Книга Путешествие на тот свет. Иллюстрации Гюстава Доре - Владимир Кунин

Финансово вы только выигрываете. Нам хорошо известны параметры вашего контракта с русскими. В случае вашего согласия начать переговоры мы можем гарантировать вам минимум двадцать безналоговых процентов сверх того, что вы имеете от сегодняшнего сотрудничества...

Старый Джек Бредшоу отставил стакан с остывшим чаем в сторону и поднял свои голубые, уже слегка выцветшие от возраста глаза на Уоррена.

— Нет, Стенли, — негромко проговорил Джек. — Вы не хуже меня знаете, что такое внезапно поменять делового партнера, с которым ты был связан очень много лет...

А Боб Стаффорд одним глотком прикончил виски в стакане. Подлил себе еще, бросил в стакан пару кубиков льда и весело рассмеялся:

— Это так же нелепо, как уйти от старой и верной жены, которая привыкла прощать тебе все грехи, и жениться на молоденькой официантке из кафе напротив!

Чарли закурил длинную тонкую коричневую «сигарил-лос», демонстративно поклонился Бобу и процедил сквозь зубы:

— Хорошо, что вы сравнили нас с молоденькой официанткой, а не с портовой шлюхой.

Боб мгновенно изобразил сожаление от «неловко» сказанной фразы и торопливо произнес:

— Ради Бога, простите меня, мистер...

Оборвал себя, сделал вид, что забыл, как зовут собеседника, и в ожидании подсказки вопросительно посмотрел на него.

— Просто Чарли, — поторопился сказать ему Стенли Уоррен.

Джек Бредшоу тут же «потянул одеяло на себя». Это был старый фирменный прием, когда один из партнеров играет роль этакого бесшабашного простака, способного вызвать неловкость за свое «непродуманное» поведение, а второй его партнер, в данном случае Джек, в противовес «простаку» будет олицетворением мягкой и интеллигентной мудрости...

— Еще раз простите, Чарли, — виновато произнес Джек. — Боб сегодня не в форме. Обычно он острит лучше. Вероятно, он хотел сказать, что сейчас у нас нет достаточных претензий к русским, чтобы разрывать с ними деловые контакты, наладившиеся после долгого перерыва с таким большим трудом. Там теперь у них весь этот бизнес, несмотря на серьезные потери, наконец-то вывернулся из-под государства и перешел в хорошо знакомые нам частные руки. И у нас снова появились достаточно веские гарантии...

И вот тут Боб Стаффорд беспардонно перебил своего партнера.

Это был тоже один из хорошо отрепетированных спектакликов, где авторами, режиссерами и исполнителями уже тридцать лет были одни и те же персоны — Боб Стаффорд и Джек Бредшоу. Все эти «представления» давали им возможность в любой момент перехватить инициативу даже в самых тяжелых случаях...

— Кстати, Стенли! — громко оборвал Джека Боб. — А под каким флагом вы хотели предложить нам свои круизные суда?

Чарли мгновенно выпрямился в своем кресле, быстро переспросил:

— А под каким флагом вы хотели бы? Либерия? Панама? Эмираты? Выбирайте!

От резкого движения его лайковая курточка слегка распахнулась, и Боб случайно углядел, что под левой подмышкой Чарли прячется большой автоматический пистолет.

Боб ухмыльнулся и махнул рукой:

— Нет-нет... Это я просто так, из любопытства.

Тут Стенли Уоррен совсем вышел из себя.

— Мы деловые люди, Джек! — жестко проговорил он. — И вы, Боб... Вы оба не можете не понимать, что сегодня Россия со своими кавказскими проблемами занимает чуть ли не самое одиозное положение в мире! В конечном итоге ваш трогательный альянс с русскими...

— Слушайте, Стенли, — укоризненно и мягко сказал Джек, — вы так хорошо начали: «Мы деловые люди...» И вдруг вас потянуло на политику. Стоит ли мешать все в одну кучу?

А Боб Стаффорд откровенно насмешливо добавил:

— Я смотрю, что лавры миссис Ванессы Редгрейв вам просто не дают покоя! Ну у нее с тех пор, как ее перестали снимать, наступил период прочеченского климакса. А с вами-то что произошло, ребята?!

Чарли левым локтем придержал полу своей курточки, чтобы та не распахивалась, и холодно спросил у Боба:

— Вы не боитесь, что ваше неиссякаемое остроумие может сильно повредить вашему бизнесу?

Но тут уже Джек Бредшоу даже рот не дал открыть своему партнеру:

— Стенли, пожалуйста, попросите своего коллегу, уважаемого мистера «просто Чарли», выбрать другую тональность ведения деловых переговоров. И потом, не скрою, нас не очень устраивает ваша нынешняя «ближневосточная ориентация», — тихо сказал старый Джек.

Стенли и Чарли встали из кресел. Поднялись и Джек с Бобом. Это означало конец переговоров.

Уже в дверях, пропустив Чарли перед собой, Стенли на секунду задержался и, недобро усмехнувшись, сказал:

— Я смотрю, Джек, вы хотите жить по одну сторону забора, а обедать — по другую.

Джек и Боб переглянулись. Ответил Боб:

— Видите ли, мистер Уоррен, за нами — британцами — стоит пятьсот лет хартии вольности. Это дает нам право жить и обедать там, где МЫ этого хотим.

* * *

— Тэ-э-экс... — вслух сам себе сказал Мартов. — Лиха беда начало.

Он точно помнил, что, по недавним рассказам владельцев русского «Посейдона» и английской «Роял-бритиш-интернэшнл», Стенли Уоррен и Чарли тогда прямо из Лондона отправились в Бремен к главе «Оушн-тур-райзен»...

Мартов уставился на географическую карту мира, пододвинулся поближе к ее европейской части (в последнее время он стал хуже видеть — от компьютера, что ли?), отыскал север Германии, а потом долго и тупо никак не мог найти Бремен.

Наконец при помощи старого атласа автомобильных дорог Германии Сергей Александрович отыскал злополучный Бремен совсем не там, где пытался найти его на карте мира. Сопоставил крупномасштабную карту атласа с географической и, слава Господу, обнаружил унизительно крохотную точку — Бремен. Хотя твердо помнил, что это вполне респектабельный европейский город.

Мартов перечитал запись своего разговора с шефом «Оушн-тур...» и так далее — Клаусом фон Вальтершпилем и... пошел поужинать в соседний греческий ресторанчик.

А на следующее утро, умяв три традиционные сосиски и мацареллу с зеленым чаем, сел за компьютер и просто УВИДЕЛ, как все это было четыре года тому назад...

* * *

... Кабинет фон Вальтершпиля коренным образом отличался от кабинета Джека Бредшоу. Никакого антиквариата, никакой старинной мебели, никаких гравюр над деревянными панелями старого английского мореного дуба.

Все предельно сухо и рационально. Очень дорогой, но тоскливо деловой модерн, по-немецки называющийся одним словом — «Buromobel».

Одна стена целиком закрыта гигантской картой Мирового океана с десятками тончайших пунктирных линий, опутавших чуть ли не весь земной шар, — туристическими маршрутами фирмы.

На другой стене в толстой, безвкусной, но богатой золотой раме с завитушками — большой, очень посредственный портрет маслом какого-то предка главы фирмы, от которого он и наследовал эту компанию.