Книга Чужой против Хищника - Марк Черазини

— Что, забавно?

Миллер кивнул:

— Мое первое настоящее приключение. Просто не терпится рассказать обо всем этом моим детишкам.

Верхейден осклабился:

— Для тебя, папаша, может и приключение, а вот для нас — работа. Выметайся отсюда в свою деревню, пока ты нас всех на дно не пустил.

Когда Миллер мгновенно не повиновался, Верхейден заорал:

— И не лапай матчасть, не то я тебе глаз на жопу натяну!

Миллер быстро выбрался из кабины, а Лекси только что к ним подошла.

— Классный командный дух, — заметила она.

Верхейден взглянул на Лекси, затем на Максвелла Стаффорда.

— Держите этих Пробирок подальше от оборудования, — прорычал он.

Максвелл Стаффорд вздохнул. Добросовестный организатор, он провел долгую и трудную работу, собирая воедино эту весьма дорогостоящую экспедицию. Меньше всего ему теперь были нужны личностные конфликты, ведущие к оскорбленному самолюбию и впустую растраченной энергии. Предприятие, за которое им предстояло взяться, было слишком важно для всех. Он встал между командами Миллера и Верхейдена.

Тогда Верхейден повернулся спиной к Лекси с Миллером и презрительно осмотрел пеструю коллекцию чересчур образованных, недоразвитых мозгляков, что шатались по трюму и изучали все с таким видом, как будто вглядывались в электронные микроскопы.

— Просто держите долбаных Пробирок подальше от моего оборудования, — снова прорычал он.

На сей раз ремарка Верхейдена вызвала аплодисменты, одобрительный свист и издевательский смех у его людей и части подсобников.

— А при чем тут пробирки? — поинтересовался Миллер.

Лекси скрестила руки на груди.

— Так здесь ученых зовут. Помните того персонажа из «Маппет-шоу»?

Лицо Миллера прояснилось.

— А, Пробирка… он мне вроде как нравился.

— Инструктаж начнется через пять минут, — объявил Макс Стаффорд. — Пожалуйста, рассаживайтесь.

Себастьян де Роса нашел себе место в переднем ряду рядом с импровизированным подиумом. Когда он уселся и закинул ногу за ногу, Томас торопливо прошелся по трюму и устроился рядом с ним.

— Чек Вейланда принят, — сообщил он. — Отлично, — сказал Себастьян. — Теперь мы слушаем все, что у него есть нам сказать. Киваем, улыбаемся, а потом вежливо отклоняем предложение, берем деньги и летим назад в Мексику.

Через пять минут все в гигантском трюме сидели на складных стульях, сгруппировавшись по профессиональному признаку. Дуболомы — Верхейден, Свен, Михаил, Борис и Адель Руссо — сидели одной группировкой; Куинн, Коннорс и другие подсобники — другой. Третья группа представлялась более пестрой. Ее составляли ученые и исследователи самых разных отраслей знания, которых Чарльз Вейланд собрал со всех концов света.

Стаффорд отметил, что Лекси расположилась среди последних.

Опытный руководитель, Максвелл Стаффорд чувствовал, как напряжение перемещается по трюму корабля, точно заряженные частички перед ударом молнии. Такое возрастание эмоций отчасти объяснялось неуверенностью членов команды в том, зачем их сюда притащили и чего здесь от них ожидают. Впрочем, как только этим людям сообщат причины этого вояжа, неуверенность сменится другими эмоциями — научным любопытством и радостью открытия наряду, пожалуй, с более фундаментальными инстинктами вроде зависти и амбиций.

Выковать из столь разношерстной группы функциональную и эффективную команду будет нелегкой задачей, решил Стаффорд, ступая на импровизированный помост. Впрочем, его работа другой обычно и не бывала.

— Прошу внимания! — объявил Стаффорд в микрофон. Его усиленный голос гулко завибрировал в пещерообразном трюме.

— Большинство из вас уже меня знает, а я знаю вас всех — по репутации, если не лично. Меня зовут Максвелл Стаффорд, и мистер Вейланд уполномочил меня собрать эту группу…

Внезапно бледная ладонь опустилась ему на плечо. Максвелл обернулся.

— Мистер Вейланд?! — удивленно сказал он.

— Спасибо, Макс. Дальше я сам расскажу, — отозвался Чарльз Вейланд.

Стаффорд отступил назад, и промышленный миллиардер, а также глава этой загадочной экспедиции занял самый центр подиума.

Хотя этому мужчине было уже прилично за сорок, ни намека на седину не проглядывало в густой копне его черных волос. С широким лбом, большим ртом, пронзительными, голубыми, как лед, глазами и жилистой фигурой Чарльз Вейланд скорее выглядел как энтузиаст-физкультурник, чем как промышленник. Эту иллюзию он активно поддерживал, появляясь на публике с клюшкой для гольфа на плече. Терпеливо дождавшись, пока удивленные перешептывания узнавания улягутся, Вейланд разок махнул своим девятым номером со стальной головкой, после чего обеими руками на него оперся.

— Надеюсь, вы все получили возможность подкрепиться и даже, быть может немного поспать, — начал он. — Я знаю, некоторые из вас только что прибыли, и все вы проделали длинную дорогу сюда, причем в очень короткие сроки. Позвольте мне вас, однако, заверить, что ваше путешествие было не напрасным.

Свет в трюме померк, и цифровой проектор высветил большой квадрат шелушащейся металлической переборки за помостом. Силуэт Вейланда попал в этот квадрат.

— Семь дней тому назад один из моих спутников над Атлантикой искал там залежи минералов, когда внезапное тепловое излучение из-под земли очертило вот это…

Квадрат белого света сменился смутным, красновато-желтых тонов спутниковым изображением. Очерченный кроваво-красным на фоне бледно-желтого и тускло-оранжевого, там был ясно различим узор из взаимосвязанных квадратных форм.

— Это тепловое изображение, — продолжил Вейланд, жестикулируя своей клюшкой. — Красные линии указывают на твердые стены. Оранжевые — на камень. Эксперты сказали мне, что это пирамида. Они только не смогли найти согласия насчет того, кто и когда ее построил…

Себастьян де Роса впервые со времени прибытия на корабль ощутил пробуждение интереса.

— А что вызвало тепловое излучение? — спросил Томас.

— Этого мы не знаем. Но один эксперт говорит, что эта структура напоминает ему ацтекскую…

Картинка за спиной у Вейланда развернулась под другим углом.

— Другой говорит, что она скорее камбоджийская…

Еще одно спутниковое изображение появилось на стене над плечом Вейланда.

— Но все разделяют мнение, что гладкая сторона определенно египетская…

Томас, признанный египтолог, кивнул, ничего не имея против.

— Но зачем кому-то понадобилось строить там пирамиду? — спросил Миллер.

— Древние карты показывают Антарктиду свободной ото льда, — сказал Томас, повторяя тезисы теории своего учителя Себастьяна. — Вполне вероятно, что этот континент некогда был обитаем.