Книга Сезон охоты на блондинок - Карен Робардс

Она теряла – нет, уже потеряла – и Пола тоже. О бо­же, как вынести еще одну потерю?

– Надеюсь, что вы с Тарой будете очень счастливы, – собрав все силы, ответила Алекс. Лишь бы не дрогнул голос! Поначалу шок позволял ей не ощущать боли, но он постепенно проходил. Алекс чувствовала себя так, слов­но ей всадили нож в сердце.

– Ты знаешь, что я всегда буду любить тебя. – Сно­ва его льстивый, вкрадчивый голос.

– Прощай, Пол. – Ответить он не успел. Алекс, рез­ко повернувшись в кресле, положила трубку на рычаг. Мгновение она просто сидела и смотрела на телефон и на свои руки, прижимавшие трубку к аппарату, как будто та могла встать на дыбы и броситься на нее. Она сжимала желтоватую пластмассу так крепко, что побелели кос­тяшки. Обручальное кольцо на пальце, казалось, ожило: огромный бриллиант искрился и подмигивал, словно насмехаясь над ее болью.

Наверно, Тара сейчас рядом с Полом, и они смеются над ней так же бесстыдно, как этот бриллиант.

– Ты сукин сын! – тихо сказала Алекс. Внезапно ее дыхание стало хриплым и прерывистым. Она схватила кольцо и стащила его с пальца. – Обманщик! Грязный, низкий лжец!

Задыхаясь и борясь с обжигающими слезами, она изо всех сил отшвырнула от себя кольцо.

– Вот так раз! – прозвучал мужской голос. Неверо­ятно! Джо Уэлч, не удосужившийся сообщить о своем приходе, внезапно появился на пороге библиотеки, и кольцо полетело ему прямо в лицо. Он ловко уклонился, поймал бриллиант в воздухе, выпрямился и хмуро посмотрел на Алекс.

Глава 8

– Что вы здесь делаете? – спросила Алекс. Она была на грани истерики и каждую минуту могла разразиться рыданиями. Глаза застилали непрошеные слезы, но не узнать высокую фигуру в ярко-голубой куртке было не­возможно. – Сейчас у меня не то настроение.

– Вижу, – иронически сказал Уэлч.

Но вместо того чтобы проявить такт и уйти, он вва­лился в комнату и подошел к столу. Опершись рукой на столешницу, он протянул Александре кольцо, зажатое между большим и указательным пальцем. Оно казалось со­всем крошечным; бриллиант снова насмешливо вспых­нул.

– Обронили?

Алекс сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Черт побери, скорее замерзнет ад, чем она расплачется перед этим человеком.

– Не обронила. Бросила, – язвительно ответила Алекс, забирая кольцо. Выдвинув ящик стола, она сунула туда бриллиант и с грохотом задвинула ящик. – Я была бы вам очень признательна, если бы вы ушли. Повторяю, сейчас у меня не то настроение.

– Поссорились со своим дружком? – Уэлч выпря­мился, скрестил руки на груди и посмотрел на Алекс так, словно она была насекомым, насаженным на булавку.

– Мой жених позвонил и сказал, что вчера вечером женился на другой. – Ее голос звучал вызывающе. Алекс сама не знала, почему разоткровенничалась с этим чело­веком. Это было не его дело; тем более что он не отно­сился к числу ее поклонников. Да и не было у нее привы­чки делиться бедами с чужими людьми. Но в последние недели на Алекс свалилось столько, что сейчас она про­сто не владела собой. Она потеряла равновесие, как ка­натоходец, и хваталась за воздух.

– Бедная малышка, – В голосе Уэлча прозвучало сочувствие.

Алекс выпрямилась и смерила его взглядом. Что этот тип себе позволяет?

– Послушайте, вы не могли бы уйти?

– Но сидеть и отвечать глазами вы можете, не так ли?

– Я не собираюсь… – Алекс осеклась.

Уэлч смотрел на нее критически. Его прищуренные глаза окружала сеть тонких морщинок, губы сжались в ниточку. На коротко остриженных черных волосах поблескивали капли. Кожа была очень загорелой – видимо, он много времени проводил на открытом воздухе, щеки и подбородок по­крывала отросшая за день щетина. Его громоздкая фигу­ра занимала слишком много места в пространстве, и комната казалась значительно меньше, чем была. Алекс инстинктивно отметила его вызывающую мужествен­ность, но отогнала от себя эту мысль. Как гласит пого­ворка, красота проходит, а бородавки остаются.

– Как вы здесь оказались? Неужели вам не пришло в голову, что нужно постучаться? Или здесь принято втор­гаться в чужие дома без приглашения? – продолжила она, пытаясь пробить стену его хладнокровия.

– Меня впустила Инес. Кроме того, я стучал. Валяй­те, поплачьте, если хочется. Я могу подождать.

Этот мерзкий человек смотрел на нее так, словно ждал, что она и впрямь расплачется у него на глазах. Она вздернула подбородок и вновь сделала глубокий вдох. Пока удавалось держаться.

– Ладно, мистер Уэлч, раз уж вам не хватает такта, чтобы уйти, когда вас просят, давайте как можно скорее покончим с этим делом. Зачем вы пришли?

Взгляд Уэлча был более пристальным, чем ей хоте­лось. Алекс знала, что ее веки покраснели, а глаза все еще полны слез. Лицо ее казалось беззащитным, как и она сама. В сущности, так оно и было. Пусть на недолгое вре­мя, но Александра Хейвуд оказалась совершенно безза­щитной перед непрекращающимися ударами судьбы.

– Поверьте мне, если жених сообщил вам такую но­вость по телефону, этот малый последний трус и не стоит того, чтобы о нем плакать!

– Я не собираюсь обсуждать с вами мою личную жизнь. Ничего этого не было бы, если бы вы не вломи­лись сюда и не застали меня врасплох. – Слезы вновь подступили к глазам, и Алекс боялась, что Уэлч это заме­тил. Она никогда не плакала, и гордилась этим. Еще в детстве, проведенном на попечении равнодушных нянек, а потом в сменявших друг друга строгих закрытых школах, она поняла, что слезами горю не поможешь. Только глаза покраснеют и нос распухнет. Тем более что отец ненавидел женские слезы. Он развелся с двумя женами только потому, что те вечно хныкали, когда им что-то не нравилось.

При мысли об отце вновь вернулась боль. Она нико­гда не плакала, но по нему пролила реки слез.

– Меня не интересует ваша личная жизнь, мисс Хей­вуд. Все, что меня интересует, это ферма Уистлдаун.

Алекс грозно нахмурилась. От взгляда снизу вверх у нее болела шея, но встать было страшно: вдруг ноги не выдержат? Ей было необходимо остаться в одиночестве, чтобы залатать новую дыру в сердце. Если она умрет, то умрет достойно, не показав виду, что потерпела сокру­шительное поражение. Она будет высоко держать голо­ву, пока не станет легче или не придет конец света, не­важно, что будет первым. Лично она поставила бы на конец света.

– Если вы хотите уговорить меня изменить мнение, то можете не трудиться, – бросила она. – Сказанное ос­тается в силе.

Уэлч посмотрел ей в глаза. Его челюсть напряглась, взгляд стал жестким и упорным.

– Боюсь, что нет, принцесса. У меня есть контракт.

Алекс издала нервный смешок:

– Мистер Уэлч, это становится скучным. Вы уволены. Неужели не понятно?

– Об этом и речь. Вы не можете меня уволить. По­вторяю, у меня есть контракт. Тот самый документ, ко­торый регулирует отношения между тем, кто увольняет, и тем, кого увольняют. Вы не можете уведомить меня за тридцать дней, приказать мне продать лошадей, а потом вышвырнуть. – В его голосе слышалось ликование: – Не выйдет!