Книга Старик, который читал любовные романы - Луис Сепульведа

Антонио Хосе Боливар Проаньо опозорил себя как воин и обрек таким образом на вечные страдания душу своего единственного друга.

Не переставая лить слезы, индейцы отдали ему лучшее каноэ. Продолжая плакать, они обняли его, дали в дорогу еды и все так же со слезами на глазах сказали, что с этого дня не считают его как бы одним из них. Он мог по-прежнему жить и охотиться на землях племени шуар, мог даже приходить к их стойбищам, но права оставаться с ними у него больше не было.

Все так же обливаясь слезами, шуар оттолкнули каноэ от берега и тотчас же стерли с прибрежного песка следы того, кто был как бы одним из них.

Глава четвертая

Путь по реке до Эль-Идилио занял у него пять дней. За то время, что он не был в поселке, тот сильно изменился. Два десятка домов выстроились в ряд вдоль реки, образуя своего рода улицу. Главным на этой улице-набережной был дом, превосходивший остальные по размеру, над входом в который была прибита выкрашенная желтой краской доска с надписью «Администрация».

Появилась в поселке и дощатая пристань, которую Антонио Хосе Боливар обогнул на своем каноэ и проплыл чуть дальше вниз по течению. Выбрав место почти наугад, он направил каноэ к берегу и, поднявшись по склону холма на безопасное расстояние от воды, стал расчищать участок под дом.

Поначалу жители поселка сторонились его. Для них он был дикарем, пришедшим из джунглей, но, в отличие от индейцев, вооруженным ружьем – «ремингтоном» четырнадцатого калибра. Это было оружие, которое досталось ему в качестве трофея от того единственного убитого им за всю жизнь человека, с которым он расправился так неправильно и неудачно. Впрочем, весьма скоро односельчане поняли, какую пользу можно извлечь из такого соседства.

И поселенцы, и не признававшие никаких правил и законов золотоискатели совершали в джунглях дорого обходившиеся им ошибки. Делали они это не задумываясь, скорее по привычке относиться к дикой природе как к тому, чем цивилизованному человеку надлежит повелевать. Сельва таких ошибок не прощала. В результате она мстила своим обидчикам, то обрушивая на них полчища насекомых, то превращая обычно безобидных зверей в опаснейших кровожадных тварей.

Так, например, отчаянно стремясь отвоевать у леса хотя бы несколько квадратных метров земли для посевов, поселенцы могли обойти какой-нибудь особо трудный для раскорчевывания участок, на котором мирно спал, переваривая добычу, гигантский удав. Проснувшись и проголодавшись, змея стремилась снова вернуться в бескрайнюю чашу, а попутно, пробираясь через расчищенное поле, обнаруживала легкую добычу – беспечного осла или мула, который, в отличие от коренных обитателей сельвы, не привык ждать нападения в любую минуту. Другой распространенной ошибкой поселенцев была охота на мелких кабанов, в изобилии водившихся в этих местах, в их брачный период. В эту пору некрупные и обычно абсолютно безобидные животные, если их потревожить, превращаются в свирепых чудовищ.

Помимо местных жителей, постепенно привыкавших все же не воевать, а сосуществовать с сельвой, в Эль-Идилио стали время от времени появляться приезжавшие с нефтяных разработок гринго. Они прибывали на берега Нангаритцы шумными компаниями с таким количеством оружия, что хватило бы на целый армейский батальон. В джунгли эти люди уходили с твердым намерением стрелять по всему, что движется. Особым «почетом» пользовались у них несчастные ягуары. Гринго истребляли этих представителей семейства кошачьих, не щадя ни беременных самок, ни котят. По окончании охоты, прежде чем уехать, они с довольными улыбками фотографировались на фоне экзотического пейзажа с десятками продырявленных пятнистых шкур.

Гринго уезжали, а шкуры оставались гнить на берегу до тех пор, пока кто-нибудь, не выдержав распространяемой ими вони, не сбрасывал их, как какой-то мусор, в реку. Остававшиеся в живых ягуары старались расквитаться с людьми, потроша домашнюю скотину в таких количествах, что поселенцам становилось ясно: делается это вовсе не от голода.

Антонио Хосе Боливар как мог пытался удержать односельчан от самых безумных поступков. Тем не менее поселенцы все с большим рвением вели наступление на сельву, создавая вокруг себя высшее творение цивилизованного человека: безжизненную пустыню.

Животные не смогли оказать человеку серьезного сопротивления. Те, кто выжил, стали гораздо осторожнее. Следом за народом шуар и другими амазонскими племенами начался невиданный исход животных и птиц на восток, в пока еще глухие дебри амазонской сельвы.

Антонио Хосе Боливар Проаньо обнаружил, что у него вдруг появилось огромное количество свободного времени. О том, что он умеет читать, он вспомнил – или даже лучшиe сказать, заново узнал, – когда у него стали сильно болеть зубы.

Ими он занялся, когда постоянная боль вконец замучила его, а дыхание сравнялось по зловонию с помойной ямой.

Не раз и не два он наблюдал за работой доктора Рубикундо Лоачамина. Глядя на то, как мучаются его пациенты, старик и представить себе не мог, что когда-нибудь сам по доброй воле сядет в это пыточное кресло. Впрочем, когда боль стала просто невыносимой, ему не осталось ничего другого, как обратиться за помощью в «консультацию».

– Доктор, – обратился он к Рубикундо Лоачамину, – если говорить коротко, то осталось их у меня совсем немного. Те, которые уж слишком сильно меня доставали и к тому же шатались, я вырвал сам. С остальными – не получается. Давайте поступим так: вы выдерете то, что осталось, а потом мы с вами обсудим цену одной пары из тех штуковин, которые так ловко заменяют людям их собственные зубы.

В тот самый раз вместе с зубным врачом с борта «Сукре» на пристань Эль-Идилио сошли двое каких-то чиновников. Они стали устраиваться за столом под навесом у входа в дом алькальда, и все жители поселка поначалу приняли их за сборщиков какого-то очередного налога.

Алькальду пришлось приложить все свои не слишком выдающиеся способности к убеждению, чтобы чуть ли не силком притащить недоверчивых обитателей поселка к представителям власти. Как выяснилось, эти унылого вида чиновники прибыли в Эль-Идилио для того, чтобы выяснить, чего не хватает уважаемым жителям селения и каковы их самые сокровенные чаяния. Поводом для такой заботы об обитателях затерянного в сельве поселка, разумеется, были какие-то не то очередные, не то внеочередные президентские выборы, которые должны были состояться примерно месяц спустя. Среди прочих к чиновникам подошел и Антонио Хосе Боливар Проаньо.

– Читать умеешь? – спросили его.

– Я-то?… Наверное… да не помню уже.

– Сейчас выясним. Вот, смотри: что здесь написано?

Антонио Хосе Боливар, не доверяя ни представителям власти, ни самому себе, осторожно поднес к глазам протянутый ему лист бумаги. К его собственному изумлению, он оказался в состоянии разобрать и воспроизвести вслух напечатанные на листе загадочные знаки.

– Гос-по-дин канди… канди-дат…

– Вот видишь! Оказывается, ты грамотный. Можешь сам прочитать. Не хочешь – мы тебе объясним. У тебя есть право голоса.