Книга "Мессер" - меч небесный. Из Люфтваффе в штрафбат - Георгий Савицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но самое главное: у Военно-воздушных сил обороняющейся с отчаянием обреченных Польши не было эффективного командования и координации. Поляки на земле и в воздухе пытались защитить абсолютно все и в итоге не могли толком защитить ничего. Важных целей для бомбардировщиков «Летництва Войскова» было много, но никто из высших офицеров не мог определить приоритетность объектов атаки. В итоге налеты авиации, равно как и безуспешные попытки контратак наземных войск, напоминали больше тычки растопыренными пальцами.
В то время как стальные кулаки гитлеровских механизированных корпусов перемалывали Войско Польское, а с неба танки с крестами на башнях прикрывали «Мессершмитты-109», «штуки»— пикировщики и «воздушные крейсеры» — «Церштереры» Bf-11 °C.
«Охота на лосей»
Звено «Мессершмиттов-109» срочно взлетело на перехват польских двухмоторных бомбардировщиков. Три девятки этих самолетов шли прямиком в район сосредоточения немецких мотомеханизированных групп, готовящихся к штурму Варшавы.
Сегодня звено вел обер-лейтенант Герман Вольф — после смерти командира «шварма» гауптмана Вольфа Акселя звено возглавил самый опытный боевой летчик.
Он до рези в глазах вглядывался в небесную даль и наконец разглядел черные точки на фоне облаков.
— Achtung! «Стервятники» идут с северо-востока. Набираем высоту, заходим со стороны солнца.
Польские бомбардировщики шли плотным строем троек без всякого истребительного прикрытия. На что они рассчитывали — может, на внезапность, но попытка атаки, а тем более и без истребительного прикрытия была равносильна самоубийству.
* * *
Обер-лейтенант Герман Вольф довольно хорошо знал этот тип польского бомбардировщика. Да и сам РZL-37 Los давно уже не представлял тайны. Этот двухмоторный бомбардировщик широко рекламировался Польшей перед войной, и даже успел побывать на двух престижных авиационных выставках.
В Белграде и в Париже эта машина произвела настоящий фурор, удивляя скоростью 445 километров в час и бомбовой нагрузкой в две с половиной тонны. Впервые в истории авиации бомбардировщик обгонял серийные истребители, большинство из которых летало в те годы гораздо медленней.
Столь современная машина давала возможность решать боевые задачи на качественно ином уровне, поэтому самолет пожелали купить многие европейские страны. Фирма PZL оказалась завалена заказами. Однако ни одного экземпляра «Лося» поляки продать не успели.
Характерной особенностью РZL-37 являлось размещение всей бомбовой нагрузки, а это более двух с половиной тонн, во внутренних бомбовых отсеках. Это не портило аэродинамику самолета. Бомбоотсеки были устроены в фюзеляже — для бомб калибра в 300 килограммов и в корневых частях крыла, где подвешивались бомбы меньшего калибра — 50 или 100 килограммов.
* * *
Все эти тактико-технические подробности промелькнули в голове обер-лейтенанта Германа Вольфа, пока он планировал атаку на замыкающую тройку польских «бомберов».
Заходя со стороны солнца, он был уверен, что поляки не заметят звено «Мессершмиттов» до самого последнего момента открытия огня. А потом для них уже будет поздно.
Вот уже четко видны обтекаемые силуэты с концевыми шайбами хвостового оперения — еще немного, и можно открывать огонь. Верный и надежный «Эмиль» разрывает воздух лопастями воздушного винта. Летчик в кабине приникает к коллиматорному прицелу Revi, сбрасывая пальцем предохранительную скобу с гашетки на ручке управления самолетом.
С дистанции примерно метров шестьдесят Герман Вольф открыл огонь из всех четырех огневых точек своего истребителя: двух крыльевых 20-миллиметровых пушек MG-FF и двух пулеметов MG-17 калибра 7,92 миллиметра, размещенных над мотором и стреляющих через воздушный винт. Суммарный залп «Эмиля» равнялся ста тридцати двум килограммам в минуту!
Атакованный «Лось» был сбит немедленно. Разрывы вспышками пробежали по его фюзеляжу и правому крылу, правый двигатель захлебнулся дымом и огнем. А килевые шайбы разлетелись вдребезги. PZL-37 свалился на крыло и закрутился в штопоре, пятная небо черным шлейфом дыма.
Оставшееся стадо «Лосей» огрызнулось огнем оборонительных пулеметов. Но что они могли сделать против поджарых и стремительных «серых волков» с черными тевтонскими крестами на как бы обрубленных крыльях?.. Небесные хищники забирали одну жертву за другой.
Польский бомбардировщик PZL-37 «Лось» был трехместным. Летчик, как ему и полагается, находился в передней кабине. Штурман-бомбардир, сидя в застекленном носу, выводил самолет в атаку по бомбоприцелу «Герц» RH32 и вел стрельбу из переднего пулемета КМ Wz-37 калибра 7,7 миллиметра.
Стрелок-радист занимал место в открытой кабине у задней кромки крыла с небольшим плексигласовым козырьком. Во время воздушного боя он должен был обороняться из двух пулеметов KW Wz-37, расположенных на верхней и нижней турели. Пулеметы еще только доводились польскими оружейниками и имели дисковые магазины. Общий запас патронов на бомбардировщике составлял 1700 штук — не слишком много, чтобы поразить скоростную и маневренную цель, каковой являлся современный немецкий истребитель. Однако это было в идеале.
Дело в том, что пулемет КМ Wz-37 польские конструкторы-оружейники так и не смогли довести до приемлемого уровня и добиться его надежной работы. Так что пришлось вооружить польские бомбардировщики устаревшими английскими пулеметами «Виккерс-F». А эти трещотки более подходили для неторопливых бипланов Первой мировой войны, нежели для современных скоростных самолетов.
— Ja, das ist gut. Das Ziel treffen![24]Карл, теперь твоя очередь. Zum Angriff! Я прикрою тебя.
— Verstein![25]
Истребитель ведомого — фельдфебеля Карла Штольца — вырвался вперед. Молодой летчик во что бы то ни стало стремился открыть личный счет воздушным победам. Снова огненные трассы распороли небо. Четыре огненные нити от самолета Штольца сошлись в одной точке — в основании левого крыла польского бомбардировщика. Плоскость вместе с двигателем кувыркнулась в сторону. Рядом с падающим самолетом раскрылись три белых купола парашютов.
Это был уже пятый сбитый «Лось» из девяти за последние четыре минуты.
Оставшаяся четверка «Лосей» стала хаотично маневрировать — нервы у пилотов и остальных членов экипажей не выдержали. До того момента они все же пытались вести свои двухмоторные машины более-менее компактной группой и отстреливаться из турельных пулеметов. Теперь же они хотели одного — спасти свои жизни. Героизм все же имел свой логичный предел.
Так считал Герман Вольф — и был прав. Любая война — это прежде всего война нервов. Отвага, смелость и дерзость, конечно же, хороши, но здравый смысл и логика являются главенствующими на поле боя. Люфтваффе и Вермахт потому и побеждали, что использовали логику и разумный, а не неоправданный, риск. А для немецких летчиков-истребителей давным-давно девизом стали слова их великого предшественника барона Манфреда фон Рихтгофена: «Я ввязываюсь в бой только тогда, когда абсолютно уверен в победе». И обер-лейтенант Вольф абсолютно разделял эту точку зрения, воюя на самом лучшем истребителе в мире. Какой смысл бессмысленно рисковать подготовленным пилотом и современным самолетом?..
