Книга Так говорил Никодимыч - Борис Юдин

Вот летит мужик, а навстречу ему муха. И такая муха, что у мужика аж сердце дрогнуло! Глазки зелёные, талия там и прочие штуки! Ног – так целых шесть!

Мужик к ней подлетел, и давай знакомиться. А муха ему и говорит: – Познакомиться всегда можно. Но сначала кекс, а после секс. Сейчас надо быстрей за сарай лететь. Наши все уже там. Там насрал кто-то так сладко! Полетели делить.

Мужик и обрадовался. Полетели. Глядь-поглядь – куча. Пахнет вкусно так. И уже чужие мухи облепили – сесть некуда. Вот мужик давай права качать про социальную справедливость, про народный контроль за израсходованием природных ресурсов, про социалистическую законность, про «кто не работает, тот не ест»… А его не слушает никто. Мужик и заволновался – сожрут, – думает, – всё без меня, паразиты.

Тут он локтями народ подрастолкал, и давай жрать. Но только куснул, так сам в говно и оборотился. И другие мухи его съели.

И не надо его жалеть, потому что он и при жизни был всего лишь говном.

– Ой, мужики! Вы только гляньте какая пошла! – крикнул Витька.

Мужики приподняли, головы, оторвались от доминошных костей и посмотрели на девку, что вплывала в четвёртый подъезд. Девка поймала на себе ихние взгляды, и старательно завиляла задом.

– Вот красота, так красота! – продолжал восхищаться Витька. – Такую бы счас завалить в кусточек и трах, – тах-тах – Витька выразительно постучал ладонью по кулаку.

– Ты, Витёк, молчи, когда не понимаешь – пробурчал Глеб Иванович, и прикурил – молод ты ещё. В твои годы всё равно куда сунуть, хочь в коровье говно. Лишь бы тёплое было. Нашёл красоту! А если в этой красоте триппер или СПИД? Или того хуже – оберёт тебя до последней нитки? Тогда как?

– Сильно ты умный стал, Глеб Иванович – завёлся Витька – лишь бы тёплое, говоришь? А хошь я мужикам расскажу как ты со своей бабой разводился?

И сразу все мужики вспомнили, что Глеб Иванович живёт бобылём, один то есть.

– Я тебе, Витька, язык-то укорочу – пообещал Глеб Иванович и поднялся – Я-то тебе ноги, как спички, переломаю. Можешь идти костыли покупать.

И Глеб Иванович ушёл обиженный.

– А ну-ка, Витя, расскажи, что там за история такая – попросил Петрович.

– А история простая – начал Витька – несколько лет тому назад назначили меня в судебные заседатели. Ну что ж? Работа не пыльная. Средний заработок капает. Чё не пойти? Ну и вот, привела одна взволнованная баба своего мужика разводиться. Правда, я тогда не знал, что мужик этот соседом будет. Но не в этом дело. Короче, кричит эта баба, как потерпевшая, что достал её мужик сексуальными притязаниями, поэтому всё имущество надо поровну. Так и так, кричит, этому кобелю сколько ни давай, всё мало. Приучил меня, – вопит – что где бы ни была, как крикнет: – Тпру! – так я, – говорит – должна сразу трусы сбросить, юбки на голову, и в позу рака встать.

– Быть такого не может, потому что не может быть никогда – засомневался судья – Это противоречит физиологии организма.

А баба своё гнёт:

– Не знаю как там по науке бывает, а у нас по-своему. Вот, к примеру, недавно картошку сажали. Он пашет на коне, а я иду по борозде и картошины сажаю. Вот, он, кобелина, как круг пройдёт, так кричит: – Тпру!

Ну, я сразу в позу. А иначе дерётся больно.

В этом месте бабьего доклада подсудимый Глеб Иванович, видно, захотел эту непотребную клевету остановить, но почему – то вместо «Стой! «как заорёт: «Тпру!!!»

Баба сразу – юбки на голову, трусы вниз, и раком стала. Прямо перед судьёй.

– Ну и что дальше? – спросил Петрович после того как мужики отсмеялись.

– Что, что? – сказал Витька – да ничего. Развели. Всё поровну поделили. А бабе трое суток дали за оскробление суда.

– Я вот что вам, мужики, скажу – начал Петрович – красота, оно конечно, красотой. Но замечено, что одному красиво, то другому даже и никак. И наоборот тоже случается. Тут вот какой случай был. Жил один мужик. И был этот мужик убеждённый холостяк. Так и говорил бывало, что не родилась ещё тая красавица, что его в ЗАГС затянет.

Ну и вот.

Как-то раз получил этот мужик прогрессивку, а может и премию. Не важно что. И стал этот мужик думать как покучерявей эти бешеные деньги пропить. Думал, думал себе, да и пошёл сдуру в ресторан. Ну, пришёл. А там, конечно, сервис, да то, да сё. Вот и нажрался наш мужик до удивления. Потому что закусывать был не приучен с детства. Вот нажрался наш мужик, и стал оглядывать зал на предмет поиска страсти и половых приключений. Глядь! Сидит за одним столиком девка в полном соку и всё при ней. А тут как раз оркестр заиграл душевную музыку. Тут поднялся мужик со своего места, чтобы ту кралю пригласить на танец и прочие удовольствия. Поднялся, а что дальше не помнит. Как отрезало!

Ппроснулся утром мужик в своей холостяцкой постельке. И видит, что рядом с ним лежит кто-то. Мужик-то зенки выкатил, чтоб присмотреться и понять кто. А когда присмотрелся, то сразу побежал блевать. Очень уж девка страшная была. И, причём, не понять, почему страшная? Вроде, всё при ней. И не урода. Нет. А вот, такие, сказать по науке, ассоциации вызывала, что мороз по коже и шерсть дыбом.

Ну, облегчил мужик душу, сел на кухне покурить. А тут и страхолюда евоная приходит. И пиво несёт. Две бутылки.

Мужик пивка глотнул – полегчало.

– Ты кто? – спрашивает.

А девка это нагло отвечает, глазом не моргнув:

– А я невеста твоя. Ты что, милый, забыл, как вчера меня замуж звал и обещал золотые горы?

– Ну, это было вчера – говорит мужик резонно – а сегодня – это сегодня.

А тут в двери стучат. И вваливаются пятеро мужиков. И к нашему:

– Ты что, – кричат, – стручок, сестру нашу опозорил, обесчестил и думаешь, что это тебе, как с гуся вода?

Мужик на них поглядел, и ещё хуже ему стало. Стоят эти браты стенкой и кулаки у каждого по пуду.

– Что вы, что вы? – говорит – мы с нашим удовольствием, потому что любовь до гроба прям, нахлынула.

– Ну, если любовь такая, – говорят браты, – то что уж тут. Живи покамест. Только смотри. Хвостом вильнёшь или взад пятами – яйцы с корнем вырвем.

Что тут поделаешь? Сила солому ломит. Через некоторое время женился наш мужик. И живёт. И даже так к своей бабе присмотрелся, что доволен. Тем более, что ходит она круглый год с пузом и рожает, как белка орехи щелкает. Вот у него уже детей – не сосчитать. И каждый с уважением к папашке. Вот такая красота вышла.

– И действительно красота! – Это Петрович уже насчёт той девки, что в четвёртый подъезд заходила. А теперь, выйдя, сделала мужикам ручкой.

– Петрович! – взвился Витька. – Ты ж для неё старый! Старый конь… – хотел было Петрович блеснуть пословицей, да не успел, потому что мужики хором продолжили: – Зато мелко пашет. И все засмеялись.