Книга Красный истребитель - Манфред фон Рихтхофен

Бельке подошел очень близко к первой английской машине, но пока не стрелял. Я последовал за ним. Рядом со мной были мои товарищи. Ближайший ко мне англичанин летел в большой машине, окрашенной в темный цвет. Недолго думая я прицелился и открыл огонь. Он тоже выстрелил, затем опять я, и мы оба промахнулись. Завязалась борьба. Главной моей целью было зайти в тыл этому парню, потому что мой пулемет мог стрелять только вперед. Англичанин же мог менять положение своего подвижного пулемета и стрелял в разных направлениях.

По всей видимости, он не был новичком и точно знал, что его погибель придет в тот момент, когда я окажусь сзади. Тогда у меня еще не было той уверенности, какая есть сейчас в подобных ситуациях: «Он должен упасть». В тот раз мне, наоборот, было бы странно видеть его падение. Это очень разные ощущения. Сбивая первого, второго, третьего противника, начинаешь понимать это.

Мой англичанин вертелся, совершая зигзаги в воздухе. Мне ни на минуту не пришло в голову, что другие вполне могут прийти на помощь своему товарищу. Меня вдохновляла мысль: «Что бы ни случилось, тот, кто передо мной, должен упасть!» Наконец наступил благоприятный момент. Противник, вероятно, потерял меня из виду. Вместо того чтобы совершать виражи, он направился прямо вперед. В сотую долю секунды я на своей отличной машине оказался у него в хвосте и дал короткую пулеметную очередь. Я подошел так близко, что боялся врезаться в англичанина. Вдруг я чуть не завопил от радости, потому что пропеллер вражеской машины перестал вращаться. Ура! Я повредил его двигатель. Враг был вынужден приземлиться, так как до расположения своих войск он не дотянул бы. Английская машина странным образом раскачивалась взад-вперед. Кажется, что-то случилось с пилотом. Летчика-наблюдателя больше не было видно. Скорее всего, у пулемета никого не было. Стало ясно, что я попал в наблюдателя и он упал со своего сиденья.

Англичанин приземлился неподалеку от аэродрома одной из наших эскадрилий. Я был так взволнован, что тоже приземлился, при этом мое нетерпение было столь велико, что я чуть не разбился. Моя машина стояла слишком близко от англичанина. Я помчался к нему и увидел множество солдат, бежавших по направлению к моему врагу. Оказалось, что мое предположение было верным. Я попал в двигатель и тяжело ранил пилота и летчика-наблюдателя. Наблюдатель умер сразу, а пилот – позже, по дороге к ближайшему перевязочному пункту. Я почтил память павшего врага, поставив камень на его могилу.

Когда я вернулся к себе, Бельке и другие товарищи уже завтракали. Их удивило мое отсутствие. Я с гордостью сообщил, что подбил англичанина. Все были в радостном возбуждении, так как в это утро я был не единственным победителем. Бельке, как обычно, «подстрелил на завтрак» противника, и все остальные также впервые повергли врага.

Следует заметить, что с тех пор англичане не рисковали долетать до Камбре, пока там находилась эскадрилья Бельке.

БИТВА НА СОММЕ

За всю жизнь у меня не было лучшей охоты, чем в ходе битвы на Сомме. Утром, как только я поднимался, первый англичанин уже был сбит, а последнего эта участь настигала после заката. Бельке однажды заметил, что это похоже на Эльдорадо для летчиков.

Было время, когда число машин, сбитых Бельке, возросло за два месяца с 20 до 40. Мы, начинающие, в то время еще не имели опыта нашего мастера, поэтому были вполне довольны даже тогда, когда нам просто не приходилось пускаться наутек. Это было прекрасное время. Каждый раз, когда мы поднимались в небо, происходило сражение. Нередко мы выигрывали по-настоящему крупные бои. Английских машин насчитывалось 40 – 60. Немцы часто оказывались в меньшинстве, поэтому умение было для нас особенно важным.

И все же англичане – смелые летчики. Это надо признать. Иногда их самолеты появлялись в расположении Бельке и бомбили с очень низкой высоты. Они вызывали нас на бой и никогда не уклонялись от него. Французы же всячески пытались избежать встречи с противником в воздухе.

Мы восхитительно проводили время в своей эскадрилье. Наш лидер воодушевлял всех его учеников. Мы безотчетно доверяли ему. Исключалась всякая возможность того, что кто-то из нас будет брошен на произвол судьбы. Сама мысль об этом была недопустима. Воодушевленные этим, мы весело уменьшали численность нашего врага.

Ко дню, когда в бою пал Бельке, эскадрилья сбила 40 противников. К настоящему времени это число выросло более чем на сто самолетов. Дух Бельке по-прежнему живет среди его способных последователей.

ГИБЕЛЬ БЕЛЬКЕ(28 октября, 1916 год)

Однажды мы летели, в очередной раз ведомые Бельке против врага. Мы всегда чувствовали себя в удивительной безопасности, когда он был с нами. Ведь таких, как он, больше не было. Погода стояла ветреная и облачная. Кроме боевых машин, других аэропланов не было видно.

Издалека мы заметили в воздухе двух нахальных англичан, которые, казалось, наслаждались этой дрянной погодой. Нас было шестеро, а их двое. Даже если бы их было двадцать и Бельке дал бы нам сигнал к атаке, мы вовсе не удивились бы.

Завязался обычный бой. Бельке взялся за одного, я – за другого. Мне пришлось отпустить его из-за того, что помешала одна из немецких машин. Я оглянулся и заметил, что Бельке разделывается со своей жертвой примерно в 200 метрах от меня.

Это было обычным явлением – Бельке дрался с противником, а мне приходилось лишь наблюдать. Рядом с ним летел его хороший друг. Бой был интересным. Оба стреляли. Было похоже, что англичанин вот-вот упадет.

Вдруг мое внимание привлекло какое-то неестественное движение двух немецких самолетов. Я тут же подумал: «Столкновение». Правда, до сих пор я еще не видел столкновения в воздухе и представлял его себе иначе. В действительности же две машины просто соприкоснулись. Однако если машины идут на такой огромной скорости, даже при малейшем их контакте происходит сильнейшее сотрясение.

Бельке отстал от своей жертвы и спускался большими кругами. У меня не было ощущения, что он падает, но, увидев его под собой, я обнаружил, что часть его самолета отвалилась. Я не мог видеть, что происходило потом. Попав в облака, его машина стала неуправляемой. Она падала. Все это время ее сопровождал преданный друг Бельке.

Когда мы добрались до дома, нас уже ждало известие: «Бельке погиб!» Мы были не в состоянии осознать это. Особенно тяжело переживал человек, который стал свидетелем этой катастрофы.

Удивительно, все, кто был знаком с Бельке, воображали себя его единственным настоящим другом. Я знал около сорока человек, каждый из которых считал, что только его и любил Бельке. Иногда человек, которого Бельке не знал даже по имени, был уверен, что именно к нему он особенно расположен. Такого я больше никогда не замечал ни за кем другим. У Бельке совсем не было личных врагов. Он всегда был одинаково доброжелателен со всеми, без различий.

Единственным более близким к нему человеком, по сравнению с остальными, был тот, кто оказался свидетелем его гибели.

На все Божья воля – таково единственное утешение для души во время войны.