Книга Воруют! Чиновничий беспредел, или Власть низшей расы - Максим Калашников

С объективной точки зрения именно в этот промежуток времени русские получают великолепные возможности для прорыва. Давнего врага России, Турцию, трясет и лихорадит. В Оттоманской империи практически отделяется и идет войной на метрополию Египет. Идут болезненные реформы внутри страны. Отваливается и становится независимой Греция. Один сильный и решительный удар – и русские могли бы ворваться на Балканы, заняв Константинополь и черноморские проливы, обрести выход в Средиземное море и пресечь будущую экспансию Германии на Ближний Восток. Благо паровой флот на Западе еще во младенчестве, а переход на нарезное оружие еще не произошел. Английские войска в 1840-х годах переходят еще только на капсюльные дульнозарядные гладкоствольные ружья, быстрозаряжающиеся дульнозарядные винтовки с пулей Минье еще не изобретены. При этом Франция нестабильна и слаба (ее в 1830–1849 годах ждет две революции), а у англичан нет сил на большую войну. В те же годы на грани развала оказывается еще один давний враг России – Австрия, Дунайская империя. Начинается мощное движение венгерского сепаратизма.

Если бы в этот момент правители России вели бы себя, как подобает русским национальным лидерам, и смогли бы воспользоваться смутами у врагов наших, то уже в ходе войны с Турцией 1828–1829 годов заняли бы Константинополь и оказали поддержку египетскому вождю Мохаммеду Али, а в 1848 году ускорили бы развал Австрийской империи. Если бы это произошло, исчезала главная русская цель в Первой мировой войне 1914–1918 годов – проливы и Константинополь. Запад получал бы усилившуюся Русскую империю, которую с Востока уже не «сковырнуть». Мы избегали в таком случае мировой войны в том варианте, которая разразилась в 1914 году. Мы уже в первой половине XIX века, когда на карте Европы еще не существовало ни единой Германии, ни соединенной Италии, могли создать на Балканах прорусскую Болгарию, навсегда выпихнув турок в глубину Малой Азии и сделав Черное море своим внутренним водоемом. Овладев Босфором и Дарданеллами уже в 1829-м, русские наносили полное поражение Англии, всеми силами старавшейся не допустить Россию к контролю над сими стратегическими проливами. Самое же главное – англичанам было не из кого сколачивать антирусскую коалицию, сами же вести войну против нас они тогда не могли.

Шанс покончить с Турцией у России был именно в 1828–1829 годах. В ходе кампании 1828 года русские войска, перейдя Дунай, осадили важнейшие турецкие крепости: Шумлу, Силистрию и прибрежную Варну. Их падение открывало путь на Адрианополь, а дальше – на Константинополь. 28 сентября пала Варна – отличная база для того, чтобы принимать военные грузы, идущие морем из Одессы и Севастополя. Увы, осаду Шумлы и Силистрии пришлось снять. Но весной 1829 года армия Дибича снова перешла через Дунай, взяла Силистрию, прорвалась через Балканы, выйдя на оперативный простор. В августе 1829-го пал последний оплот турок на пути в Константинополь – Адрианополь. Фактически организованное сопротивление турецкой армии оказалось сломленным. Дибич докладывал царю, что болгары встречают русские войска как освободителей. Он был готов двигаться с 35-тысячной армией на Стамбул-Константинополь. Хотя русские войска жестоко страдали от чумы и холеры (на 15 тысяч убитых и умерших от ран русских бойцов приходилось 110 тысяч погибших от болезней), турки точно так же страдали от эпидемии. В этот момент нужно было лишь одно: решительный бросок Черноморского флота к проливам и высадка десанта в самом сердце Османской империи – захват Константинополя. Кстати, именно это черноморские адмиралы предлагали Николаю Первому потом, в 1853-м, но и тогда он все ушами прохлопал. В 1829-м русские, имея 12 линейных кораблей, могли выбросить 20-тысячный десант в подкрепление Дибичу, отрезав всю европейскую часть Турции, а захватив турецкие береговые батареи в проливах – пресечь попытки английского флота проникнуть в Черное море. Одновременно можно было формировать новые части из болгар. Чтобы нейтрализовать Австрию, достаточно было сосредоточить у Каменец-Подольского еще один сильный корпус русских войск.

Но русский император испугался. Он пошел на заключение мира с турками, отведя войска за Дунай. По итогам войны русским отошли лишь дельта Дуная да Анапа, Сухум и Суджук-Кале на Кавказе. Тем самым Николай Первый обессмыслил 125-тысячные потери русской армии и получил Турцию – базу будущей агрессии англо-французов против России в 1854–1855 годах. Как писал в 1881 году русский историк Александр Корнилов, «в возникшей войне с Турцией император Николай в 1828 году стремился только заставить ее принять свои требования, в то же время не желая, чтобы турецкая монархия разрушилась. Благодаря этой нерешительности действий первый год войны окончился довольно неудачно, и только в 1829 году, когда Николай… не поехал на войну лично и предоставил новому главнокомандующему (Дибичу) свободу действий, кампания окончилась успешно. Но условия, предписанные Турции, – опять-таки из этих побуждений, – всех изумили своей умеренностью».

Ах, если бы этот царственный ишак (пусть даже лично благородный) заботился больше о русских интересах, а не о сохранности турецкой монархии! Не пришлось бы потом воевать в 1877–1878 годах за освобождение Болгарии, проходя практически тем же маршрутом и не теряя еще 200 тысяч русских. (Кстати, и тогда мы не заняли Константинополь, остановившись в 28 км от города!)

Дело в том, что низшая раса у власти, занимаясь в основном воровством и глядя на Россию как на свою колонию, страдала внешнеполитическим идиотизмом. В своей внешней политике Николай Первый руководствовался дурацким принципом легитимизма: мол, надо всеми силами спасать власть «законных правителей» даже во враждебных России странах и хранить их неприкосновенность. Поэтому сей коронованный идиот и спас тогда Османскую империю. А потом, три года спустя, еще и отправил на Босфор эскадру с десантом, чтобы спасти султана от натиска мятежного правителя Египта, Мухаммеда Али. Сегодня мы наблюдаем второе пришествие политики легитимизма: власти РФ то и дело спасают то целостность Молдавии, то Украины, бросая без помощи русские анклавы в Приднестровье, Крыму, Северном Причерноморье и в Донбассе.

Николай Первый сначала кинулся спасать целостность Турции, а потом – и Австрии (подавление русскими войсками венгерской революции в 1849-м). В результате турки окажутся в коалиции с Западом в войне против нас в 1853–1856 годах, а спасенные австрийцы будут угрожать вторжением своей армии в момент, когда Россия будет сражаться с западными интервентами в Крыму. Это еще что! В 1848 году, когда во Франции произошла революция, Николай I порывался послать на помощь «законным властям» Франции 300-тысячную армию. Слава богу, до этого дело не дошло. Ты бы так о русских интересах радел, балбес коронованный! Наоборот, нужно было, как те же англичане, поддерживать революции, которые раскалывали на части врагов России. Хоть ту же подлую Австрию, которая нам вечно вредила и даже участвовала в войне 1812 года на стороне Наполеона. На этом мы даже моральные дивиденды состричь могли – восторг европейских либералов, которые не окрестили бы русских «жандармами Европы».

Таким образом, политика «сильной власти» Николая Первого (очень похожей на нынешнюю «суверенную демократию» с ее «вертикалью власти») во внешней политике предала русские интересы, усилила врагов России и повлекла нашу страну к катастрофе. Выстроив внешне сверхцентрализованную, по-армейски сколоченную систему власти в России, Николай на деле создал полный коррупционный бардак. Причем бардак, душивший инновации и обеспечивший все большее отставание русской промышленности от Запада.