Книга Вещий князь. Книга 3. Из варяг в хазары - Андрей Посняков

— Вы говорите по-английски?

— Похоже, не говорит, — подал голос таксист. — Но если надо, я могу перевести.

— Это и я смогу, — хохотнул Макс. — В палату ее пускать не стоит, — шепнул он на ухо медсестре. — Пусть посмотрит через стекло в двери.

Марина молча кивнула. Они поднялись на второй этаж и, пройдя по узкому коридору, украшенному картинами местных художников, оказались перед дверью палаты Акимцева. Магн потянулась к ручке…

— Туда нельзя, — мягко отстранил ее Макс. — Смотрите отсюда.

Ночная гостья подошла поближе к стеклу, прижалась лицом и зашептала что-то, быстро и яростно.

«Друид», «Гардар», «Ты должен», «Только ты» — расслышала Марина несколько слов. Макс вряд ли услышал больше. Окончив речь, Магн заплакала, затем согнулась, словно старуха, постояла так немного, закрыв лицо руками, и вдруг, выпрямившись и выкрикнув: «Ты должен!», с размаху ударила по стеклу кулаками. Со звоном полетели осколки, и темная кровь брызнула на светлые больничные стены…

Прядали ушами кони, бил в лицо ветер, и вечернее оранжевое солнце отражалось в уголках глаз. Всадники — небольшой отряд Хельги-ярла, — весело переговариваясь, свернули на горную дорогу. Остался последний этап пути. Теперь-то уж скоро и Бильрест-фьорд, во-он за той скалой уже можно будет разглядеть крыши. Лошади радостно ржали, предчувствуя близкий отдых. К ночи должны были успеть. Должны были… Вот, если проедут до захода солнца мостик над узким ущельем, тогда точно успеют, уж там-то останется совсем немного, совсем чуть-чуть. А во-он он, мостик, уже видать!

Хельги обернулся, ободряюще крикнул что-то, улыбаясь во весь рот. Засмеялась Сельма, и в глазах остальных тоже сквозила радость.

— Ну наконец-то мы почти на месте! — довольно выкрикнул Снорри, как и положено викингу не обращавший никакого внимания на раненую руку. Он повернулся в седле: — Скоро ты увидишь мою родину, Радимир.

Радимир кивнул, поправил плащ и пришпорил коня.

Все припустили к мосту с радостным смехом и прибаутками — сказывалось спавшее напряжение трудного пути, люди радовались этому, веселясь, словно дети. Так, гурьбой, они и двигались, беспечно шутя. Вот и мост. Узкий, деревянный, а под ним — бездонная пропасть, уходящая, казалось, в самые мрачные глубины подземного мира.

Хельги, щурясь от яркого солнца, готовился въехать на мост — по традиции — первым, вместе с супругой. За ним должны были последовать ближайшие друзья, а потом и все остальные. Мост был рубежом. До моста — чужбина, а за мостом — родная земля.

Хельги-ярл улыбнулся… И вдруг…

Вдруг почувствовал звенящий удар откуда-то изнутри, прямо в мозгу. В голове словно рассыпался на куски ледяной оползень, из тех, что срываются по весне с горных кряжей. Разлетелся на тысячи холодных осколков… На миг Хельги охватила жуткая боль… И с этой болью пришло знание. Он точно знал теперь, что обязательно должен ехать в Гардар — страну русов, ибо именно там замыслил Черный друид продолжить свое злобное дело.

— Я должен! — тихо сказал Хельги. — Должен. И я остановлю друида, чего бы мне это ни стоило.

Он посмотрел вокруг словно бы чужими глазами… глазами Того… И сразу заметил то, чего раньше почему-то не замечал. Как протянулись на дороге за мостом длинные черные тени от взрыхленного снега, словно прошло там уже несколько человек, а ведь навстречу никто не попадался. Как неестественно громко орут за краем пропасти весенние птицы — спугнул кто? Как блеснул на той стороне за черным камнем солнечный луч. Отразился в льдинке или кусочке слюды? Или отпрянул от вражьего шлема? Давно уже не ощущал себя Хельги-ярл таким подозрительным, лет шесть уже, и вот… А ведь и в самом деле, там, на той стороне, кто-то прячется. Ведь — и следы на дороге, и потревоженные кем-то птицы громко кричат, и шлемы бликуют. А от балок моста, если присмотреться (что ярл незаметно и сделал), тянутся куда-то за камни узкие ременные петли… Знакомое дело… Чуть потянуть, и…

Хельги резко поднял коня на дыбы, повернул его в сторону от моста.

— Мы поедем в обход, — приказал он и, не слушая возражений, быстро поскакал прочь.

Слуги и воины, недоуменно пожимая плечами и ругаясь, вынуждены были последовать за своим ярлом. А ведь дом был так близко!

— Радимир! — обернулся ярл, остановив коня за лесом. — Сейчас мы с тобой незаметно вернемся к мосту. Лошадей оставим здесь. Вы же… — он бросил взгляд на остальных, — готовьтесь к ночлегу. И выставьте трех часовых. Идем, Радимир.

— Я с вами, ярл!

— Нет, друже Снорри! Не обижайся, но ты можешь оказаться не слишком ловок. Лучше организуй охрану здесь. Сельма, ты тоже посматривай.

— Мог бы и не говорить, — улыбнулась та. — Думаю, ты знаешь, что делаешь.

Покончив с распоряжениями, Хельги-ярл и Радимир из народа кривичей исчезли в лесу и, дождавшись темноты, подползли к самому мосту. Ветер утих, вызвездило. Ночь выдалась тихой, было слышно, как от небольшого морозца трещит уже успевший подтаять снег. Треск, однако, становился всё ближе, и у самого края моста замаячили наконец чьи-то черные тени.

— Почему они повернули? — спросил кто-то. — Может, вы плохо замаскировали веревки?

— Нет, хорошо замаскировали, хозяин. Может, этому Хельги что-нибудь нашептали тролли? Ведь не зря же некоторые прозывают его Вещим?

— Да, может, и так, — согласился первый, как показалось Хельги, с видимым облегчением.

— Что ж, поскачем обратно — и доложим, что ничего не вышло.

— Может, подождать до утра?

— Зачем? Они же сказали, что поедут в обход. Видно, не судьба нам с ними здесь поквитаться.

Тени исчезли, послышалось конское ржание, и Хельги с Радимиром, переглянувшись, медленно пошли к своим.

А на той стороне осторожно пробирались в ночи люди Скъольда Альвсена. И первым — Лейв Копытная Лужа. Трусоват был Лейв и откровенно спешил убраться подальше от заподозрившего неладное бильрестского ярла. Одно дело — угробить ярла с женой в пропасти, и совсем другое — сразиться с ним в открытом бою. Убитым быть ох как не хотелось. Лейв, честно говоря, уже давно жалел, что согласился на предложение Скъольда, и поэтому рад был убраться подальше.

Глава 5

ПОЖАР
Лето 862 г. Альдегьюборг

Мы — первенцы предвещанного блага,

Чье имя — Свет,

Теперь во тьме; нам не ступить ни шага

Без новых бед.

Гертруд фон Ле Форт. «Лишенные отчизны»

Богат и славен город Альдегьюборг — Альдейга — Ладога, что стоит у седого Волхова, недалеко от впадения его в озеро-море Нево. Раздольно раскинулись по левому берегу усадьбы из серых, рубленных в лапу бревен, с частоколами, амбарами, кузницами. У причалов, на волне волховской, покачиваются корабли — пузатые кнорры, острогрудые морские ладьи, большие, красивые, настоящие скакуны пучины! Рядом с ним — ладейки поменьше, плоскодонные, речные, такие и на порогах удобнее, и волоком их тащить легче. Некоторые купцы — гости заморские — и не рискуют на своих кноррах волховские пороги пройти, даже и с лоцманом ладожским, уж больно своенравен да лют в тех местах батюшка Волхов, оборонился мелями, валунами замшелыми обложился, ощетинился камнями острыми, поди-ка сунься, заморский гость! Да и зачем добрый морской корабль на порогах гробить? Куда как лучше перегрузить товар на плосокодонные речные ладейки, — пусть и заплатить придется грузчикам да ладейным, так ведь не очень-то и много, всего-то одну куну на всех. Куна — то по-местному серебряная монета, арабская либо древняя, римская, что купцы «кунеус» — «кованой» — называют, отсюда и куна, а не от «куницы», как многие бестолочи заморские в гордыне своей думают.