Книга Белоснежка и семь апостолов - Всеволод Пименов

В общем, счет нам выставили внушительный, но и костюмчики вышли — хоть на подиум наших кошек выставляй.

Под музыку кошки начинают приплясывать. Это само по себе забавно, но каждая еще держит в лапах игрушечную кирку, так что выглядит все уморительно до невозможности. Тут-то и появляется наша прима, и они начинают плясать вместе. Выстраиваются в ряд и минуты две очень слаженно притопывают — точь-в-точь танцоры труппы Майкла Флэтли. Зрители от такого зрелища даже улыбаться забывают — таращат глаза как загипнотизированные: как такое возможно?! Даже Куклачев со своим Морковкиным такого не показывает! И замечу, никаких поощрительных лакомств и никакой валерьянки дрессировщица кошкам во время выступления не дает. Чудеса? Именно. Но самое чудесное начинается, когда танцоры откладывают в сторону свои игрушечные орудия и делятся на пары. Под музыку они то встают на задние лапы, то снова падают на все четыре, синхронно вертят хвостами и в нужные моменты выдают дружное «мяу!!!». Белоснежка танцует в паре с солисткой Дусей. Но вот танец заканчивается, и развеселая компания чинно рассаживается за столом. Белоснежка несет бутафорскую кастрюлю, поварешку и тарелки, а кошки, весьма естественно изображая оголодавших после работы в шахте гномов, требовательно орут и стучат лапами по столу, как кролики-барабанщики из рекламы батареек.

Но спокойно пообедать им не удастся — появляется еще одно действующее лицо. Это Чжао, изображающий колдунью. Всякий раз для этого номера он делает такое страшное лицо, что пугаюсь даже я. И двигается, как пьяный зомби. Жуть. Подозреваю, что кошки на арене шипят на него без Вендиной подсказки.

Колдунья принесла нашей девочке яблоко — разумеется, отравленное. Девочка откушала и по-быстрому скончалась на фоне трагической музыки («Адажио» Альбинони в исполнении Влада) и звуков угасающего биения сердца. Это мой самый любимый момент, да…

Дальше Чжао сбрасывает с себя пыльные лохмотья, и зрители видят, что под ними — такое же Белоснежкино платье. Чжао поворачивается к публике лицом и меняет внешность — страхолюдная маска колдуньи исчезает и, как на полароидном снимке, проступают черты Белоснежки. Тут Чжао эффектно вынимает из складок платья черный паричок с красной лентой. Раз, два, три — и перед нами новая Белоснежка. Но гномы, разумеется, колдунье ничуть не верят. Угрожающе шипят, выгибают спины и норовят затюкать обманщицу своими кирками. Начинается настоящая бойня с кошками, застывающими в воздухе перед решающим броском — в общем, опять вариации на тему модных кинематографических спецэффектов. Вся труппа в этот момент манипулирует «летающими» мурками — Венди, к сожалению, очень слабый телекинетик.

Кошачьи крики заглушают музыку. Колдунья корчится, воет и к всеобщему восторгу и ужасу превращается в натуральную мумию. Между делом Чжао незаметным движением развязывает на платье нужный шнурок, и оно падает на землю. Кошки продолжают нападать, и наша голая мумия бежит с поля боя на четвереньках.

Ну вот, осталось совсем немного. Гномики окружают хладный труп Белоснежки и устраивают леденящий душу плач (слышно, как по всей деревне местные кошки подхватывают эти истеричные вопли, и начинает казаться, что на календаре март). Пора бы появиться герою. Ага, вот и он, наш Бэтмен — летит на крыльях любви. Кошки умолкают и расступаются.

Забавное дело, никто из зрителей никогда не задается вопросом, откуда в сказке про Белоснежку взялись Бэтмен и Фантомас. Мы, когда придумывали сценарий, сперва хотели оставить аутентичного принца. Но потом на выступлении какого-то цирка (мы одно время ходили на все представления подряд, набирались опыта) я увидел, как Робокоп макнул Соловья-разбойника, а следом и Кощея, а богатырь Добрыня Никитич тем временем лихо уработал ватагу лупоглазых инопланетян. После этого мы поняли, что Бэтмен впишется в этот анекдот с гномами как надо.

Тем временем Бэтмен уже преклоняет колени перед лежащей на травке Белоснежкой, снимает маску (тут Димка пускает разрывающую сердце финальную песню из «Титаника» — сейчас все прослезятся) и целует красотку… в щечку. То есть все думают, что целует он ее, как надо, но его длинные патлы скрывают реальную картину. Поцелуй в губы был исключен из программы по моему настоянию. Незачем парня вводить в соблазн.

Вот в этот самый момент, когда Белоснежкины бутафорские ресницы начинают трепетать, все и происходит. Все смотрят только на нее. Она держит всю аудиторию. Я мельком гляжу на Отто — он всегда дает знак, когда происходит инициация.

Вот оно: Венди вздрогнула, как будто Бэтмен незаметно ткнул ее булавкой, и тотчас Отто удовлетворенно кивнул.

Аплодисменты, господа! Добро пожаловать в новый волшебный мир. Чтоб ему!

Аплодировали хорошо. Долго и стоя. Дети визжали. Убайдулло от возбуждения даже махал руками и приплясывал. Я бросил короткий взгляд на кемпер. Наша гостья прильнула к стеклу, на ее лице был написан настоящий восторг. Я вдруг понял, что здорово устал, и с удовольствием объявил антракт.

Венди

Второе отделение, целиком состоявшее из чисто «деревенских» номеров, прошло прекрасно. До самого конца больше никаких эксцессов не случилось.

Пока труппа третий раз на бис показывала «Пьяную корову» (правда, на сей раз доилась буренка пепси-колой — специально для детей), мы с Отто подсчитывали трофеи.

— Забавное дело, — сказал он, оглядев публику, — среди таджиков не проснулся только один старик. А у местных изменилась только молодежь… В целом ты разбудила больше трети, процентов сорок. Неплохо. И вот еще что интересно: дети Убайдулло все поголовно лекари. А сам он — сенсор, как я. Вообще среди приезжих и лекари есть, и сенсор, и один метаморф, а телекинетиков меньшинство. Необычно. Местные-то — за исключением Аси — все телекинетики.

— Наверное, это потому, что таджики почти все родственники, — предположила я.

— Может, и так.

— А ты не задумывался над тем, можно ли до инициации предсказать главную способность у мага? Не заметил какой-нибудь закономерности?

— Есть у меня… — он заколебался, подбирая нужное слово, — теория, что ли. Но она объясняет далеко не все. И, собственно говоря, это и не теория даже, так — наблюдения.

— Поделись.

— Ты наверняка заметила, что большинство магов — телекинетики.

— Трудно не заметить. Ребята уже давно называют телекинез «попсой».

Отто закивал — то ли мне, то ли собственным мыслям. Потом достал свою «Приму» и закурил.

— Очень может быть, что я ошибаюсь, но создается впечатление, что телекинетики в основном — люди недалекие. Даже не то чтобы недалекие, скорее, с недостатком фантазии. Приземленные такие, материалисты. От образования это никак не зависит, скорее от склада ума. Или от чего-то еще. — Отто опять покивал каким-то своим мыслям. — Возможно, доминирующая способность или, как любит выражаться наш Артемка, специализация как-то связана и с темпераментом. Вот пирокинетики, например, чаще всего люди неуравновешенные: холерики или меланхолики. Метаморфы, наоборот, сама выдержка. И заметим, — он выждал небольшую паузу, — чаще других пробуждаются без посторонней помощи. Про остальных пока ничего определенного сказать не могу. Ну а вы с Артемом, по-моему, вообще уникумы. Кроме вас, я больше не встречал ни трансмутаторов, ни инициаторов.