Книга Алмазная лихорадка - Марина Серова

— Дверь заперта на ключ, — услужливо сообщила я.

Омоновцы разом обернулись и посмотрели на меня так, словно хотели съесть. Потом до командира дошло. Он приказал привести проводника. Вместе с проводником появился начальник поезда. Проходя мимо, он скорбно посмотрел на меня и отвернулся. Проводник, бледный от ответственности, отпер дверь туалета. Его немедленно оттеснили и выпихнули в коридор.

— Выходить! — заорал омоновец.

Дверь медленно отворилась. В проеме показалась желтая куртка. Мощные руки вцепились в нее и выхватили отморозка из туалета. Я успела увидеть его изумленное лицо, услышала два глухих удара, крик боли, и вот уже кругломордый стоял в классической позе — руки уперты в стену, голова опущена, ноги расставлены.

— Шире ноги! — закричал командир и, словно накладывая последний штрих, саданул отморозка башмаком по лодыжке.

Моего знакомого обыскали и сразу же нашли пистолет. Находка вызвала у омоновцев такой восторг, что они тут же еще пару раз саданули кругломордому по ребрам и заковали в наручники.

Он оглянулся — в глазах его не было боли, а лишь безграничное изумление.

— Ты что, командир! — пораженно хрипел он. — Пушка-то чистая! Законная пушка, командир!

Его ухватили за рукав, за ворот, безжалостно наклонили вниз голову и чуть ли не на руках вынесли из вагона. На перроне его ждала спецмашина с проволочной сеткой на окнах.

Задержавшиеся омоновцы, оставшись без дела, быстро осмотрелись по сторонам, царапая лица пассажиров пытливыми неласковыми взглядами, и тут же ссыпались по ступенькам вагона с грохотом и матом.

Никто, кроме меня, ничего не понял. Нет, пожалуй, был еще один человек. Уже когда все завершилось и поезд побежал среди холмов, он подошел ко мне и негромко осведомился:

— Простите, у меня к вам тоже один вопросик. Вы часто ездите этим поездом?

— В первый и последний раз! — непреклонно заявила я.

— Это хорошо, — хмурое лицо Сидорова немного разгладилось. Он с благодарностью посмотрел на меня и признался: — А я тут десятый год, но этот рейс мне запомнится на всю жизнь!

Он повернулся и окрепшей походкой направился в свой вагон. Мне бы очень не хотелось еще раз огорчать этого милого и задерганного человека, но впереди был еще час пути, и никто не мог гарантировать, что этот час будет спокойнее предыдущих.

Я вернулась в четвертый вагон и постучалась в купе. Мужчины встретили меня взглядами, в которых читались нетерпение и тревога.

— Статус-кво восстановлен, — небрежно сообщила я. — Теперь остается обсудить наши действия в Коряжске.

Капустин с видом астронома, открывшего новую звезду, подал идею сойти в Ключах и оставить, таким образом, конкурентов с носом.

— Мысль ценная, — согласилась я. — Но, во-первых, существует проблема гостиницы — ведь рано или поздно мы должны там появиться, а во-вторых, в Ключах нас наверняка будут ждать.

— То есть? — вскинулся Капустин.

— Это обычный прием, — объяснила я. — Вы сходите на одну остановку раньше и думаете, что всех обдурили. Но если эта идея пришла в голову нам, то почему она не может прийти в голову Трофиму? Кстати, вы не знаете, кто это такой?

— Это правая рука Лукьяна, — мрачно ответил Капустин. — Омерзительный тип. Дважды проходил по делу об убийстве, но оба раза свидетели отказывались от показаний, и он продолжает гулять на свободе. Здоровый такой, черный, как цыган, на пальце носит золотую печатку… Абсолютно неуправляемое и жестокое животное. Не останавливается ни перед чем. А почему вы спрашиваете? Он что…

— Вот именно, — подтвердила я. — Он едет в Коряжск.

Капустин присвистнул и обреченно махнул рукой.

— И почему я не отговорил брата! — с горечью сказал он. — Ведь я так не хотел этой поездки!

— Еще не поздно вернуться, — любезно подсказала я.

Капустин посмотрел на меня глазами, полными муки. Я поняла, что, несмотря на весь свой страх и благоразумие, он не в силах устоять перед дьявольским искушением и не успокоится до тех пор, пока драгоценные камни не окажутся в его руках.

— Значит, едем дальше? — спросила я. — Тогда предлагаю следующее. В Коряжске нам выходить, конечно, не с руки. Уже стемнеет, нас будут караулить на перроне, свобода маневра будет крайне ограничена. Мы сойдем в Ключах. Но не сразу. Сойдем, когда поезд уже тронется и разочарованные конкуренты махнут на нас рукой. Вы умеете прыгать с идущего поезда?

Мужчины переглянулись и снисходительно пожали плечами.

— Брать с собой мы ничего не будем, — категорически заявила я. — Кроме моего чемодана, куда мы засунем ваш сейф. С комфортом будем путешествовать тогда, когда выберем менее опасный маршрут. Чемодан понесет Анатолий Витальич. Чижов будет олицетворять нашу огневую мощь. А я возьму зонтик, чтобы прикрывать вас в случае дождя.

— А с этим что будем делать? — с интересом спросил Чижов, кивая на сладко спящего Пряжкина.

— Пусть едет дальше, — мстительно сказал Капустин. — К тете!

— Его все равно в Коряжске высадят, — заметила я. — Кстати, Анатолий Витальич, поставьте рядом с ним свой чемодан. Проводник непременно решит, что это багаж Пряжкина, и уговорит взять чемодан с собой. Мир тесен — может, еще свидитесь.

Капустин пожал плечами и поднял крышку нижней полки. Мы опустошили мой чемодан, оставив только самое необходимое, и уложили в него набитый деньгами металлический кейс. Мои вещи перекочевали в чемодан Капустина, который мы оставили на виду, бросив поверх него роскошный голубой плащ Пряжкина — для убедительности.

Следующая станция находилась примерно на середине оставшегося отрезка пути, и ехать до нее оставалось минут пятнадцать. Время тянулось невыносимо медленно. Капустин нервничал.

Я разложила на столе карту и нашла на ней станцию Ключи. Рядом было село с одноименным названием, через которое проходила автомобильная трасса. Километрах в тридцати от Ключей шоссе поворачивало на север, а еще через тридцать километров делало новый поворот и устремлялось к Коряжску. Я обратила также внимание, что оба поворота основной трассы соединяет короткая грунтовая дорога, идущая прямиком через лес. На всякий случай я взяла это на заметку.

За окнами давно сгустились сумерки, но сквозь разрывы в тучах выглянула полная луна и залила окрестности призрачным голубым сиянием. На фоне мерцающего лунного света очертания проносящегося мимо нас хвойного леса казались загадочными и зловещими.

— Сколько стоим в Ключах? — хрипло спросил Чижов.

— Три минуты, — ответила я. — Будьте внимательны. Мы не должны ошибиться.

Мы выключили в купе свет и приникли к окну. Вскоре мимо прокатились огни автомобильного переезда, промчалась встречная электричка, и наконец появилась платформа станции. Небольшое станционное здание с ярко освещенными окнами просматривалось насквозь — зал ожидания был пуст. Пусто было и на перроне — лишь две пожилые грузные женщины с корзинами в руках всматривались в окна проходящего поезда.