Книга Был у меня друг - Валерий Шкода

– Ты где здесь дороги-то видел?

– Какие ни есть, а все равно дороги, – задумчиво сказал Алексей и, придав голосу философский тон, добавил: – Дороги войны!

Привыкнув к яркому свету, Максим огляделся. Пока он спал, бригадная колонна подошла к горному району Акпай. Эту местность полностью контролировали моджахеды. Наши войска здесь появлялись нечасто, в основном проездом, да иногда разведрота долбила здесь шныряющие в сторону Пакистана караваны. Максим снял автомат с предохранителя и дослал патрон в патронник – так, на всякий случай.

Изогнувшись длинной змеей, колонна железных машин стояла на равнине, не глуша двигатели. В трех километрах впереди начинался пологий затяжной подъем на перевал, который закрывал собой весь восточный горизонт чужого пейзажа. Максим здесь бывал. Он помнил быструю горную реку, разрезающую пополам начинавшееся с другой стороны перевала горное ущелье. Когда боевые машины пересекали эту водную преграду, бурные потоки реки захлестывали своими ледяными брызгами сидевших на броне солдат.

Максим потрогал рукой лежащую под ним видавшую виды брезентовую плащ-палатку, словно хотел убедиться в ее наличии.

– Макс, помнишь, Зуфар из разведки рассказывал, как год назад «духи» прямо в речке фугас поставили? – подтягивая к себе весь в заплатках рюкзак, сказал Алексей.

– Это которая за горкой? – откликнулся вновь закрывший глаза Максим.

– Ну да, – развязывая боковой карман РД, подтвердил белорус, – их бээмпэшка только в воду залезла, и тут как шарахнет! Пацанам тогда не повезло: они, чтоб не замочиться, в десантный люк залезли, там их по стенкам и размазало.

– Да, помню, – натягивая панаму на глаза, сказал Максим, – «старики» тогда погибли, им домой через месяц, а они..….

– Вот-вот, – подтвердил Алексей, доставая из рюкзака баночку паштета, – перед самым дембелем их закосило. Мне как Зуфар об этом рассказал, сразу стало ясно: внутри, – белорус похлопал ладошкой по железному корпусу машины, – верная «коса». В случае подрыва, сидя на броне, выжить шансов больше. Ты как насчет закусить? – сменил невеселую тему белорус, и в этот момент все машины колонны заглушили моторы. – Лично у меня «яма» открылась, а стопарнулись, похоже, надолго.

Максим приподнял с глаз панаму и прислушался к своему вечно пустому в последнее время желудку.

– Да, наверное, стоит, – утвердительно сказал он и, подтянув к себе свой рюкзак, задумался: чего съесть-то? «Полчаса наверняка простоим, – подумал он и решил подкрепиться поплотнее. Достав банку мясных консервов с жареной картошкой, пачку галет и баночку яблочного сока, Максим устроился поудобнее, достал маленький консервовскрыватель и принялся за дело.

Осторожно открыв банку, он вытер «открывашку» о штаны и отложил в сторону, затем достал из бокового кармана своего выцветшего рюкзака трофейную ложку «Made in Japan».

Ложка была знатная, с историей. Сделана она была из нержавеющей стали. На лицевой стороне ее длинной и плоской ручки красовалась отлитая в металле полуобнаженная рабыня с пышной грудью и роскошными, до пят, волосами. Собственно, волосы и были единственной одеждой этой застывшей навеки красавицы. Ее чудесные, поднятые вверх руки были плотно перетянуты металлическими путами, а стыдливо опущенная вниз голова, полностью накрытая спадавшей вдоль тела невообразимой волной неземных прядей, словно хотела сказать своему обладателю: «Не мучай меня, мой господин, развяжи мне руки и одень мое тело, я и так твоя…».

Досталось это произведение восточного искусства Максиму по случаю, во время «чистки» одного кишлака у подножия Альтамура. Кишлак был безлюдный, но живой, потому как вся домашняя утварь его обитателей была на месте. Жители ушли, предупрежденные о появлении шурави. Максим, войдя в один из глиняных домов, увидел пустую комнату с очагом на земляном полу и сложенными аккуратной стопкой у стены матрацами. Рядом с выходящим на пыльную улицу пустым окном зияла выбитая в глиняной стене ниша с посудой. Там он и увидел свой трофей. Иметь такие ложки молодым солдатам запрещалось, поэтому и приходилось Максиму скрывать свою безмолвную красавицу в походном рюкзаке.

Достав два кубика сухого горючего, он положил их на броню и поджег. Когда бесцветное пламя прилично нагрело дно консервной банки, Максим запустил в нее свою длинную ложку и перемешал содержимое. Не торопясь, достал из пачки твердую, как камень, галету и нагрел ее на остатках догоравшего огонька, иначе не раскусить. Зачерпнув из банки шипяще-аппетитное, перемешанное с картошкой мясо, он с удовольствием, предварительно прикрыв глаза, отправил его в рот. Закинув следом кусок размягченной на огне галеты, тщательно пережевал и проглотил. Затем с удовольствием повторил эту нехитрую процедуру. Покончив с картошкой и мясом, он проделал два отверстия в банке с соком и, расслабленно развалившись на броне, толкнул локтем Гарбуля:

– Лех, а Лех?

– Ну чего тебе? – отрывая от обветренных губ маленькую баночку со сгущенным молоком, недовольно отмахнулся от друга Алексей.

– Вот я лежу и думаю, – сладко потягивая прохладный сок, протянул Максим, – как вот ты, имея такого папу, целого полковника госбезопасности, попал служить в такую…, как это помягче выразиться,… ну, ты понял. А, Лех?

– Тебе-то какая печаль? – нахмурился Алексей и, отбросив в сторону пустую банку, снял с ремня пластмассовую фляжку: – Воды хочешь?

– Ага, давай, соком не напьешься. – Максим сделал несколько глотков и вернул флягу. – А все-таки, Леха, как такое могло случиться? Ладно мы, простые смертные….

– Ну вот чего пристал? Если бы хотел, давно рассказал, – перебил Алексей и, не без труда размяв в руках «дубовую» сигарету без фильтра, протянул смятую пачку Максиму. – А впрочем, тебе, пожалуй, расскажу, но только тебе. Понял?

– Могила. – Максим оживленно раскурил сигарету и услужливо протянул горящую спичку Алексею: – Ты же меня знаешь, я не трепло.

– Знаю, потому и рассказываю.

Разложив на броне подбушлатник, Алексей с удовольствием лег на спину, вытянул затекшие ноги и, крепко затянувшись, начал свой рассказ:

– Ты же знаешь, я в Белорусском государственном университете учился, а это первый вуз на всю республику. Смекаешь? Туда поступить не намного легче, чем в МГУ. Но, сам понимаешь, – Алексей многозначительно вытянул указательный палец в небеса, – папа у меня наверху, мама не намного ниже – начальник финансов республиканского комитета партии, а я единственный сынок, и все у меня в порядке, – Алексей выпустил дым и, уныло ухмыльнувшись, сам себя поправил: – Было в порядке. Ну, да ладно, имеем, что имеем. Ну, так вот, – картинно выпустив табачный дым через нос, продолжил он, – студенческая жизнь, я тебе скажу, это рай при жизни. Особенно если с деньгами no problem. Девчонок такое море безбрежное в нашем универе училось, – последние слова Алексей произнес нараспев, мечтательно закатив глаза, – причем на самый разнообразный вкус. Ты себе представить не можешь, Макс, какие у нас, в Белоруссии, девчонки. Эх! Где же вы, красавицы?