Книга Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых - Михаил Март

— Так в чем проблема-то?

— Говоря вашим флотским языком, у нас на борту легочная сибирская язва. Ума не приложу, как она попала в центр Сибири. «Сибирская» лишь ее название, а не место рождения.

— Слыхал. Япошек-отравителей я конвоировал в 45-м из Китая во Владивосток. Служил тогда в Амурской флотилии.

— С тех пор пять лет прошло.

— Один косоглазый фанат кричал: «Мы вас и через сто лет убьем!»

— Правильно кричал. Штаммы язвы могут жить сто лет, если создать им соответствующие условия. Но мы же работали в Камске три месяца и не было ни одного случая.

— Подбросили. Зачем себя травить? Поезд уехал, пусть травятся в пути. Эксперимент. А мы подопытные кролики.

— Разумная мысль, Яша. Только я плохо представляю, как можно подбросить заразу. Это же не камень, который легко кинуть в окно.

— Пузырек или другой какой сосуд. Хабаровский процесс помните? Там много говорили о керамических бомбах.

Оба посмотрели на дверь. На пороге купе стоял приятной внешности молодой человек с хмурым лицом.

— А вы, простите, кто? — спросил профессор.

— Старший научный сотрудник Института востоковедения Семен Рыжих.

— Впечатляет, — усмехнулся Яков.

— Женщина из соседнего купе умерла.

Семен вошел, закрыл за собой дверь и сел.

— Разрешите?

— Так вы уже сидите.

— Ну да. Так вот, я пошел к начальнику поезда, а он меня направил к вам. Постараюсь быть кратким. В Китае найдены военные архивы и их передали нам. Я ездил в командировку и переводил документы. Часть их относится к лабораторным журналам некоего отряда 731. Японцы на территории Китая выращивали штаммы чумы, сибирской язвы и желтой лихорадки. Начитался, могу диплом защищать. Штаммы высушивали и хранили их в личинках блох. Одна девочка с поезда нашла керамическую колбочку в лесу и принесла ее в поезд. Она была закупорена сургучом. В этой колбочке хранилась пыль, похожая на тычинки цветов, в ресторане эту пыль раздуло. Из этого можно сделать выводы.

— Когда это случилось?

— Три дня назад.

— Однако больных не так много.

— Нужна влага. А у нас, к счастью, проблема с водой. Я думаю, что личинки блох могли ожить только во влажной среде. Попали в нос при дыхании или в чай, который потом выпили. Заражение проходит медленно. И не в каждом случае приведет к смерти. Смертельная опасность грозит человеку, если зараза попадет в кровь. Из личинки должна вылупиться блоха, а потом она должна вас укусить. Если вы проглотили личинку, то, как понимаете, она окажется в унитазе раньше, чем из нее что-то вылупится. У умершей женщины порезана рука, дрянь попала ей в кровь.

— За три дня ресторан превратился в блошиный базар, — категорично заявил профессор. — Его необходимо опечатать.

— В поезде должна быть хлорная известь, — предположил Яша. — Человек не отравится, но микробы погибнут.

— Отлично. Это уже кое-что. А где та девочка?

В каюту постучали, вошла интересная женщина лет сорока.

— Здравствуйте. Я врач. Ирина Николаевна Тарасова. Проводник мне сказал, что кому-то требуется медицинская помощь. Но здесь все здоровы. — Заметив Семена, женщина улыбнулась. — Это ваша шутка, Семен?

— Это мать той девочки, — сказал Семен.

— Я профессор Прянишников, присаживайтесь, Ирина Николаевна.

— Правда? Настоящий Прянишников? Чудеса!

— Я не верю в чудеса, Ирина Николаевна, я верю в науку и человека. Но многие пассажиры будут ждать от нас чудес.

Лицо профессора стало хмурым.

4

Подполковник Малоземов решил поговорить с Малашкиным на свежем воздухе.

— Боеприпасов хватит на один бой, капитан.

— А с кем воевать, товарищ подполковник? Банду Зеленого мы разбили.

— Однако атамана упустили. При взрыве плотины погиб Рябой, его люди перешли под командование Зеленого. Пока он не получит изумруды, не успокоится. Добычу с рудника год не вывозили, сейчас ты самый богатый человек в мире. Правда, отрезан от мира, но тем соблазнительнее твои сокровища для нечистых рук.

— Я не понимаю, о чем думают в центре. Я посылал людей, они не вернулись. Пробиться через бандитские заслоны невозможно. Одноколейка разбита. Меня удивляет, как вам удалось пройти от магистрали до рудника. Триста пятьдесят верст.

— Враги помогли. Твой рудник приписан к Угольсибстрою. Кто-то в свое время его засекретил. Перестарались. Там за год переменилось все начальство, а теперь после диверсии на плотине опять полетели головы. По документам твой рудник значится как лесоповал. Ты никому не нужен.

— А заключенные? Они состоят на учете Сиблага.

— В том-то все и дело. В центре окопался враг. Умный, опытный, хитрый, хорошо законспирированный. Такого метлой не сметешь, мне он не по зубам. Придется идти от обратного, воспользоваться его помощью. У нас есть две-три недели в запасе.

— Как?

— Отдать изумруды и не препятствовать вывозу камней с рудника. Мы перехватим их на Транссибе в районе Челябинска, куда не доходит власть законспирированного шпиона. Другого варианта у нас нет.

— Я обязан вам подчиняться как представителю управления, но вы рассуждаете, как враг. За рудник отвечаю я.

— Хорошо. Своим приказом я отстраняю тебя от управления рудником. Приказ составлю в письменной форме, можешь хранить его при себе. Ответственность за операцию беру на себя, но это не значит, что ты, Леша, должен отойти в сторону. От службы тебя никто не отстранял. Сколько у тебя одежды для солдат?

— Сто сорок комплектов.

— Оставим двадцать пять, остальные спрячем в шахтах. Нам нужна группа из четырех надежных офицеров и лошади. Их надо переправить на другой берег Оби. За две недели они дойдут до Кургана, а далее на поезде доберутся до Челябинска. Уральское управление МГБ уже не связано с нашими районами, все обойдется без утечки. Хотелось бы на это надеяться. Только там мы сможем перехватить поезд.

— Руками бандитов вывезем минералы из рудника?

— Именно так. И избежим потерь. Мы должны покинуть лагерь на три часа и устроить облаву в лесу, у перевала. Вот тут нам и пригодится весь твой боезапас.

— Где банда? Почему же они не нападают?

— Восстанавливают узкоколейку, поэтому проход через лес сейчас свободен.

— Не слишком ли вы много знаете?

— Много, Леша. Атаман Зеленый подчиняется моим приказам, и ты будешь подчиняться. На сегодняшний день мои отношения с врагом выглядят гораздо лучше, чем со своими. Хорошо это или плохо, я не знаю, время все расставит на свои места.

— Раздвоение личности?