Книга Горец-изгнанник - Моника Маккарти

— Нн-е буду, — прошептала она, заикаясь от ужаса. Патрик швырнул камнем в волка. Это не испугало зверя, а, как казалось, только еще больше разозлило, как будто Патрик вторгся на его территорию. Зверь считал Элизабет своей добычей и не собирался отдавать без борьбы.

Попытки Патрика ему надоели, и волк напал без предупреждения, прыгнув вперед и сократив за считанные секунды расстояние до Лиззи. Не успела она вздохнуть или вскрикнуть, как огромные передние лапы волка ударили ее в грудь и сбили с ног, лишив легкие воздуха.

Один страшный миг она задыхалась под его тяжестью; отвратительный запах шерсти и дыхания окутали ее, вызывая тошноту. Зубы у него такие острые. Они вот-вот коснутся ее…

Внезапно рычащего зверя оторвали от нее.

Патрик швырнул волка на землю, одной рукой обхватив за шею. Длинные зубы зверя сверкали в лунном свете, когда он дико извивался, скрежеща зубами и рыча на своего захватчика. По размеру волка Лиззи догадывалась, насколько он может быть силен, но ему было не сравниться с разгневанным воином. Глаза у Патрика — холодные и решительные, ни намека на страх в их темно-зеленой глубине.

С благоговейным восхищением она смотрела, как воин душит лютого зверя словно кролика. Она никогда еще не видела такого — сила у этого мужчины была необычайная. На руке, сжимающей шею волка, мышцы напряглись и вздымали кожу его нагрудника как валуны. Наконец зверь обмяк.

Лиззи могла бы поклясться, что заметила сожаление на его лице, когда Патрик отбросил животное в сторону и быстро подошел к ней.

— С вами все в порядке?

Она молча кивнула, и он помог ей подняться на ноги.

— С-со мной все хорошо. — Она изо всех сил боролась с заиканием. Но напряжение после того, что только что произошло, и ужас от недавнего нападения Макгрегоров — это было уж слишком. Ей было все равно, что о ней теперь подумают. Она едва могла стоять, ноги совсем ослабли. Все тело начало неудержимо трястись, горло перехватило, и горячие слезы обожгли глаза.

Он стоял так близко от нее, все шесть футов и несколько дюймов мужской силы. Такой крепкий и надежный. Ее доблестный защитник. Казалось совершенно естественным искать защиты в его объятиях. Она кинулась к нему, спрятала лицо на крепкой как стена груди. От него пахло… чудесно. Теплом. Кожей. Сосновыми иголками. Лесной свежестью. Наслаждаясь такими чисто мужскими запахами, Лиззи закрыла глаза. И тут слезы покатились по ее щекам.

Патрик Макгрегор, известный своей холодной властностью, решимостью в битвах, силой и стойкостью в самых трудных обстоятельствах, совершенно растерялся. Он смотрел вниз, на льняную голову миниатюрной женщины, прижавшуюся к его груди, и не знал, что делать. У него было слишком мало опыта в утешении плачущих женщин. Он ощутил острую боль в груди. Поток тепла, граничащий почти с, удовольствием. Чувство, настолько чуждое ему, что он не знал, как с ним поступать.

После минутного смущения он успокоился и сделал то, что подсказал инстинкт, — обнял ее и прижал к себе.

Он решил, что поступить так будет правильно — несмотря на тот факт, что она от этого, кажется, расплакалась еще сильнее, — когда каждая мышца в ее теле будто вздохнула с облегчением и девушка безвольно прильнула к нему.

Патрик ощутил острое желание защищать, непреодолимое стремление обеспечить ее безопасность. Смешно, если вспомнить о его конкретной цели в этом походе.

И все-таки ему было приятно, что она из чувства благодарности кинулась к нему. Не стоит придавать этому порыву слишком большое значение: просто он оказался рядом, и ничего больше. А девушку события этого дня окончательно лишили сил. Но это совсем не означает, будто ему случившееся сейчас не понравилось.

Держать ее вот так — это… очень приятно.

Более чем просто приятно. Он, сам того не желая, отметил, как хорошо они подходят друг другу. Ее голова уютно устроилась у него под подбородком. Ее волосы пахли лавандой и были такие шелковистые, что он не смог удержаться, чтобы не коснуться их. Они скользили под его ладонью, когда он, успокаивая, погладил ее по голове. При этом его собственный пульс начал успокаиваться.

Ее всхлипывания нисколько не повлияли на его оценку ее силы. Девушке много чего пришлось перенести сегодня; она заслужила право на слезы. Она не единственная, кого потрясло то, что едва не случилось.

Он не знал, как описать ощущение, которое у него возникло, когда он услышал волчий вой. Сердце у него на какой-то миг остановилось. Он мог бы даже подумать, что его охватила паника, — это было бы смешно при обычных обстоятельствах.

Но эти обстоятельства едва ли можно было назвать обычными. Случись что-нибудь с девушкой, и винить ему было бы некого, кроме себя самого. Это из-за него она оказалась в таком дурацком положении. Он несет за нее ответственность.

В отличие от нападения на карету появление волка в его планы не входило.

Через несколько минут всхлипывания стали затихать и ему стало неловко от сознания, что он обнимает ее. Невероятно мягкие груди, прижатые к его груди, заставили его кровь закипеть. Он почувствовал томление плоти. У него уже слишком давно не было женщины, и тут его это настигло — очень не вовремя.

Она шмыгала носом и смотрела на него снизу вверх мокрыми глазами, ее длинные ресницы слиплись в стрелки. Лицо, омытое слезами и лунным светом, светилось как опал и казалось почти неземным. Мгновение их было всего двое, мужчина и женщина, в мире, не тронутом кровавой междоусобной враждой. В мире, где наследница Кэмпбеллов может приветствовать жениха Макгрегора. Где не нужен обман. Где целовать ее — самое естественное дело, единственно важное на земле.

Ее рот с приоткрытыми нежно-розовыми губами всего в нескольких дюймах мучил его. Сладчайшая сладость для мужчины, умирающего от горечи. Да, она созрела для соблазнения. Он не предполагал, насколько сильным будет у него возникшее желание. Ему до боли хотелось поцеловать ее, прижать свои губы к ее, пока она не начнет задыхаться. Пока она не взмолится. Он почти мог чувствовать ее медовую сладость под соленостью ее слез. Все его тело казалось охваченным желанием. Первобытный зов был так глубоко, охватывал каждую часть его.

Он наклонил голову.

И остановился.

Слишком поспешно. Одно неосторожное движение может разрушить все. Она испуганная девушка, он не воспользуется ее слабостью. Не теперь по крайней мере.

Он был прав, потому что глаза ее расширились и она отодвинулась.

— Извините. Я не должна была… Я не хотела… Последовал долгий момент неловкости, когда она оправляла свои юбки и старательно очищала их от грязи и листьев.

— Что вы обо мне подумаете?

Девушка смущена, это Патрик понимал потому, как она избегала его взгляда.

— Я подумал, что вы были напуганы. Я оказался рядом. Тут нечего объяснять.

Она неуверенно посмотрела на него, как бы пытаясь убедить саму себя в этом же. Ей удалось изобразить слабую улыбку.