Книга Сектор обстрела - Игорь Моисеенко

Маслевич бросился за стаканом…

…Он уже несколько раз проваливался в небытие, где его окутывала неземная благодать, и возвращался к жизни, где каждая его клеточка просила о смерти. В ушах стоял такой звон, будто эхо всего Гиндукуша ему на голову обрушилось. Едкий тягучий запах горелого выворачивал наизнанку. И все же небеса не принимали его. Страх каждый раз возвращал его к разбитому телу. Он никогда не боялся боли. Еще в юности Шалахшах научил их отключать от сознания поврежденные участки тела. Боль была ему не страшна. Страшно было попасть в руки к врагам живым. А брат был уже у них. Равиль попытался высвободить ногу. К глазам еще не вернулось зрение. Он не видел, чем ему придавило ноги. Но чувство осязания еще оставалось. Пальцы на ногах он еще слышал. "Значит, ноги целы…" — лениво шевельнулась в голове первая мысль. Рука сжимала ремень автомата. Что это автомат он тоже понял с трудом: "Значит, успел…"

…Холодная вода из Кабула немного привела пленного в чувства. Сбиваясь на рыдания, афганец заговорил. Шамиль переводил следом:

— Духи со всей округи в Хару собираются… Скоро нашу колонну ждут из Асадабада. Хотят разбомбить ее полностью. Ни чего себе! Это ж какую шару надо собрать, чтобы целую колонну замочить?

— Ах ты, сука! — Магомед выпрямился, чтобы нанести новый удар.

— Та, подожди ты! — остановил его Белоград. — А откуда они про колонну знают?

Шамиль перевел и обратился в слух.

— Говорит, что наши «шакалы» в Асадабаде муку покупают. А штабных они всех в лицо знают. Вот и засветили, что батальон без жратвы сидит.

— Ясный пенёк… Якой бульбы з носа офицеру мука? Це й дворняжкам кишлачным ясно, — вставил Старостенок.

— Ну и что? День-то они все равно не знают.

— Говорит, что они на Верблюде афганский пост купили. Это гора над батальоном. А им оттуда все видать. Как на ладони. Как только наши в батальоне колонну выстраивают — те духам сигнал передают.

— Ни хрен-на себе! — хором воскликнули оторопевшие от услышанного солдаты.

Афганец утробно закашлял и еле слышно запросил пить:

— Ауу… Ауу…

— Ауу?.. Водички хочешь? — Магомед потянул длиннющую спутавшуюся ленту чалмы.

Быстро, будто всю жизнь тем только и занимался, Магомед затянул узел на локтях у пленного и, едва не вывернув ему при этом суставы в плечах, резким рывком поднял тщедушное тело. До Кабула было метра три. Никто не успел и опомниться, как Магомед сделал шаг в сторону реки и забросил афганца в бурлящий пенящийся поток.

— Ловись рыбка большая и маленькая, — заржал чеченец.

Тело с громким всплеском поглотили мутные воды ледяной горной реки. Течение протащило душмана под водой метров пять. Магомед натянул импровизированный поводок, и через полминуты афганец вынырнул. В попытке поднять над поверхностью воды голову и сделать глоток воздуха душман задергался, как червяк на крючке. Но, связанный по рукам и ногам, он шел на дно, как камень.

— Ну чё, напился, дост? — Магомед отпустил поводок, и афганца снова захлестнуло потоком.

Первым пришел в себя Белоград:

— Та, когда ж ты угомонишься, придурок!

Богдан перехватил у чеченца «поводок» и, чтобы вытащить афганца на берег, потянул на себя. Казалось, новой драки уже не миновать, но тут… Импровизированный поводок неожиданно дал слабину, ткань в руках у Белограда подалась так, что Богдан едва не упал на спину…

…В глазах еще стоял туман. Дальше ближайшего дувала он ничего не видел. Только силуэт БМП у реки едва различался. А от бинокля осталась только половина. Да и то: механизм регулировки в ней, казалось, был поврежден. Равиль долго не мог поймать фокус.

— Опа… — опешил Рустам.

Маслевич вскочил со своего места на башне:

— Сорвалась рыбка…

Бойцы бросились в воду.

…Он был пловцом непревзойденным. Еще в детстве он Кунар под водой переплывал. Он и сам не мог понять, почему, как только течение понесло тело ко дну, ноги выскользнули из петли. На берегу у него так бы не получилось. Свернувшись в дугу так, что все позвонки обжигающей болью взвыли, Орхан за считанные секунды сумел провести связанные запястья из-за спины под ногами и выпрямиться у самого дна в полный рост. Холодная вода привела помутневший, было, от пыток разум в порядок мгновенно. Он начал мыслить последовательно: "Шурави будут ждать меня на перекате. А пост стоит в излучине. Оттого здесь и течение такое. Нужно выйти из русла течения и переплыть на тот берег вверх по течению. Только бы воздуха хватило…" В последний раз на поверхности он сумел сделать довольно глубокий вдох. Собрав остатки сил, Орхан развернулся и направил избитое тело в сторону и против течения…

Только Маслевич торчал на башне, да Белоград с Шамилем бежали вдоль берега. Остальные плыли под водой. Поочередно вынырнули все. Афганца не было видно нигде. "Резиновый он что ли?.." — пронеслось у Богдана. Дальше всех отнесло Старостенка. Он первый понял, что афганец все равно окажется на перекате, и припустил туда, что было сил.

…"Только бы один бы раз глотнуть. Только один бы раз…" Течение он уже преодолел. Оставалось заплыть как можно дальше в сторону и хотя бы один раз вынырнуть и глотнуть воздуха. "Нельзя… нельзя…" Легкие уже разрывала боль. "Нельзя…Помоги мне, Всевышний!.." Орхану показалось, что он услышал его голос. И он ему разрешал вынырнуть, но только для одного глотка воздуха…

…Старостенок смахнул с глаз водяную пленку. Афганца нигде не было видно. К перекату уже подплывали Магомед с Рустамом, а афганца нигде не было видно. Еще и с поста Мася заорал будто резаный:

— А…аа! — он и сам не сказал бы, почему ему взбрело в голову попытаться именно так привлечь внимание «дедов».

Стоя на башне, Маслевич все же находился выше. И видел больше. Он то и заметил: как у другого берега реки намного, выше по течению, вынырнул по пояс афганец и тут же рухнул под воду.

Ему, наконец, удалось навести бинокль. На башне машины стоял шурави, тот самый, которого били, кричал и указывал рукой в сторону другого берега. "Ему удалось уйти", — с заметным облегчением подумал Равиль и принялся настраивать фокус на быстро тающие круги на воде.

— Вон он! — заорал Мася так, что даже Равиль услышал…

Глава седьмая

«Скорая» испустила короткий душераздирающий сигнал и, не дожидаясь пока развалюха уступит дорогу, осторожно выползла на еще не совсем рассыпавшийся бордюр, фыркнула в форточку «Жигуленку» ядовитым облаком выхлопных газов, чавкнула колесом в грязной лужице тающего снега, снова вернулась на асфальт и взяла курс на главную дорогу.

С перепугу, Наумыч так и заглушил двигатель, на проезде. То ли, чтобы не травиться сизым туманом в салоне, то ли, чтобы отчитать водителя «Скорой» с его выхлопной; он выбрался из машины и уставился вслед «Жученку» с красными крестами на всех бортах.