Книга Бездонные пещеры - Кейт Форсит

— Но я не могу покинуть тебя, — прошептала Изолт Лахлану. — На мне лежит гис перед тобой.

Мак-Синн вскочил на ноги и навис над столом. Его лицо исказила ярость.

— Сейчас совершенно не время цепляться друг за друга, как парочка влюбленных голубков! Никто, кроме Банри, не знает путь через горы. Она должна ехать!

Его поддержал хор голосов, и Лахлан переводил взгляд с одного лица на другое, потом снова взглянул на Изолт. Она поднялась, очень бледная и суровая.

— Значит, ты освобождаешь меня от моего гиса?

Лахлан все еще колебался, и многие в зале насмешливо переглядывались, считая, что он не может перенести разлуки с женой всего на несколько месяцев. Наконец он кивнул, глядя Изолт прямо в глаза.

— Хорошо, я отпускаю тебя. Ты отправишься на Хребет Мира.

Она низко поклонилась, встав на одно колено, и лишь Изабо узнала в этом движении формальный жест Хан'кобанов. Потом Банри развернулась и зашагала прочь, прямая, точно натянутая струна.

Лахлан внезапно закричал ей в спину:

— Ты скучала по своим снегам, и не пытайся говорить, что это не так!

Изолт не ответила, захлопнув за собой дверь.

Изабо в смятении смотрела на Лахлана.

— Ты понимаешь, что наделал? — прошептала она.

Гнев и отчаяние в его золотистых глазах сказали ей, что он понимает.

Джей занес смычок над струнами виолы, и из-под него полилась чарующая музыка. Голос виолы был низким и бархатистым, звенящим нежностью. Мелодия подошла к концу, и Джей медленно опустил смычок и открыл глаза.

Вздрогнув, он осознал, что наследница трона Рураха сидит на его кровати, слушая его и поглаживая шелковистый черный мех эльфийской кошки, сонно растянувшейся у нее на коленях. На ней была зеленая бархатная амазонка, а плечи прикрывал черный плед, сколотый брошью с изображением черного волка. Ее каштановые волосы были собраны под лихой зеленой треуголкой, украшенной пушистыми черными перьями.

— Финн! — вскрикнул он. — Я не слышал, как ты вошла.

— Я пришла попрощаться, но ты был в своем обычном трансе, и я решила, что прерывать тебя может быть опасно, — с ухмылкой заявила Финн. — Ну, как с лунатиками.

Джей печально усмехнулся.

— Спасибо, что не прервала меня. Я очень люблю эту песню.

— Да, она очень красивая, — сказала Финн. — Ты с каждым днем играешь все лучше и лучше, Джей. Не зря ты потратил столько времени на упражнения. — В ее голосе слышался еле уловимый упрек.

— Да, мне очень повезло, что Нелльвин взялась учить меня вместе с Энит, — горячо сказал Джей. — Она настоящая Йедда, обученная в Башне Сирен, и все такое. Она может научить меня очень многому. — Он ласково обернул виолу в шелк и положил обратно в футляр.

— Должна признаться, я чувствую ревность к этой деревяшке, — сказала Финн.

Джей вскинул на нее глаза и густо покраснел.

— Хотя это всего лишь деревяшка, — продолжила она. — Даже если у нее и до омерзения красивая фигура. — Она со вздохом окинула взглядом свою собственную гибкую мальчишескую фигурку. — Ну да ладно. Может быть, и у меня была бы такая фигура, если бы я не проводила столько времени в седле и лазая по деревьям. Да и вообще, я лучше буду плоской, как камбала, и хорошо лазать по деревьям, чем наоборот.

— Ну... Ты сегодня очень хорошенькая, — неуклюже заметил Джей.

Она пожала плечами.

— Ну да, выгляжу отлично, как козье дерьмо, утыканное примулами. Я такая. У этого герцога Лохслейна очень строгие представления о том, как банприоннса должна вести себя. Боюсь, путь домой не доставит мне особенного удовольствия.

— Ты действительно пришла попрощаться? — задумчиво спросил Джей.

— Да, боюсь, что так, — ответила Финн, вставая и перекладывая эльфийскую кошку на плечо. — Вот я и отделалась от исполнения своего долга перед подданными. Лахлан сказал, что он написал моему дайадену о том, что я больше не хочу быть банприоннса, но он вряд ли обратит на это внимание, учитывая остальные новости, которые мы ему везем. Все, что я могу сказать, это что ему лучше бы взять меня с собой, потому что если меня опять запрут в этом старом скучном Касл-Рурахе, клянусь, я сбегу! Да я скорее наемся жареных жаб, чем останусь сидеть там, сложа ручки, когда вы все поедете на войну!

— Ну, возможно, война быстро кончится и мы скоро вернемся домой, и тогда мы с тобой сможем вместе пойти в Теургию, как и собирались.

— Может быть, — ответила Финн, впрочем, без особой надежды в голосе. — Хотя мне не кажется, что эта война быстро кончится, а тебе?

— И мне тоже, — печально ответил он.

— Мне пора, — сказала она. — Этот герцог Лохслейн и так считает, что я невоспитанная девчонка. Если я и дальше буду доставать его, он скажет дайадену, что я плохо себя вела, а мне сейчас очень нужно быть у него на хорошем счету. Береги себя, ладно? Перестань думать, что ты можешь выиграть эту войну, играя на своей дурацкой виоле.

— Угу, — сказал он со вздохом. — Хотя я действительно думаю...

— Ты же слышал, что сказал Лахлан, — твердо сказала Финн. — Не забывай, если ты хочешь стать колдуном, то должен учиться смирению, скромности и повиновению.

— Уж кто бы говорил! — воскликнул Джей, но она только рассмеялась ему в лицо, ухватила за ухо и поцеловала в уголок губ. Когда он опомнился, с пылающим от смущения лицом, она уже вышла, а эльфийская кошка на прощание зашипела и зафыркала на него с ее плеча.

— Значит, мы снова едем на войну, — сказал Лахлан, опираясь на свой огромный лук. Изолт кивнула. Ее лицо было очень спокойным. — Но на этот раз не вместе, — продолжил он, пристально глядя ей в лицо.

— Да, на этот раз не вместе, — повторила она, сжав губы.

Он обнял ее за плечи и попытался привлечь к себе.

— Мне будет трудно привыкнуть, что тебя нет рядом, — сказал он негромко. Хотя она не сопротивлялась его объятию, но стояла неподвижно, как кукла, и он отстранился, снова ища в ее лице хоть какой-нибудь намек на то, что она чувствует. Но там не было ничего. Ни гнева, ни грусти, ни нежности. Губы Лахлана сжались, и он отошел, очень прямой и напряженный.

Изабо ободряюще погладила сестру по руке.

— Он не понимает, что натворил, — прошептала она. — Он не знает, что такое гис.

Изолт встретилась с ней глазами в долгом внимательном взгляде, и Изабо наконец увидела, что переживает ее сестра.

— Он понимает. В глубине души он понимает, как важен такой долг чести для тех, в чьих жилах течет кровь Хан'кобанов. Он просто не хотел признаться в этом перед всеми теми людьми. — В ее голосе слышалась еле уловимая горечь.

— Но ты вернешься к нему? — настойчиво прошептала Изабо. — Ты ведь все еще его жена.