Книга Иверь - Вадим Еловенко

– Металл, – начал один, – суть кость земли, и только бог Рип может его давать людям. Или Единый бог морского народа.

Я понял его мысль. Когда чего-то не знаешь, легче всего на богов спихнуть.

– Понял, – только и сказал я. – Послезавтра вы уже будете добывать металл.

Кузнецы переглянулись, и один недоверчиво спросил:

– Великий Прот нас научит?

– Научит.

– Откроет тайны своего брата великого Рипа?

– Открою. Думаю, братишка не обидится, – задумчиво сказал я.

– И мы сможем, подобно морскому народу, продавать металл?

– Сможете, но не сразу. Будете сначала учиться. Я буду вашим учителем. Потом добудете первый металл сами. Потом превратите чугун в сталь. Из стали сделаете клинки. И все это под моим чутким, вдумчивым руководством, – усмехнулся я. – Когда каждый из вас сделает сотню клинков длиной с мою руку, я вас отпущу.

Они приуныли. На клинок у них уходило до месяца. Но я научу их, как быстро и качественно «клепать» оружие. Я рассказал им, что они смогут делать скоро по тридцать клинков в месяц. Такой силой и знаниями я их наделю. Мне, ясно дело, не поверили. Я достал свой десантный нож и протянул им.

– Я сделал его за два часа, – соврал я, – и вы сможете.

Нож переходил из одних дрожащих рук в другие, и только негромкое перешептывание между мастерами выдавало их восхищение. Один попробовал остроту клинка и порезался, но вместо вскрика я услышал довольный смех.

Забрав нож, я вернул его в ножны и сказал:

– Вы будете делать такие же.

Старик, самый старший из кузнецов, обратился ко мне:

– Я учился делу многие годы. И вижу, что не знаю и половины. Как же ты сможешь научить нас ремеслу быстрее?

Вы еще не знаете, ребята, что такое работа в три смены. Вы еще не знаете, как захватывает по-настоящему интересная работа. Вы у меня превратитесь в ваятелей клинков. Я из вас палками и сапогами выбью дурь про всяких Рип, Единых и оставлю только себя. И буду, кроме козопаса, еще и покровителем кузнецов, думал я тогда.

Кровожадно улыбаясь, я сказал охране:

– Вы свободны, идите отдыхайте. Это больше не рабы.

Кузнецы только сглотнули, а старик, вскинув брови, сказал:

– Я не видел в этой жизни ничего, что бы давалось даром…

– С вас по сто клинков. Или идите на все четыре стороны, если я не научу вас добывать железо и делать клинки.

Старик посмотрел мне в лицо и сказал:

– Мне терять нечего, я, пожалуй, останусь посмотреть.

Наш кузнец его обнял и стал говорить что-то про правильный выбор.

Двое других молчали. Это плохо. Могут и сбежать. Ну да ладно. При их знании кузнечного дела легче новичков обучить.

Подошел Инта, и я повторил ему в изумленные глаза, что освободил кузнецов.

Вечером состоялся неприятный разговор.

Оказывается, что богами заведено правило: никто не вправе распоряжаться рабами другого. Я спросил, чьи это были рабы. Инта сказал, что уже замял скандал, но я настоял на своем, и спустя минут двадцать из полевого лагеря привели их хозяина, заспанного бородача, получившего от меня когда-то свободу.

– Те люди, кому я дал свободу, это были твои рабы?

Он покосился на Инту и промолчал. Наконец Инта ему указал, что надо отвечать, когда спрашивают, и тот, совсем смутившись, пролепетал что-то насчет воли богов.

– Отлично, – сказал я.

Вынув свой нож, я подошел к нему и смутился, увидев, как он затрясся. Я протянул руку и сказал:

– Дай мне свой нож.

Они же у меня теперь все вооружены были. Правда, из своих запасов, на хребте притащенных с капсулы, я никому ничего так и не дал. Хотя жадные взгляды видел у многих.

Он, почти зажмурившись, протянул мне свой нож. Я взвесил тот на руке. Окей.

– Смотри, – велел я и одним движением срезал с его клинка длинную металлическую стружку. Фокус удался.

Собственно, это его не удивило. О моем ноже уже ходили легенды. Его удивило другое. Даже не удивило, а напугало. Я бросил его нож на пол, а ему протянул свой.

– Этого достаточно за трех рабов? – спросил я.

Кое-как на пару с Интой мы избавились от рассыпающего благодарности бородача. Я взял парня за руку и потащил в оружейную. Там я узнал еще одну фишку местных.

– Он теперь твой брат по оружию, – сказал Инта веско. – Ты взял его нож, а ему дал свой. Вы должны заботиться друг о друге. И преданней его у тебя разве что я.

Интересно заговорил мой паренек. Я сказал, что в оружейную мы пришли не за тем, чтобы обсуждать обычаи. Негоже ходить вождю с простым ножом, когда его охотник ходит с подарком бога. Инта задумался и согласился со мной. Еще бы он отказался… Тогда я достал десантное мачете и протянул его двумя руками Инте. Тот еще не видел моего подарка, собственно, только для него и притащенного с капсулы. Он осторожно взял матовый полуметровый клинок и взвесил его в руке:

– Легкий. Это хорошо. Мешать не будет.

И все: ни спасибо, ни пожалуйста. Дали – значит заслужил, а бородач-то благодарил. Меня заинтересовал этот вопрос. И я спросил уже наверху, когда он любовался своей новой игрушкой – шутя, перебивал короткую пику из дерева моего имени.

– Ты бог, – ответил он, сосредоточенно глядя мне куда-то в грудь. – Что тебе мои благодарности? Самая главная моя благодарность будет, когда я умру за тебя.

Окей, подумал я, покачав головой. Хрен с ним… Может, у них так вождей воспитывают. Разбрелись спать. Полночи, можно сказать, спалось очень хорошо несмотря на навалившуюся духоту.

А под утро я проклял себя за то, что приказал освещать поле с рабами.

В районе четырех утра над Тисом взревели тормозные турбины, и на головы пленникам из десантной капсулы вывалилось трое десантников. Не проснувшиеся толком рабы метнулись в разные стороны, а вот охотники, видно, контуженные ревом турбин, ринулись на десант. Идиоты! Один десантник может сотню аборигенов завалить. И те играючи порубили напавших. Причем не применяя излучателей.

Это я уже видел сам. Я и Инта стояли одетые на крыше и смотрели на хаос, освещенный посадочными прожекторами капсулы. Я замер не в силах пошевелиться. Я струсил! Да чего там… я чуть не обгадил штаны. Три машины для убийств на одного меня! Инта исчез и вскоре появился с винтовкой из моего арсенала. То ли знал, что притащить, то ли наугад схватил снайперский излучатель с отличной цифровой оптикой и захватом цели.

Я непослушными пальцами взял винтовку за цевье и приклад. Приложил к плечу. Нащупал включение прицела. Окошко прояснилось, и я постепенно увидел происходящее на поле. Десантура «чистила» площадку, вырезая всех, до кого могла дотянуться. Их броня матово светилась в моем прицеле.