Книга Каменный век. Книга 3. Прайд Саблезуба - Сергей Щепетов

– Пошел ты… – Семен попытался нанести удар по корпусу, но… Но почувствовал, что летит. Спиной вперед – на землю.

Самостраховку сделать он не успел, но снег немного смягчил удар. Семен сразу же вскочил на ноги. Или ему показалось, что сразу…

Перед ним никого не было. Сверкнуло, в небе раздался грохот, и в этой короткой вспышке Семен увидел, что нет и следов – снег не примят…

Только изучать обстановку и осмысливать происшедшее ему не пришлось – порыв ветра вновь свалил его на землю. Впрочем, это был даже и не порыв – просто начался ветер. Семен и предположить не мог, что такое бывает. Понадобилась пара минут, чтобы освоиться, чтобы понять, что дышать и двигаться все-таки можно – на четвереньках. И он пополз…

Он полз, увязая коленями и руками в мокром снегу, почти прижимаясь к нему грудью. Он полз, пока не воткнулся, не уперся головой во что-то.

– Ты живой? – заорал Семен, пытаясь перекричать раскаты грома. Сверкнуло, и он увидел глаза воина – в них был ужас. Он пытался что-то сказать, но ветер забивал слова обратно в глотку.

Молнии сверкали почти непрерывно. Семен глянул вверх и увидел летящие черные клочья. Что-то такое неслось прямо на них, и он повалился лицом в снег, пытаясь придавить и Бизона. Сильный удар по спине, свет исчез – их чем-то накрыло, но сразу же и сорвало это покрывало. Семен глянул вслед и понял – покрышка вигвама, вместе с жердями.

– Бизон, вставай! – закричал Семен. – Вставай, там люди!

Они встали и пошли, поддерживая друг друга, падая в снег на каждом третьем шаге. Семен думал, что это ад, но ошибся – ад был еще впереди.

Грохот и вспышки слились воедино, и обрушился… Нет, не ливень… Как, каким словом назвать эту плотную, почти непроницаемую, неодолимую массу воды и льда? Дождь с градом? Град с дождем? При ветре с порывами до скольких-то там метров в секунду? Ни видеть, ни слышать, ни двигаться было невозможно. Но они двигались.

Добрались до своего вигвама. Сугроб, прикрывающий его, осел и превратился в ледяную горку. Во входном тамбуре плескалась вода. Они не полезли внутрь, а двинулись дальше – в двух десятках метров располагалась еще одно жилище, не присыпанное снегом. При вспышках молний удалось рассмотреть, что широкого конуса на месте нет. А ведь там обитало шестеро! Найти смогли только двоих – женщину и подростка. Их – полуживых – пришлось тащить, пихать, перекатывать, заталкивать в тамбур, полный воды. Чьи-то руки там приняли их и затащили внутрь. Бизон и Семен за ними не полезли…

Как долго это продолжалось, Семен не знал. Несколько раз его валило ветром и катило куда-то во тьму. Тогда он понимал, что сейчас потеряет Бизона и погибнет – только местные жители ни при каких обстоятельствах не могут заблудиться или потерять ориентировку. Но Бизон вновь оказывался рядом, и они куда-то ползли, кого-то тащили. Одна из женщин, кажется, сошла с ума – она кричала и вырывалась. Летящей палкой Семену глубоко рассекло щеку, но он этого даже не заметил. Еще он запомнил, что они несколько раз натыкались на других мужчин – те тоже кого-то тащили. Потом, кажется, дождь с градом прекратился, а ветер усилился, если такое вообще возможно, потом пошел снег, потом…

Потом он очнулся в полутьме, сдавленный со всех сторон чужими телами. В дырку дымохода лился свет – спокойный и ровный. Груда тел, в которой он находился, слабо шевелилась и стонала. Где-то на той стороне плакал ребенок. Семен освободил руки и посмотрел на них – они были изодраны до мяса и распухли. Кожу на лице стянуло так, что даже открыть рот было больно. А еще дико болели ступни ног, колени и почему-то левое ухо.

Выбраться наружу оказалось очень трудно – в тамбуре тоже были люди.

Бледно-голубое зимнее небо. Полоска туч далеко на западе, солнце довольно высоко, и снег, образующий этакие волны, немного искрится – красота и благолепие, блин…

Несколько следующих дней слились для Семена в один – в одну нескончаемую пытку. Или, возможно, это было как раз избавлением от пытки. Он круглые сутки был на людях, все время что-то говорил или делал…

Из десятка укрепленных жилищ устояла лишь половина. Неукрепленные вигвамы сдуло как пушинки первыми же порывами. В живых осталось полсотни человек, из них двенадцать воинов. Бизон, Перо, Головастик уцелели. Погиб старый шаман Нхамби-то: его пытались затащить в укрытие, но он отказался. Погиб вождь лоуринов: в его набитом до отказа вигваме для него не нашлось места, и он просто прикрыл своим телом дыру входа.

На самом деле потери могли быть гораздо большими – по чисто психологическим причинам. Подобный природный катаклизм первобытное сознание однозначно воспринимает как «зов предков», как требование или приказ умереть, которому нет смысла противиться. Большинство именно так и сделали. Семен с Черным Бизоном подали дурной пример – начали сопротивляться, затаскивать людей в укрытия. Кое-кто последовал их примеру, в том числе вождь. Странно, но из мужчин выжили как раз те, кто действовал, а не пассивно ждал смерти.

Только это было еще не все: нужно было не дать умереть тем, кто выжил после урагана. Убрать мертвых, раздобыть топливо, найти под снегом разбросанные оленьи туши. Последнее, впрочем, оказалось не трудным – собаки нашли их первыми. Возникла еще одна проблема – как уберечь от них остатки пищи. И, самое главное, переломить психологическую установку людей на неминуемую скорую гибель – мы живы, значит, силы зла оказались слабее. Никто не имеет права умирать добровольно. Мы – лоурины, черт нам не брат, и мы будем бороться до последнего.

Семен перетаскивал мертвых, добывал дрова, смеялся, ругался, бил кому-то морду и говорил, говорил, говорил… Правда, он иногда путал языки, но его все равно понимали – есть человек, который знает, что и зачем нужно делать. В какой-то момент Семен осознал, что оказался центром, вокруг которого крутится вся жизнь уцелевших. Это было неправильно, и он начал выставлять впереди себя Бизона – самого авторитетного среди оставшихся воинов. Он понемногу переставал командовать, требуя, чтобы Бизон озвучивал его решения от своего имени, демонстративно советовался с ним, ставил себя как бы в подчиненное положение. Парень, кажется, понял его игру:

– Зачем ты так, Семхон? – спросил он при случае. – Ну, какой из меня вождь, сам подумай!

– Нормальный, – вздохнул Семен. – Не побоялся же ты стрелять в демонов – ну, в этих, крылатых, которые Ветку унесли…

– В кого?!

Вопрос поставил Семена в тупик. Да, Бизон ни в кого не стрелял перед ураганом – не помнит он такого. Куда делся его боезапас? Туда же, куда и все – он вообще своего колчана не нашел.

– А Ветка где?

– Ну… Мы же не всех мертвых собрали… Да и кто их считал? С живыми бы разобраться… В общем, вылезли мы с тобой из жилища, и тут начался ветер – разве не помнишь? Я и сам-то… Словно не со мной все это было. Не делай меня вождем, Семхон!

– Предложи кого-нибудь получше. Не самому же мне…

– Почему?

– Ну, ты же знаешь… Это ты тут родился и вырос, а я… Помнишь же, что на Совете было. Вождь лоуринов должен быть вне подозрений. Понимаю, что это тяжело и неприятно, но куда деваться?