Книга Помпеи нон грата - Иржи Грошек

– Как оно вообще и в частности?

– Все хорошо, – сообщает Геракл. – Прокрида досталась мне девственницей!

И тихой сапой – обратно в лес, лишь бы куда подальше от этой Прокриды.

– Да будь она неладна! – только разводит руками царь Феспий.

Вызвал знахарку и приказал осмотреть Прокриду, мол, что за чудеса такие? Дал, значит, царский наказ, а сам выписал командировочные и ускакал на войну от греха подальше.

Вот через месяц царь Феспий возвращается домой с победой, встречает его знахарка и радостно сообщает:

– Все хорошо! Прокрида достанется Гераклу девственницей!

– Да неужели? – удивляется царь Феспий. – Ну, тогда делать нечего – пойдем осмотрим Геракла, а заодно и киферонского льва!

И направляется к зятю в апартаменты.

А Геракл лежит отмурзюканный и больше не хочет преследовать бедных зверюшек.

– Как самочувствие? – интересуется у него царь Феспий.

– Все хорошо, – слабым голосом сообщает Геракл. – Этой ночью Прокрида досталась мне девственницей…

И как-то странно закатывает глаза. А тут прибегает сама Прокрида, чтобы справиться о здоровье супруга.

– Уберите от меня эту бестию, – шепчет Геракл. – Дайте лучше киферонского льва!

– Не надо крайностей! – говорит царь Феспий. – Ты можешь всегда разделить брачное ложе с Прокридой. А этого киферонского льва я сам придушу, как только увижу, что тот ошивается где-то поблизости!

И, как сообщают надежные источники – Аполлодор, Павсаний и Гесиод, – хитроумная Прокрида произвела на свет близнецов: Антилеона и Гиппея. А в сумме пятьдесят бывших девственниц родили Гераклу пятьдесят одного сына. Потому что «каждую ночь к Гераклу приходили разные дочери, а тот ни о чем не догадывался…» Правда, некоторые говорят, что Геракл познал всех дочерей сразу и за одну, извините, ночь. Но мы так не думаем, поскольку он все-таки изловил киферонского льва, а значит – был еще порох в пороховницах!

* * *

Так что меня провели, как Геракла, с небольшой, но существенной разницей – удовольствия никакого. Вдобавок Геракл не летал самолетами «Аэрофлота», а я совершенно не представлял, ради чего был устроен этот бразильский карнавал.

– Теперь в стюардессы берут из морских пехотинцев? – тоскливо спросил я.

– Отнюдь, – усмехнулась Юлия Феликс. – Просто некоторые рассеянные пассажиры принимают за стюардесс неизвестно кого.

– И, между прочим, – пригрозила Исида, – за пехотинца вам еще отольется…

– При жизни или в бронзе? – уточнил я.

– Приехали, – объявила Юлия Феликс. – Выметайтесь из машины.

Она ловко припарковалась возле пирса, а я с удовольствием выбрался из «фольксвагена» и обрел под ногами твердую почву. Однако ненадолго.

– Забираем вещи и шагаем на катер, – распорядилась Юлия Феликс.

Исида молча открыла багажник, подхватила два чемодана и направилась к пирсу, где пришвартовался катер довольно больших размеров.

– Это какого класса судно? – важно осведомился я. – «Река—море»?

– «Волны—берег», – пояснила Юлия Феликс. – Пойдем быстрее, а то боцман, наверное, писает кипятком. Тебя не смущает слово «писает»?

– Нисколько, – слукавил я, взял свою сумку и огляделся.

Солнце еще собиралось нырнуть в море, и на пляже было полно отдыхающих, что больше напоминало лежбище котиков, чем логово свирепых контрабандистов. И лишь на пирсе сидел какой-то оборванец, отдаленно смахивающий на разбойника.

– Ну и где вас черти носили?! – развозникался он, когда мы подошли поближе.

– Это боцман, – представила мне оборванца Юлия Феликс. – Сторожит катер. А когда катера нет, караулит машину.

– А в остальное время чем занимается? – зачем-то спросил я.

– Кажется, ловит бычков в томате, – пожала плечами Юлия Феликс. – Во всяком случае, ими закусывает.

– Я тут вас четыре часа дожидаюсь, – продолжал надрываться боцман. – Зажарился, как шашлык из баранины!

– Пойди освежись, – сказала Исида и отсчитала боцману энную сумму денег.

– Давно бы так, – пробурчал боцман, поднялся с пирса, сунул деньги в карман и поспешно удалился.

– Незаменимая личность, – охарактеризовала его Юлия Феликс. – Кроме портвейна, больше ничем не интересуется!

– А вот у меня имеется ряд вопросов, – заметил я и после непродолжительной, однако многозначительной паузы добавил: – Где обещанные контрабандисты? Где вожделенные Помпеи? И когда закончится этот балаган?

– Скоро, – на все про все ответила Юлия Феликс. – Забирайся на катер, минут через пять отчаливаем!

– Черта с два! – возразил я. – Мне и тут хорошо!

И демонстративно уселся на пирсе и свесил ноги. То есть достаточно правдоподобно расположился для дальнейшего отдыха в образе дикого, но дружелюбного туриста. Не знаю, как Станиславский, но местный пес мне поверил – обнюхал и присоседился.

– Нет, – воскликнула Юлия Феликс, – вы только на него посмотрите!

Исида уже хозяйничала на катере, но, как было предложено, выглянула из трюма, чтобы полюбоваться этой картиной.

– Как сейчас тресну! – пообещала она и погрозила мне гаечным ключом.

– Тем более никуда не поеду, – окончательно распоясался я. – И не поплыву!

– Ну хорошо, – вздохнула Юлия Феликс и села со мной рядом. – Что конкретно тебя не устраивает?

– Я не Суворов, – сознался я. – И не Ганнибал.

– Мы знаем, – сладким голосом подтвердила Юлия Феликс. – Ты Ингмар Кляйн.

– На самом деле я такой же Кляйн, как и Суворов, – пояснил я. – Просто пишу под псевдонимом…

– Мы знаем, – сладким голосом подтвердила Юлия Феликс. – Ты псевдоним.

– Псевдонист! – брякнула Исида.

– Знаете, не знаете, – пробурчал я, не обращая внимания на «псевдониста», – мне все равно. Но я не собираюсь переходить через Альпы.

– А никто и не просит, – заверила Юлия Феликс, – переходить. Мы отправляемся в плавание.

– Как ни заманчиво это звучит, – подчеркнул я, – но это одно и то же… Нарушение государственной границы! А то и двух…

– Да у меня разрешение есть на кругосветку! – заявила Исида.

– А вам я не верю! – насупился я. – Вы еще в самолете спаивали меня шампанским! И с какой целью?

– Да и черт с вами! – махнула рукой Исида. – Прямо как хижина дяди Тома! Боитесь, что мы продадим вас в рабство?

– К счастью, – ответил я, – мною заинтересуются только на живодерне!

– Тогда я не понимаю вашего беспокойства! – сказала Исида. – Что вам терять, кроме собственной шкуры?!