Книга Король-Провидец - Крис Банч

А как насчет Майсира? Что с того, если между нами уже больше ста лет царит мир? Король Байран молод, он лишь на три-четыре года старше нас с вами. Молодость — время алчности, время поисков большего. Что случится, если завтра он решит аннексировать Спорные Земли?

Поэтому-то я и надеюсь, что моя теория правильна, и Совет Десяти все же решил установить более жесткий контроль над Кейтом, хотя моей шее совсем не нравится тот способ, который они выбрали для воплощения своих замыслов.

Но предположим, что я неправ. Допустим, ситуация остается неизменной, и мы не предпринимаем никаких попыток навести порядок в Спорных Землях. Что, если Майсир в самом деле вторгнется в Кейт? Спорные Земли всегда служили буфером между нашими королевствами. Если этому придет конец, то Майсир заявит о своих правах также и на Юрей.

Если они пошлют армии через Сулемское ущелье с намерением оккупировать Юрей, сможем ли мы остановить их? И что более важно — поскольку в наши дни все считают себя не нумантийцами, а каллианцами, даранцами, палмерасцами, симабуанцами — хватит ли у нас силы духа , чтобы выстоять против Байрана?

Итак, легат Дамастес а'Симабу, что вы думаете по этому поводу?

Я тщательно обдумал свой ответ. Тенедос сказал многое, но умолчал об одном: кто, по его мнению, должен править в Нумантии. После недолгих размышлений я пришел к выводу, что ему и не нужно было этого делать.

Наконец мне показалось, что я нашел правильные слова.

— Думаю, я слышал слишком много «если», — медленно ответил я. — Боюсь, меня ждут крупные неприятности, если я начну загадывать так далеко вперед и уподоблюсь человеку, который позволяет кошке съесть свой завтрак, беспокоясь о том, не сожрет ли собака мясо, приготовленное для обеда.

Долгое время Тенедос молча смотрел на меня, а затем неожиданно расхохотался.

— Легат, — выговорил он, — если кто-нибудь осмелится заявить мне, что симабуанцы не хитрые бестии, а дуболомы, способные лишь говорить правду, я высмею этого человека и выгоню его вон. Это был лучший уход от ответа на вопрос, который я слышал после общения с Советом Десяти.

Вы делаете успехи, Дамастес, очень большие успехи. Поэтому давайте думать о завтраке, то есть о мятежной маленькой провинции под названием Кейт. Подумаем о том, как удержать ее жителей от междоусобной резни и убийства нумантийцев, сохранив при этом собственные головы на плечах.

На следующий день мы въехали в Сайану, столицу Спорных Земель.

Глава 4

Тигр в ночи

С трудом верится, что прошло пятнадцать лет, когда я оглядываюсь на молодого легата, скачущего рядом с дипломатом и волшебником, чью жизнь он недавно спас, всматривающегося в зловещие башни и шпили Сайаны, вырастающие впереди, и чувствующего вкус приключений в мягком дуновении пустынного ветерка.

Кем я был? Откуда я пришел?

Несмотря на повороты фортуны, я считаю себя наименее значительным из людей. В отличие от других, я никогда не думал о себе как об избраннике богов, отмеченном особой печатью.

Я весьма высокого роста, это правда, выше шести футов. Некоторые утверждают, что черты моего лица не лишены приятности, однако я не стремился выяснить, так ли это на самом деле. Смотрясь в зеркало, я не нахожу в себе ничего особенного.

У меня светлые волосы, и я отпускаю их подлиннее, даже сейчас, когда они, увы, начинают редеть на макушке. Я всегда предпочитал ходить чисто выбритым, считая бороду не только местом, где застревает разный мусор, но и большим неудобством в битве. Поскольку в этих мемуарах я собираюсь быть откровенным в меру моих возможностей, то должен добавить, что нежелание отпускать бороду отчасти вызвано моим тщеславием: волосы у меня лице растут как колючий кустарник, узлами и спутанными пучками. Когда я ношу бороду, то больше напоминаю не внушительного полководца, а странствующего знахаря или нищенствующего святого, избравшего неверный путь, чтобы наполнить свою чашу для подаяний.

Как явствует из моего имени, я родом из тропической провинции Симабу. Возможно, на свете есть люди, не знающие, какой репутацией пользуются мои соотечественники, или разнообразных анекдотов о нашей лености, ненадежности, тупости и врожденной косности мысли. Одной остроты будет достаточно: симабуанец просидел до рассвета всю свою первую брачную ночь, поскольку Провидец на свадебной церемонии сказал ему, что это будет самая замечательная ночь в его жизни.

Кстати говоря, подобные остроты редко рассказываются в присутствии симабуанцев более одного раза: мы также пользуемся заслуженной репутацией людей вспыльчивых и безжалостных в своем гневе. Я сам провел много часов за чисткой конюшен в наказание за суровую расплату с шутниками среди моих одноклассников в Кавалерийском лицее.

Моя семья крепка воинскими традициями. Предки мои служили либо в нашей провинции, либо (что случалось чаще) в Нумантии, всегда помня о тех днях, когда страна была настоящим королевством, а не собранием отдельных провинций, дурно управляемых и ищущих любую возможность причинить вред своим соседям.

Мы были богаты землей — наше поместье занимало много лиг, покрытых лесистыми холмами. Земля обрабатывалась наемными работниками, издавна преданными моей семье. В Симабу вообще мало рабов, и дело не в том, что мы противники рабства: все люди, не лишенные разума, понимают, что с новым поворотом Колеса раб может родиться господином. Одна жизнь, проведенная в суровых условиях, значит ничтожно мало и может послужить лишь для усовершенствования души и обучения на ошибках прошлого.

Наша вилла напоминала не дом, а скорее старую крепость, построенную много поколений назад основателем рода, употребившим свой меч и армейский пенсион для того, чтобы отвоевать у девственных джунглей территорию для своих владений и защитить их от диких племен, ныне удалившихся в горы, где никто не осмеливается беспокоить их, так как они вооружены не только дикарской хитростью, но и черной магией, благословенной самой Джакини.

Даже имея немного денег в сундуках, моя семья отнюдь не бедствовала, ибо земля в избытке родила все, что может понадобиться для стола. У нас имелось приличное стадо животных, в основном зебр, а также волы и полудикие яки, которые использовались для пахоты и перевозки грузов. К якам могли без опаски приближаться лишь дети и погонщики этих свирепых животных. Дважды в год через наши земли проходил торговый караван, и мы могли покупать все, что было необходимо, — ткани, соль, пряности, сталь и железо — и что мы не могли производить сами.

Я был младшим ребенком, родившимся после трех девочек. Говорят, в детстве я был очень милым и пригожим мальчиком, и потому в нормальной семье скорее всего вырос бы хрупким, капризным и избалованным.

Однако мой отец, Кадал, не допустил этого. В армии он участвовал во многих пограничных стычках, и, несмотря на то, что не имел друзей в высших сферах, которых солдаты называют «священниками», смог дослужиться до капитана, прежде чем потерял ногу и был вынужден подать в отставку. Это произошло в знаменитой битве при Тьеполо; по иронии судьбы, мы сражались не с внешним врагом, но с нашими соотечественниками-нумантийцами из провинции Каллио.