Книга Посол в запретную зону - Евгений Гуляковский

— Нет, Олег, это будет выглядеть как специально разыгранная ширанцами инсценировка с целью внедрения своего агента в систему Звездной Федерации.

— Вот даже как…

— А ты думал, федерального следователя по особо важным делам будут за тобой присылать по пустякам? И учти, всё, что я тебе сейчас рассказал, является государственной тайной.

— Но тогда почему вы мне об этом говорите!?

— Потому что теперь ты и сам стал частью этой Тайны. Но никто не знает тебя так хорошо, как я. Свое официальное заявление о том, что ты не можешь быть ширанским агентом, я оставил в столице. Но вряд ли моему мнению придадут слишком большое значение. Так что, как я уже сказал, возможно, мы видимся с тобой в последний раз.

ГЛАВА 7

Следователь по особо важным делам, советник президента первого ранга, Крутицкий Павел Сергеевич, не любил спешить с выводами.

Он вообще никогда не спешил и все старался делать аккуратно и обстоятельно. Многим не нравилась его излишняя педантичность, но именно она стала основой его успешной карьеры. В сорок лет получить место тайного государственного советника удается далеко не каждому.

Официальное назначение Крутицкого следователем по особо важным делам состоялось в прошлом году и, по сути, являлось лишь прикрытием его настоящей деятельности. А она состояла в расследовании любых дел, прямо или косвенно связанных с эпизодами странной войны. Используя обобщенные данные, он ежемесячно готовил отчеты и рекомендации, которые ложились на стол президенту и часто служили основанием для изменения всей стратегии боевых действий. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Павел Сергеевич относился к своим обязанностям очень серьезно. Порой даже слишком серьезно…

Он долго готовился к встрече с Северцевым, изучил все доступные по этому делу материалы и сейчас с нетерпением ожидал появления подследственного. Слишком многое в этих материалах представлялось Крутицкому противоречивым, а то и вовсе невероятным, слишком необычной и странной выглядела вся история с посадкой на Глории эвакуатора Северцева, утверждавшего, хоть и неофициально, что у него состоялась там встреча с представителями иной цивилизации.

Теперь ему предстояло выяснить, кем были эти таинственные привидения и существовали ли они на самом деле.

Самым фантастическим во всей этой истории было, пожалуй, послание фронтеров, впервые за всю историю обнаружения закрытой зоны космоса обратившихся к правительству Звездной Федерации непосредственно. И это обращение не содержало в себе ничего, кроме требования немедленно отправить никому не известного в тот момент Северцева в закрытую для всех земных кораблей зону. Там еще была и краткая инструкция, как именно следует осуществить отправку земного представителя.

Послание вызвало настоящий переполох в правительстве. Был немедленно организован специальный комитет по связям и подобрана подходящая кандидатура посла, в ответном послании предложенного фронтерам взамен Северцева, на что те в своей обычной манере попросту не отреагировали.

А поскольку в первом и единственном послании фронтеров было заявлено, что доступ в закрытую зону будет открыт только для Северцева, да к тому же указывались жесткие сроки и правила его отправки, Северцевым пришлось заняться всерьез…

Перед вылетом на базу, где тот служил эвакуатором, Крутицкий получил от своего начальства две противоречившие друг другу инструкции. В одной Предлагалось определить пригодность Северцева к предстоящей миссии посла, во второй… Впрочем, о второй Крутицкий предпочитал пока не думать, а что касается противоречивых инструкций, так они Появлялись почти в каждом мало-мальски серьезном деле, и следователь не без основания полагал, что таким образом чиновники высокого ранга старались обезопасить себя от последствий провала при Принятии любого решения и автоматически сделать козлом отпущения стрелочника — то есть его, Крутицкого.

Он давно бы отказался от своей опасной должности, если бы не возможность прямого выхода на президента, который она ему предоставляла. Этим каналом он пользовался очень редко, но чувствовал себя гораздо уверенней от самой возможности прямого обращения к человеку, единственному во всем правительстве способному принимать ответственные решения.

Наконец на рабочем терминале Крутицкого пискнул зуммер, сообщавший о том, что вызванный ожидает в приемной. Пока что Северцев находился там в качестве обычного посетителя, но Крутицкий не был уверен в том, что он покинет его кабинет в том же самом качестве. И на этот случай в соседней комнате уже дежурили двое спецбригадников, готовых доставить арестованного в камеру или выполнить любой другой приказ своего начальника, не задавая лишних вопросов.

* * *

Северцев задержался перед дверью следователя по особо важным делам, прибывшего на базу эвакуаторов специальным рейсом, испытывая странную смесь робости, возмущения и глубоко затаенного страха. Ту самую смесь, которую испытывает перед подобной дверью любой нормальный человек, не чувствующий за собой никакой вины, но хорошо осведомленный о том, как часто эта дверь открывалась только в одну сторону.

Непроизвольно рука Олега нащупала в кармане куртки плюшевый талисман, с которым он не расстался в этот ответственный момент своей жизни, а в мозгу пронесся беззвучный вопрос:

— Ну как, прорвемся?

И на него пришел такой же беззвучный, но вполне определенный ответ:

— Обязательно прорвемся!

Северцев толкнул дверь и очутился в комнате, о существовании которой за все время службы на базе эвакуаторов даже не подозревал.

Половину стола, за которым расположился следователь, занимал стационарный терминал включенного детектора лжи. Пользоваться подобным прибором разрешалось только при официальном допросе, да и то с согласия допрашиваемого. Однако терминал прибора светился, а спросить Северцева о согласии на его включение, разумеется, забыли.

Это явное нарушение устава не вызвало в Северцеве ничего, кроме волны возмущения. И если Крутицкий хотел подавить его волю к сопротивлению столь явной демонстрацией своей власти, то добился прямо противоположного эффекта.

Сейчас Северцев, стоя по уставной стойке «смирно», внимательно и спокойно изучал следователя, словно явился к нему с обычным докладом. Седые виски и глубокие залысины не свидетельствовали ни о чем, кроме возраста, а вот глаза — серые, холодные и странно безучастные — могли о многом рассказать внимательному наблюдателю.

— Садитесь! — предложил следователь с любезной улыбкой и занялся перекладыванием на столе каких-то бумаг, больше не обращая на Северцева Никакого внимания. Было непонятно, зачем ему вообще понадобились какие-то бумаги — все протоколирование велось автоматически. Земная бюрократия давно отказалась от использования любых бумаг. Вся деловая переписка, отчеты и приказы, постановления и инструкции — абсолютно вся писанина велась компьютерами и фиксировалась на их кристаллах памяти.