Книга Меч, Палач, Дракон - Александр Рау

Когда сюзерен наш Риккардо де Вега, царствие ему небесное, восстание поднял, я до сотника поднялся. А после поражения — Ведьминого леса — граф нас к королю отправил — оказалось нужны Хорхе офицеры грамотные, пусть даже из низших сословий, как я.

Бомбарду я освоил быстро, она не сложней «огнеплюва».

— Из купцов в офицеры? — переспросил маг, когда тот замолчал, — Так и мой батюшка негоциантом был, и я к торговле готовился. Мы с вами похожи, Барт.

Бомбардир после этих слов расслабился, обмяк немного, улыбнулся.

— Ну, так торговое дело ума требует, потому-то и здесь при делах мы с вами, сеньор. Мы же не дворяне, что сами сапоги надеть не могут.

Гийом рассмеялся. Блас, услышав крамолу, усмехнулся:

— Вот дарует вам, Вискайно, Его Величество за верную службу дворянское звание, тогда и будите о сапогах рассуждать.

Гийом достал из кармана светлой кожаной куртки и протянул пушкарю маленький кусочек картона.

— Вы мне понравились, Барт. Здесь мой адрес. Заходите как-нибудь. Нам — двум купеческим сынкам — думаю, будет, о чем поговорить.

Капитан Феррейра проводил бомбардира взглядом.

— Странно, под Ведьминым лесом мы могли убить друг друга, а теперь спокойно разговариваем. Нам повезло с королем, Гийом, он умеет учится у врагов. Вместо наемной пехоты из скайцев и ларгцев у нас теперь постоянные ордонансные роты.

— Из тех же скайцев и ларгцев, — не удержался маг, — и такие же наемные.

— Нет, большинство простых пикейщиков и стрелков — наши — свободные камоэнские крестьяне из глухих деревень, для которых Хорхе — Бог на земле. К тому же, треть офицеров и половина сержантов — выходцы из милиции покойного де Вега, а там служба была на высоте. Драться умеют, сам знаешь.

— Вижу, — маг указал рукой на поле, где под звонкую барабанную дробь и звуки горна, перестраивалась пехота.

Ровный четырехугольник, ощетинившийся пиками для защиты от конницы, в считанные минуты вытянулся в ровную линию. Пикейщики первых рядов расступились, давая дорогу арбалетчикам в синих плащах, украшенных тремя лунами. Те быстро заняли позиции к стрельбе, выстроились в два ряда, натянули воротами тетивы, вложили короткие тяжелые болты, пробивающие пластинчатые латы.

Залп. Еще один. Установленные перед ними мишени превратились в ежей. Арбалетчиков сменили стрелки с огромными в рост человека луками. Они дали несколько дружных залпов, после чего раздался горн; и человеческий квадрат вновь пришел в движение, поднимая сапогами клубы пыли. На учебном поле траву давно уже вытоптали.

Гийом никогда не мог привыкнуть к войсковым маневрам. Слаженные движения тысяч людей, отягощенных тяжелыми доспехами и оружием, вызывали в нем трепет сродный священному. Будучи профессионалом в своем призвании, он уважал мастерство и талант других, особенно если ему эти навыки были недоступны.

Пехота вытянулась в линию, лучники отошли назад, арбалетчики на фланги, пикейщики вышли во фронт, какие-то повозки двинулись вперед из тыла. Ветер с поля доносил до холма едкую вонь, чувствовалось, что солдат гоняют уже давно.

— Внимание! — предупредил капитан Феррейра

Лучники расступились, давая дорогу, странным сооружениям: на четырех колесной телеге на деревянном лафете сверкала металлическая труба, рядом что-то с ней похожее на бочонок.

Пикейщики так же пропустили повозки в первый ряд. Вновь горн — резкий короткий приказ — пламя, вырвавшееся из труб на повозках, полыхнуло на добрых тридцать-сорок шагов. На мертвом вытоптанном поле гореть было нечему — но окаменевшая земля пылала.

— Огнеплювы! — со странной смесью гордости и дрожи, — выдохнул Феррейра, — Как вспомню себя перед ними, так до сих пор в дрожь бросает. А ведь это лишь одна из идей покойного Риккардо де Вега. Мы сейчас учим офицеров по его «Трактату», который, пускай, и содержит много неточностей и противоречий, но все-таки великая книга.

— Для остияков это будет неприятный сюрприз, — заметил Гийом, — Вижу, комбинируете арбалетчиков и стрелков из лука?

— Верно подметили. Арбалетчики хороши против латников, редкость залпов компенсируется убойной силой и дальностью. Лучники же незаменимы против алькасаров, те, как вы знаете, не любят тяжелый доспех.

Феррейра потерял былой задор, там, где он вырос — на юге — пограничная война с Султанатом тлела постоянно. Легкость алькасарского доспеха с лихвой компенсировали отвага султанцев, их многочисленность и презрение к смерти.

— Этот строй крепок, но сломать его можно, — подвел итог боевой маг, — Подвижные стрелки, грамотное использование местности

— И латная конница, — довольно продолжил гвардеец, — но тут требуется долгая выучка и слаженность действий. Я гвардию часто гоняю на совместных учениях. Рыцари мои ругаются безбожно, но терпят.

Где-то совсем близко раздалась ругань на чужом языке.

Гийом обернулся. По дорожке, чертыхаясь и потея, поднимался здоровенный воин в полном пластинчатом доспехе со шлемом в руке. Белокурые волосы и грубые прямые черты лица выдавали в нем северянина.

— Здраства, командыр! — он поднял вверх руку, сжатую в кулак.

Так приветствуют друг друга только скайцы — лучшие в мире наемники.

Блас ответил ему тем же.

— Я есть Ханрик Оланс, пришел смотреть на знаменитый колдун. Один боятся. Но здесь есть великий Блас. Он меня спасать, — скайец веселился от души.

Гийому это понравилось.

— Тебе есть везение. Ханрик. Я сегодня уже съесть наемник. Сыт. Приходи завтра.

Скаец довольно заржал.

— А ты совсем не страшный, маг. Только худ очень. Приходи в полк, будем кормить до пуза. Станешь толстым и сильным как я.

— Как служба королю, Ханрик? — поинтересовался маг, — Лучше, чем вольное кондотьерство?

— Лучше, — кивнул тот, — Денег меньше, но зато контракт на пять годов. Граф Кардес платить больше, но и требовать слишком много, грабить не давать. Но мы не отчаиваться, мы знать: Остия — богатый страна! А Хорхе — настоящий воин, не хуже нас.

* * *

— Не хуже их?! — рассмеялся крепкий мужчина, в движениях которого странным образом совмещались привычки опытного фехтовальщика, и та неторопливость и властность, что воспитываются с рождения.

— Ты плохо знаешь скайцев, Хорхе, это был изысканный комплимент, — Гийом дождался, когда монарший смех стихнет.

Он был единственным человеком в Камоэнсе, которому король разрешал, вернее, приказывал называть себя на «ты». Рассудительный Хорхе понимал, что любому властителю нужен соратник, способный говорить правду в лицо, не опасаясь последствий.

Обычно для этого заводят шута. Но боевой маг куда интересней. Во-первых, шуты есть у всех; да и сам он — Хорхе — их терпеть не может. Во-вторых, и это главное, Гийом единственный в своем роде, особенный.