Книга Муж легкого поведения - Марина Серова

В нашей криминальной стране практически любой бизнес имеет криминальный налет, если не сказать больше. А тем более торговля недвижимостью. Всем давно известно, что очень часто такие люди, как Евдокия Панкратьевна или те же алкаши, оказываются выброшенными на улицу и превращаются в бомжей, а хозяевами их больших и хороших квартир становятся люди не слишком порядочные, зато богатые.

Оба показанных мне варианта идеально подходили под элементарную кражу квартир у одиноких и беззащитных людей. Боюсь, что господин Остапчук уже не в первый раз занимается подобными темными делишками. Наверняка на его совести не один обманутый и выкинутый на улицу человек. Иначе с каких бы денег он так шиковал — со своим роскошным «Лексусом»?

Я твердо решила проверить хотя бы один из вариантов. Разговаривать с семейкой алкашей, да и просто снова посещать их жилье я сочла занятием бестолковым и, главное, малоприятным, а вот побеседовать с Евдокией Панкратьевной или с ее соседями вполне можно было. Необходимо выяснить, все ли в порядке с продажей ее квартиры. Не собирается ли сексуально озабоченный Виталий Владимирович надуть ее.

Я вставила ключ в замок зажигания и развернула машину. Выехав со двора, направилась обратно к дому пенсионерки. Оставив свою «девятку» у тротуара на улице, я пешком пошла к особняку, где проживала Евдокия Панкратьевна.

Но, поднявшись на второй этаж, я так и не смогла ни достучаться, ни дозвониться до старушки. «Наверное, не слышит», — решила я и уж было собралась спуститься вниз, чтобы посидеть немного в машине и через некоторое время повторить попытку, как вдруг соседняя дверь приоткрылась и из нее выглянула пожилая женщина.

Она подозрительно осмотрела меня и буркнула:

— Так ведь нету же.

— Кого? — не сразу поняла я.

— Евдокии Панкратьевны. Вы ведь к ней?

— Да, — согласилась я. — А где она? Она только что была дома.

— За хлебом ушла, — сообщила соседка. — А потом на почту за пенсией.

— А можно мне с вами поговорить?

Я сделала шаг навстречу женщине, и она машинально открыла дверь пошире, настороженно спросив:

— О чем?

— Скажите, а вы знаете, что Евдокия Панкратьевна продает свою квартиру?

— Продает? — недоуменно вскинула брови вверх женщина. — Ничего не слышала об этом. С чего вы взяли?

— Ну, как… — растерялась я. — Она ведь подала заявку в агентство по недвижимости. Сегодня приходил агент и показывал ее квартиру клиенту, — на всякий случай я умолчала о том, что так называемым клиентом являюсь именно я.

— Да нет, — соседка с улыбкой покачала головой. — Вы что-то путаете.

— Как же так? Разве она не продает квартиру? Ну, может быть, меняет? — спохватилась я.

— Да ничего такого она не собиралась делать, — решительно заявила женщина. — Я бы знала. Евдокия Панкратьевна даже писать-то толком не умеет. Неграмотная она. Она и объявление дать не сможет. Если бы хотела менять или продавать, то попросила бы меня помочь с бумагами. Ведь больше-то ей обратиться не к кому.

— Она одинокая? — Меня насторожило последнее высказывание соседки старушки.

— Одинокая. Мужа еще в войну убили. А сын погиб несколько лет назад. Холостой он был, детей после себя не оставил. Братья-сестры уж тоже все померли. Так что она одна теперь.

— Но может быть, Евдокия Панкратьевна просто ничего вам не говорила про квартиру? — продолжала настаивать я.

— Да нет, — покачала головой женщина и с уверенностью повторила: — Я бы знала. А что такое? Что-то не так с ее квартирой?

— Нет-нет, я просто пытаюсь кое-что выяснить. А вы разве не видели, что к ней в последнее время молодой мужчина приходил? Он и сегодня был.

— Видела. Это высокий такой? На красивой машине?

— Ну да, — кивнула я.

— Так он из Совета ветеранов, — спокойно ответила соседка. — Евдокия-то всю войну санитаркой была. У нее медали и ордена есть, — не без гордости за соседку проговорила женщина.

— Из Совета ветеранов? — переспросила я удивленно.

— Ну а как же. Они там ей ремонт будут делать. Она же заслуженный ветеран и войны, и труда. Вот Совет ветеранов и выделил деньги на ремонт ее квартиры. Она мне сама говорила. А ее на это время переселят в какое-то другое место, — сообщила словоохотливая соседка.

Все понятно. Теперь у меня в голове все окончательно прояснилось. Ушлый риелтор навешал пенсионерке лапши на уши, наобещал с три короба, мол, ей сделают бесплатный ремонт, а сам просто выселит старушку в какую-нибудь трущобу, и попробуй она потом докажи что-нибудь.

— Ясно, — кивнула я. — А когда должны были ремонт начать?

— Да вроде как на днях. Но что-то у них там все никак не получается. Денег, что ли, нет, — покачала головой женщина. — Вот и нам бы тоже какой-никакой косметический ремонт сделать… — вздохнула она. — Да только где ж на такую громадину-то денег набрать?

— Все понятно, — повторила я. — Значит, я просто что-то напутала с продажей квартиры…

— Наверное, — согласилась соседка, сразу же потеряв ко мне всяческий интерес. Она постояла еще немного, потом, видя, что продолжать беседу я не намерена, тихо закрыла дверь.

А я вышла на улицу и села в машину. Закурив, задумалась. Значит, Евдокия Панкратьевна не намеревается продавать свою квартиру, а Остапчук делает вид, будто бы уже все на мази. Не думаю, что во время оформления сделки, если таковая состоялась бы, он решился кинуть меня. Скорее всего, пострадала бы пожилая женщина.

У меня просто не укладывалось в голове, как можно действовать так нагло и уверенно. А вдруг что-то не получится? А если бы сделка сорвалась? Ответ напрашивался сам собой: скорее всего, Виталий Владимирович уже не в первый раз проворачивает подобные махинации, а потому так уверен в том, что все удастся.

С семьей алкоголиков наверняка та же ситуация, что и с Евдокией Панкратьевной. Можно даже не проверять. Там даже все будет гораздо проще и быстрее. Хотя вполне возможно, что те люди и сами согласны на продажу квартиры. Только вот нет никакой гарантии, что Остапчук предоставит им другую жилплощадь, а не отправит на улицу.

Значит, вполне вероятно, что смерть Марии Викентьевны Крамер как-то связана с ее бизнесом. Зам проворачивал темные операции с недвижимостью, а она узнала об этом. Возможно, пригрозила, а Виталий Владимирович испугался и решил освободить себя от ставшей опасной начальницы, да к тому же проторить дорожку к директорскому креслу… Вот так, одним выстрелом (или одним ударом) и убил двух зайцев.

Версия, что убийство Крамер не было обычным ограблением, еще больше окрепла после того, как я поговорила с соседкой Евдокии Панкратьевны. Хотя я, конечно, пока со стопроцентной уверенностью не могла сказать, что Марию Викентьевну убили не грабители, зато сейчас у меня появился повод раскрутить другую версию.