, сразу все проверим.

– Спасибо, – тихо сказала Кларк, – за все. Я знаю, ты потерял кучу времени, пока тащил меня сюда.

– Да, но было бы позорищем лишиться единственного на всю планету доктора. Правда, тебя посадили раньше, чем ты доучилась, ну да это неважно. Может, напомнишь, какие части тела мне нельзя травмировать – локти или коленки? – с улыбкой спросил Беллами.

Кларк обрадовалась, что к нему вернулось дурашливое настроение, но чувство вины, сжимающее ей грудь, никуда не делось. Взглянув на соседку по лазарету, она понизила голос:

– Вот что, если тебе надо опять уйти, то иди. Ужасно, что ты потерял из-за меня целый день.

Его глумливая улыбка смягчилась.

– Да все нормально. – Он протянул руку и принялся рассеянно накручивать на палец прядь ее волос. – Думаю, сейчас лучше всего будет выяснить, что знает эта девчонка, а уж потом вернуться на след.

Кларк кивнула. Ей стало легче от того, что, во-первых, Беллами на нее не злится, а во-вторых, не намеревается немедленно уйти.

– Октавии повезло, что у нее есть ты, – сказала она, склонив голову набок и поглядывая на парня. – Знаешь, а я ведь как-то слышала, что на Уолдене есть брат с сестрой.

Беллами поднял бровь.

– Слава бежит впереди меня? В смысле, я не удивлен. Разве можно было не слышать о таком красавчике?

Кларк ткнула локтем Беллами под ребро, он скорчил гримасу и рассмеялся.

– Нет, правда, – продолжала девушка, – моя подруга Лилли знала вас, ребята, по детскому центру. Я дословно помню, что она сказала: «У одной девочки есть старший брат. Для нее это очень здорово, но он такой потрясающе красивый, что никто не может смотреть прямо на него. Это все равно, что смотреть на солнце, так же слепит».

Вместо того чтобы улыбнуться, Беллами побледнел.

– Лилли? Лилли Марш, да?

Кларк поняла, что проговорилась, и грудь сдавило. Конечно, Лилли и Беллами были знакомы. В уолденском детском центре вряд ли было так уж много детей, верно? Лилли редко рассказывала о жизни на Уолдене, а Кларк не спрашивала. Это не было сознательным решением, но теперь она понимала, что ей легче было думать о Лилли как о девушке без прошлого, без людей, которым есть до нее дело.

– Откуда ты знаешь Лилли? – Беллами пристально смотрел на нее, будто ища глазами правду, которую девушка так отчаянно старалась скрыть.

– Познакомилась с ней в больнице, на практике, – сказала Кларк, наворотив в коротком предложении чудовищное количество лжи. – Вы дружили с ней? – Она молилась про себя, чтоб Беллами пожал плечами и сказал, что смутно помнит Лилли по детскому центру.

– Мы с ней… – Беллами помолчал. – Мы с ней не просто дружили. Она была единственной девчонкой, на которую мне не наплевать. Ну, до тебя.

– Что? – Кларк потрясенно уставилась на него. Лилли, ее подруга, подопытный кролик ее родителей, и Беллами…

– С тобой все в порядке? – спросил Беллами. – Тебя так напрягло, что на корабле у меня была девушка?

– Нет. Конечно, нет, – сказала Кларк. – Со мной все нормально, устала просто. – С бешено колотящимся сердцем она повернулась на бок, не глянув в лицо Беллами. Путь он лучше считает ее патологически ревнивой собственницей, чем заподозрит что-то, хоть отдаленно похожее на правду.

– И правильно, – сказал Беллами, которого она явно не убедила. – Тем более что это было очень давно.

Она не обернулась. Может, для Беллами со смерти Лилли действительно прошло много времени, но Кларк каждый день заново переживала ее кончину. Она снова и снова видела лицо Лилли, когда та закрыла глаза и попыталась уснуть, снова и снова слышала голос подруги. Смерть Лилли никогда не станет для Кларк чем-то далеким. Потому что именно Кларк ее убила.

Глава 7

Гласс

Покидая квартиру, Гласс и Люк молчали. Они вышли в оглушающе пустой коридор, и Гласс, испугавшись тишины, взяла Люка за руку. Хаос, царивший на корабле последние несколько дней, прекратился, уступив место тяжелому отчаянию. Слабо мерцало тусклое освещение, наводя на мысли о сонном ребенке, который изо всех сил старается не закрывать глаз.

Они тихо прошли по главной лестнице, добрались до нижнего уровня корабля, где были размещены энергетические и сантехнические системы. До тех пор пока Гласс не подвела Люка к воздухозаборнику и не потянулась, чтобы снять решетку, не было произнесено ни слова.

– Пожалуйста, – сказал Люк, – позволь мне. – Он потянул решетку, извлек ее из стены и подчеркнуто аккуратно положил на пол. – Подумать только, я провел долгие часы, ломая голову, где назначить свидание, вместо того чтобы романтично ползать по вентиляционным коридорам.

– Это все твое влияние, – проговорила Гласс. Она силилась улыбнуться, несмотря на подступающие слезы.

– Что? – спросил Люк, взъерошив ей волосы. – Тяга к трущобам?

Гласс поднялась на носочки, чтобы поцеловать его.

– Нет, тяга к авантюрам.

Люк заключил ее в объятия.

– Я люблю тебя, – шепнул он ей на ухо, подсадил к вентиляционному коридору, подождал, пока она вскарабкается в него, и поставил решетку на место.

Гласс на мгновение замерла, чтобы вытереть слезы, из-за которых она, казалось, ослепла.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она, зная, что Люк не сможет ее услышать, а потом стиснула зубы и поползла по узкому металлическому желобу.

Медленно пробираясь вперед и напрягая зрение, чтобы хоть что-то видеть в тусклом свете, Гласс пыталась представить, какое лицо будет у мамы, когда она откроет дверь. Она почувствует облегчение? Или будет злиться, что Гласс рисковала жизнью, отправившись на Уолден? Сердце сжалось, когда она подумала, сколько горя причинила матери за последний год. Если конец близок, ей нужен шанс попросить прощения, нужно получить последнюю возможность сказать маме, как сильно она ее любит.

Гласс ударилась ногой о металлический пол и поморщилась. Если бы пару лет назад кто-нибудь сказал ей, что наступит время, когда она станет ползать по вентиляции с Феникса на Уолден и обратно, Гласс только посмеялась бы. Но все изменилось – она сама изменилась. И Гласс улыбнулась во тьме. Может, теперь ее жизнь и в опасности, но зато она стоит того, чтобы за нее побороться.