Книга Власть и любовь - Николай Андреев

Надо отдать должное Джею, он не особенно придирался к Алену, хотя их вражда по-прежнему продолжалась. К счастью, до открытого конфликта дело не доходило. На Тесте Миллан преподал аластанцу хороший урок. Никогда нельзя забывать о субординации. С мятежниками на базе не церемонятся. Активируют ошейник, и нет проблем.

За прошедшие восемь месяцев лагерь существенно расширился. Казармы росли, как грибы после дождя. Строительные бригады не прекращали работу даже ночью. Невольники непрерывно поступали на Оливию. Герцог Видог сотнями поставлял корзанцев и тестианцев Энгерону. Скоро у Стафа будет целая армия отчаянных головорезов.

Некоторые пленники пытались сопротивляться. Глупцы! В назидание другим их безжалостно уничтожали. Цены на рабов настолько низки, что хозяин компании не жалел о потерях. Некачественный товар может подорвать репутацию фирмы. Каждую декаду сотрудники базы вывозили на кладбище несколько трупов.

Андрей внимательно слушал товарищей.

— А что стало с Милланом? — неожиданно спросил юноша, обращаясь к Кавенсону.

— Неизвестно, — произнес Брик. — Ему ампутировали руку. На посадочной площадке Лейрон приказал отряду идти в сектор второго уровня. Ярис остался с майором. Больше мы сержанта не видели.

— Скорее всего, Миллана продали какому-нибудь землевладельцу, — сказал Клертон.

— Или ликвидировали, — вставил Стенвил. — Здесь часто так избавляются от балласта.

— Ты неисправимый пессимист, — заметил Эрик. — Зачем же сразу хоронить человека.

— А кому нужен инвалид, — возразил Лайн. — В поле или на шахте от него толку мало.

— Это верно, — согласился с корзанцем Кавенсон. — Боюсь, Миллана действительно убили.

— Жаль, — вздохнул Волков. — Он сумел уцелеть под Бристоном, а тут… Глупая смерть…

— Мы все закончим подобным образом, — с горечью вымолвил Стенвил. — Домой никто не вернется.

— Опять ты портишь людям настроение, — возмутился Клертон. — Поговорил бы лучше о приятном.

— А разве такое в нашей дерьмовой жизни есть? — изобразил удивление Лайн.

— Да, ну тебя, — махнул рукой эданец. — Нагоняешь тоску… Надо верить в свою удачу.

— Стейн никогда не унывал, — проговорил корзанец. — Но это его не спасло.

— Перестаньте! — вмешался в спор Брик. — Данная тема под запретом. Не стоит теребить душу.

— Извини, — произнес Стенвил. — Иногда меня заносит. Отчасти Эрик прав. Я стал чересчур зануден.

— Вы еще ничего не сказали о новом командире взвода, — вставил Андрей.

За месяц с небольшим трудно узнать человека, — откликнулся Кавенсон. — Сержанта зовут Вилл Нокли. Порядковый номер две тысячи шестнадцатый. Он уроженец Маоры.

— Маоры? — изумленно повторил Волков. — Но ведь это Сирианское графство!

— Правильно, — подтвердил окрианец. — Однако для пиратов гражданство пленника не имеет ни малейшего значения. На аукционе твою родословную не спрашивают. Бывают, конечно, исключения.

— Никогда раньше не сталкивался с невольниками-сирианцами, — проговорил Андрей.

— Ты просто редко интересовался, — сказал Брик. — Их достаточно. Хотя гораздо меньше, чем представителей других планет. Подданные графини предпочитают путешествовать под охраной крейсеров.

— Но почему люди не сообщают о себе родным и близким? — спросил юноша.

— Каким образом? — произнес Кавенсон. — У несчастных нет средств связи. Ну, а рабовладельцам скандалы ни к чему. Если журналисты что-нибудь пронюхают, то поднимут в прессе сумасшедший вопль. Эксплуатация соотечественников! Нарушение прав и свобод! Периодически информация все лее просачивается. Газеты и журналы начинают пестреть громкими заголовками. Общественные организации обрушиваются на власти с гневной критикой и требуют выкупить беднягу.

— И что в итоге? — Элинвил подвинулся вплотную к окрианцу.

— Иногда так и случается, — ответил Брик. — Но чаще невольник бесследно исчезает. Репортеров обвиняют во лжи. Некоторые мерзавцы даже подают в суд на возмещение морального ущерба. И выигрывают процессы. Можно подумать издевательство над рабами-несирианцами не является преступлением. Сволочи! Дворяне пишут законы под себя. С удовольствием пристрелил бы негодяев.

— Не кипятись, — проговорил Клертон. — Рано или поздно они заплатят за свои грехи.

— Сомневаюсь, — возразил Стенвил. — Лично я давно перестал верить в справедливость. Бог покинул этот мир, отдав его на растерзание дьявольским отродьям. Иначе то, что происходит с человечеством, не объяснишь. Мы превращаемся в зверей и неуклонно катимся в бездну.

— Опять та же песня, — вздохнул эданец. — Лайн, ты невыносим.

Волков с грустью и горечью смотрел на товарищей. Всем друзьям, за исключением Кавенсона, нет и двадцати пяти, но как же жестоко потрепала их жизнь. Слишком много испытаний выпало на долю солдат. Пленение пиратами, аукцион рабов, продажа Стафу Энгерону. На Оливии из обычных, ничем не примечательных людей сделали безжалостных наемников. Компания искалечила души людей. Два-три последних года стоят десятилетий. Андрей иронично усмехнулся. Его судьба ничем не лучше.

На закате Волков вышел из казармы и не спеша направился к дальней скамейке. Юноша хотел побыть один. Надо осмыслить полученные сведения и разложить все по полочкам. Пока в голове сплошной сумбур. Жара уже спала.

Сириус только-только коснулся нижним краем горизонта. Гигантский белый диск чуть потускнел и приобрел необычную оранжево-желтую окраску. Сине-зеленое небо стало сиреневым. Фантастическая палитра цветов.

Андрей заворожено наблюдал за заходом могущественного светила. На Земле вечера ничуть не хуже. Но там царит покой, тишина, умиротворение. Здесь же чувствуется величие и мощь. Таскона — восьмая планета звездной системы, и, тем не менее, Сириус огромен. Его реальные размеры даже представить трудно. Солнце по сравнению с ним жалкий, убогий карлик. Но какой же все-таки родной. Крошечная, едва различимая точка, сверкающая в ночи, почему-то согревала сердце лучше, чем целая галактика.

Волков оглянулся по сторонам. Вокруг никого. Солдаты готовятся ко сну.

Юноша осторожно достал из кармана амулет, найденный на корабле пришельцев. Носить странный предмет на груди Андрей не решался. Во-первых, его сразу заметят. И тогда любопытных вопросов не избежать. Привлекать же к себе внимание Волкову было ни к чему.

Ну, а во-вторых, как православный христианин, он не должен пользоваться чужими культовыми знаками. Ценой неимоверных усилий юноша сумел сохранить серебряный крестик, подаренный ему дедом. Это не только память, но неразрывная связь с домом. А главное, это вера. Без нее Андрей давно бы «сломался» и сгинул либо на плантациях Алана, либо в шахтах Маоры.

В трудные минуты Волков читал заученные наизусть молитвы, и ему становилось легче. Христос терпел куда более страшные мучения. Сейчас крестик на груди, под курткой, там, где и положено. Может, он и спасал Андрея на Корзане и Тесте?